Не осуждайте нас (СИ)

- Доброе утро, Соня, - пропела я, заходя в его квартиру.

- Не понимаю, как ты можешь быть такой бодрой. Сейчас только…

- Только два часа дня? – выгнув бровь, спросила я.

- Именно, два часа дня. Ужасная рань. Но если бы мы не встретились сегодня, то, вероятно, пришлось бы ждать окончания твоих каникул.

Жак устало почесал затылок и, дождавшись, пока я сниму с себя верхнюю одежду, прошел на кухню.

- Так много работы? – спросила я, несмотря на то, что знала ответ.

На кухне был включен свет. Из-за пасмурных облаков едва ли проглядывалось дневное солнце. Теперь улицы уже не были завалены толстыми сугробами. За считанные дни они подтаяли и смешались с городской грязью, напоминая безжизненные валуны.

- Да. Я, наверное, единственный человек, которому приходится работать в начале января, - Жак с тяжелым вздохом сел на свое место за столом и скучающе посмотрел на вид за окном.

- Если тебя это утешит, я тоже занималась делами, - я села на соседний стул и достала из своей сумки большую зеленую папку, наполненную свеженапечатанными снимками.

- Все твое? – он отставил чашку в сторону и придвинул открытую папку чуть ближе к себе.

- Да, я старалась делать все снимки на рассвете. Вот смотри, - я достала лучшую фотографию из тех, что у меня были, - это на чистых прудах. Что думаешь?

Жак взял из моих рук, красочную фотографию формата А4 и на секунду замер. Он внимательно всматривался в нее, подперев голову рукой. Его глаза в тот момент приняли такой рабочий вид, который я могла увидеть у него лишь во время фотосъемки.

- Хорошо, очень хорошо. Горизонт и правило третей соблюдены правильно, настройки подобраны хорошо, как вижу, снимала ты не на авто режиме, верно?

- Да, правда, перед этим пришлось изрядно покопаться в книге по поводу всяких мелких деталей. Я еще не совсем правильно подбираю баланс белого, но все же…

- Что за книга? – мужчина поднял на меня свои глаза и опустил фотографию на стол.

- Макс подарил. Что-то вроде учебника, написано сложновато, так что некоторые вещи я перечитываю по три-четыре раза.

- Макс – это твой репетитор?

- Да, вы виделись один раз.

- Тебе не обязательно читать все эти книги, я могу сам тебя всему научить, - его голос казался серьезным, даже немного грубым.

- Ты устаешь на работе, представь, что с тобой случится, если я каждый день буду приходить к тебе с все новыми вопросами.

- Просто сомневаюсь, что простой студент мог подобрать хорошую книгу по делу совершенно ему незнакомому, - губы Жака изогнулись в самодовольной ухмылке.

- Макс не студент, он работает.

- Но не фотографом, верно?

- Верно…

Где-то глубоко внутри меня застыло чувство обиды. Его двойственность была в том, что мне не хотелось спорить с Жаком, но и слышать оскорбления в сторону Макса казалось чем-то неправильным.

Мы оба молчали. Тоскливую тишину прервал громкий, дребезжащий звонок телефона Жака, раздававшегося из его кармана.

- Погоди секунду, - он лениво достал телефон, но заметно посерьезнел, увидев на дисплее имя контакта. - Oui? Qu’arrive-t-il?

«Французский», - сразу подумала. Как красиво этот язык слетал с его губ. Мне было жаль, что он сразу ушел в другую комнату, будто я могла понять, о чем он говорил. Хотя, несмотря на всю элегантность и нежность звуков этого языка, днем пятого числа он казался мне предзнаменованием чего-то плохого. Будто в сером дневном тумане затаилось что-то нехорошее и оно обязательно говорило по-французски.

Через минуту в комнате вновь появился Жак. Его брови были сдвинуты, а лицо приняло вид слегка отстраненный и озабоченный более прежнего.

- Тебе лучше уйти, - мягко сказал он, не глядя в мои глаза.

- Почему? Все в порядке?

- Ха? – его рот был приоткрыт, а зрачки словно затуманились, как улицы за окном. - Да… да, просто появились кое-какие дела, извини.

- Нет, я понимаю.

