Не осуждайте нас (СИ)

- Да, в этом была вся Лина.

- Признаться, сегодня утром, мне было уже плевать на наши занятия. Я звонил, чтобы узнать, хорошо ли все с ней. Как-то ужасно обидно, когда самое плохое происходит с самыми хорошими людьми, ты так не считаешь?

Он посмотрел на меня взглядом, полным сожаления и злобы. Я еще тогда удивилась, как человек тридцати лет может делать такое мальчишеское выражение лица. Он говорил о совсем юной девушке с тем чувством, с которым обычно говорят о важных, дорогих людях. Может, он и не любил Лину в обычном понимании этого слова, но он, будучи ее учителем, звонил этим утром, чтобы просто узнать, как у нее дела. Разве это не поступок, заслуживающий как минимум уважения?

- Лина не просто хороший человек, она еще и сильная. Думаю, с ней все будет хорошо, Сергей Владимирович.

Он кивнул в знак согласия, и мы продолжали дожидаться в тишине. Уже через десять минут в другом конце коридора послышались шаги. Я обернула голову и увидела знакомый высокий силуэт Жака.

Пальто, темные очки на глазах, черные лакированные туфли, свойственные всем взрослым мужчинам, белая рубашка и темные джинсы. Каждый раз после долгой разлуки он казался мне каким-то новым, совершенно другим человеком. Будто с этой встречи все придется начинать заново. С чистого листа.

- Здравствуйте, - историк встал с дивана и пожал руку Жака.

- Да, добрый день. Я могу забрать ее прямо сейчас или надо что-то подписать? – он перевел взгляд на меня и, задержав его на секунду, недоумевающе снял очки. – Что с твоим лицом? – он приподнял меня за подбородок, всматриваясь в свежие царапины, полученные во время драки.

- Я подралась…

По лицу Жака скользнула едва заметное удивление. Он еще пару секунду смотрел на меня, а после, только снисходительно приподняв брови, добавил:

- Ладно, дома поговорим.

- Вы, как я понимаю, не ее дядя? – с улыбкой спросил учитель.

- Нет, он мой друг, - довольно протянула я, аккуратно беря Жака за руку.

- Понятно, как погляжу, у вас с Линой одинаковые вкусы на все? - с насмешкой ответил учитель. – Думаю, вы можете идти. Родителям звонить не буду.

- Спасибо большое, - сказала, я, подхватывая сумку с дивана. - Сергей Владимирович, я думаю, вы можете навестить Лину, она не будет против.

- Спасибо, Софи, я постараюсь.

Жак кивнул моему учителю на прощание, и мы, не размыкая рук, направились к школьной стоянке. Я шла, крепко прижимаясь к нему, и, впервые за долгое время чувствовала себя чуточку спокойнее. Он был именно тем человеком в моей жизни, который был готов вытащить меня из беды, какой страшной бы она не была, и сколько бы дней мы с ним не виделись. Он был именно тем человеком, которому можно было доверить все: тайну, душу, тело, сердце.

========== Глава 36 “Двое одиноких людей”. ==========

Одиночество — самое страшное, что может случиться с человеком. И неважно, кто этот человек, бедняк или богач, простак или хитрец, глупец или гений. Одиночество не стучится и не ждет, пока ему откроют, у него есть ключи ото всех дверей…

“Парфюмер: История одного убийцы”

***

- Но ты не должна меня ждать. Никогда. Очень страшно ждать чего-то.

Она покачала головой:

- Это ты не понимаешь. Страшно, когда нечего ждать.

Эрих Мария Ремарк, «Три товарища»

- Дурочка, ну кто же в шестнадцать лет дерется? – приговаривал Жак, протирая спиртовой ваткой ранки на моих щеках.

Я сидела перед ним в его ванной, на высокой стиральной машинке, недовольно болтая свисающими ногами. Кожу неприятно жгло, но его нежные пальцы рук, случайно касавшиеся меня, каждый раз дарили приятный холодок.

- Он заслужил.

- И чем же, если не секрет?

- Он обидел Лину, - злобно буркнула я, вспоминая слова Давида.

- Не знаю, чем он обидел твою подругу, но только последняя крыса будет драться с девушкой, - сказал Жак и положил обратно в картонную коробку спирт. - Пойдем, напою тебя чаем.

Я тихонько кивнула и спрыгнула с белой машинки на кафельный пол. Мы с Жаком проследовали на его кухню, и он привычным движением рук поставил большой чайник, полный воды, кипятиться.

Пока вода мирно журчала на кухонной тумбе, я внимательно оглядывала знакомое мне помещение. Белые стены, большое окно и коричневый стол около него. Как много тут было всяких мелочей и деталей. Фарфоровая фигурка собаки на подоконнике, кружка с ручками и затупленными карандашами, стопка журналов в углу стола, магнитик в виде часов на холодильнике. Все казалось таким странным, но в то же время, очень привычным. «Как странно. - Подумала я. - Будучи здесь гостем на протяжении многих лет, я совершенно никогда не думала об этой самой собаке, или об этом самом магните». И вправду, в тот день я поняла, как много всяких незначительных мелочей ускользало от меня, когда где-то поблизости был он.

- Две кружки? – я удивленно смотрела на то, как Жак наливает в обе чашки крепкий чай.

- Да.

- А кофе? Ты же всегда пьешь кофе?

Он поставил чайник на место и обернулся с лицом, на котором в ту же секунду проскользнула слегка печальная улыбка. Он опустил глаза и замер.

- Сегодня я хотел выпить чай, как ты.

- Но ведь ты его не любишь.

- Но ведь его любишь ты, - Жак взял с кухонный тумбы наполненные кружки и, поставив одну передо мной, сел за стол. - Я пил чай от силы два-три раза за жизнь. Он всегда казался мне черезчур пресным, как простая вода. Всегда удивлялся, как ты можешь пить его чашками. Даже интересно стало, а не полюблю ли его я после долгих лет знакомства с тобой.

- Вот как… - я почувствовала приятное стеснение в груди и, кивнув, довольно улыбнулась сказанному им ранее.

Жак преподнес свою чашку к губам и сделал небольшой глоток. Я с замиранием сердца наблюдала за его реакцией. Безусловно, ему не понравится, чай и вправду в какой-то мере пресный, Жаку больше кофе подходит. Кофе, как и он, может быть очень горьким, а может быть очень сладким.

- Вкусно, - тихо произнес он и сделал еще один глоток.

Я сперва округлила глаза. Жак, человек, которого я знаю несколько лет, пьет чай. Чай, а не кофе. Странно это выглядело. Не так, как должно было бы быть. Но о чем я говорю? Мы тогда с ним сидели и в полной тишине смотрели, как на большой город опускается вся мирская грязь, спрятанная под чистейшим белым снегом, а я улыбалась. Улыбалась и думала: «Он теперь, как и я, чай пьет». Так оно обычно и бывает. Мир летит к чертям, становясь невыносимым, а мы радуемся мелочам.

- Тебе сегодня во сколько надо вернуться домой? – спросил он.

- Вечером, часам к десяти.

Я вспомнила о Лине, но подумала, что она меня поймет. Она была именно из тех людей, которые не позволяют ни себе, ни своим друзьям упустить шанс побыть с кем-то, кто тебе небезразличен.

- Мы с тобой никогда фильмы вместе не смотрели, - не отрывая взгляда от вида за окном, сказал Жак.

- Не смотрели, - тихонько кивнула я.

- Хочешь, посмотрим? – он перевел на меня глаза и едва заметно ухмыльнулся.

Я на секунду опешила, пытаясь представить себе эту картину, но, очнувшись, тут же радостно закивала головой. Жак поднялся со стула и убрал наши чашки из-под чая в большую кухонную раковину.

Я почти вприпрыжку последовала за ним в его спальню, где напротив кровати стоял большой плоский телевизор. В голове невольно всплыли воспоминания о той ночи в коттедже, но я немедленно отогнала их, тряхнув пару раз светлой головой.

- Леон? – Жак обернулся ко мне, держа в руках коробку с фильмом.

- Это французское кино?

- Да.

- Про что там?

- Про юную тринадцатилетнюю девушку, которую взял на попечение мужчина намного старше ее, будучи при этом наемным убийцей. Кажется, между ними вспыхивают какие-то чувства, - равнодушно объяснил мне Жак.

- Весьма символично в нашей ситуации, - я не сдержала смеха, проводя аналогию между реальностью и фильмом.