Я кивнула в знак своих слов и медленно поднялась со стула, собирая все снимки обратно в папку. Жак проводил меня до дверей, но на прощание и пальцем не коснулся. Казалось, будто он слегка потерян. Озирался по сторонам, лениво опирался на стену, всячески избегая моего взгляда. Я помахала ему рукой и уверила в том, что работа – это важно, что увидимся в другой раз, и я ничуть не обижена.

Однако он врал, и я об этом знала. В тот день у него не было работы.

***

Я лежала на кровати. Лампа тускло освещала помещение и отражалась в окне моей комнаты, за которым уже давно стемнело. Мои пальцы то и дело нажимали на кнопку телефона, в надежде увидеть там хоть какое-нибудь сообщение. Но раз за разом они видели всего лишь три вещи: дату, время и пять процентов оставшейся зарядки.

В дверь постучали. Собрав волю в кулак, я развернула голову в сторону вошедшей мамы.

- Кушать будешь? – спросила она.

- Нет, потом, лень.

- Ты вообще сегодня кушала?

- Да, утром и когда домой пришла, - поняв, что разговор неважный, я вновь уронила тяжелую голову на подушку.

- Ты куда-то выходила?

- Угу.

- К Жаку?

- Да, снимки показывала.

С каких-то пор стало не так страшно говорить родителям о Жаке. Они знали, что я часто хожу к нему, но не были особо против. Им все казалось, что это из-за фотографии. Не могу сказать, что они в корне заблуждались, однако полной правды им лучше все-таки не знать.

- Ты его там не беспокоишь? Он же работает…

- Нет-нет, он не против, - махнув рукой над головой ответила я.

- Ты ведь знаешь, мы какое-то время общались с его отцом.

- Угу.

- Очень приятный мужчина, высокий, статный. Правда, мне всегда казалось, что как отец, он очень строг. Жак, будучи еще семнадцатилетним подростком, в присутствии своего папы даже улыбнуться не смел.

- Я ничего про его отца не слышала, - разговор начинал принимать интересный оборот, и я подняла голову.

- Ты совсем маленькой была, а Жак, я думаю, и сейчас на эту тему говорить много не будет. Он немного скрытный, тебе не кажется?

- Нет, думаю, это просто такая черта его характера.

- Ты неплохо его знаешь, верно? – мама легонько коснулась моих волос, и по лицу ее проскользнула теплая улыбка, которую встретишь только у матерей.

Уже второй раз за этот день телефонный звонок пугал меня. На дисплее моего телефона отразилось имя лучшей подруги, и я с улыбкой посмотрела на маму, прося ее оставить меня одну. Стоило двери закрыться, как я нажала зеленую кнопку, приготовясь слушать неконтролируемый поток информации от Лины.

- Софи…

Так обычно и бывает. Во всех тревожных звонках не существуют слов, вроде обыденных «алло» или же «привет». Люди сразу начинают говорить о том, что их беспокоит.

- Лина? Все нормально? У тебя дрожит голос.

Я была напугана и из лежачего положения незамедлительно перешла в сидячее. Кончики пальцев похолодели, а в глотке застрял томящийся комок.

- Давид, он, он… - на той стороне послышались тяжелые всхлипы, слова было невозможно разобрать.

- Лина, что случилось? Что с Давидом?

А потом просто БАМ, и все. Я, как оглушенная, сидела на своей кровати, еле-еле удерживая телефон в онемевшей руке. Одиннадцать букв, пять слогов и жирный черный крест на душе близкого мне человека.

Дыхание сбилось, сердце перестало стучать. Я судорожно подбирала слова, спрашивала, куда мне приехать. Параллельно свободной рукой я уже собирала сумку, в ухо отдавались раздирающие голову слезы и крики Лины.

Казалось бы, что может быть хуже? Чье горе сложнее пережить, чем свое собственное? После каких слов ты напрочь забываешь, что у тебя было сегодня днем, вчера или же неделю назад? Как можно потерять всякий рассудок и желание здраво мыслить за одну долю секунды?

Что может быть хуже, чем слово «изнасиловал» из уст лучшей подруги?

========== Глава 34 “Холодные, тоскливые люди”. ==========

Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок.