Смешение карт: воспоминания о разрушительной любви (ЛП)
Смешение карт: воспоминания о разрушительной любви (ЛП) читать книгу онлайн
Большинство из нас знают, что во время путешествий в себя не стоит надеяться на карту. Но я считаю Франклина Во картой, если точнее — Картой земель человеческой сексуальности. Трудно описать, как сильно его исследования этики межличностных отношений повлияло на мою собственную траекторию. Если я вижу дальше, то потому, что стою на его плечах.
Франклин делился в сети своими размышлениями о полиамории на протяжении восемнадцати лет, но сам оставался для своих читателей тайной. Мне как писателю это очень близко: вы берёте из себя идеи, которые хотите выразить и слова, в которые их обрамляете, но ни идеи, ни слова не сближают читателя с вами.
Но я также знаю, что наши писательские решения, предубеждения и идеи являются побочными продуктами осмысления нашего собственного опыта. Мы передаём читателям и идеи, и опыт, выражая ему невероятное доверие. Доверие, именно это вы держите сейчас в своих руках.
Смешение карт это не просто личная история мужчины в поисках любви, это путевой дневник первопроходца. Вслед за Франклином мы начинаем разгадывать общественные ожидания об отношениях и подвергать вопросу фундаментальное предположение, что любовь связывает двоих. Но если «двое» это не единственна возможная форма любви, каковы остальные? И как человек может строить отношения в разных формах, оставаясь при этом понятным для своих партнёров?
Когда Франклин начинал свой путь, полиамория ещё не была устоявшейся концепцией. Его веб-сайт, где он писал про хорошие подходы к полиамории на основании своего опыта, однажды стал полезным ресурсом для многих, однако для него самого никаких руководств не было. В данной книге он мучительно описывает, как отталкивал любимых, пытаясь найти баланс между защитой отношений с его женой Целести и развитием всех остальных отношений, возникавших на его пути.
Ему предстояло обнаружить что для того, чтобы завершить свой путь, чтобы прийти в то место, где его отношения будут удовлетворять других так же, как и его, ему надо будет вернуться по своим следам к самому началу. Вернуться в то место, где он когда-то признал свои основные отношения перевешивающими дополнительные и отказаться от этих весов.
Да, это история любви. Но в большей степени, чем что-то другое, это история того, как научиться стать безопасным местом для роста любви. Содержащиеся в ней уроки пригодятся всякому, кто осмеливается любить, в моногамных ли отношениях, в полиамурных или в любой другой конфигурации отношений. Делая это, он бросил вызов обычаю полиамории, дожившему до нынешнего дня — иерархическим отношениям, утверждая, что иерархия отрицает стремления любовников и потенциальных любовников, находящихся вне основных отношений.
Не бывает исследования неизвестных земель без трудностей, не бывает истории любви без боли. Если в таком путешествии и попадётся карта, на ней окажутся известные по сказкам знаки неизвестности вроде HIC SVNT LEONES (здесь водятся львы — искажённая латынь). Иногда для того, чтоб признать, что иногда львы это мы сами, требуется большая отвага. Это именно мы терзаем тех, кто пытает счастья на дороге.
Но это не история о спасении. Это история о людях, которые хотели друг другу добра, но не знали как его делать. Получилась фигня. И эта фигня перед нами, как бы для того, чтоб показать проделанную автором работу.
Я надеюсь, что это путешествие повлияет на ваши собственные пути, в той же степени, как оно повлияло на мой.
Ав Флокс (AV FLOX), Калифорния, США, Апрель 2015
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Так как её родители не знали о нашей немоногамности, это казалось разумным. Таким образом я согласился с тем, что все главные праздники и, в первую очередь, Рождество будут зарезервированы исключительно за Целести. Следующие полдюжины лет или около того я встречал Рождество в тесной и сыроватой гостевой комнате в подвале дома её родителей, изобретая способы избежать контакта со своими свойственниками. Я устанавливал свой большой и неуклюжий компьютер на шаткий деревянный столик, стоявший в ногах кровати. Гостевая комната была мала, нас двоих она вмещала с трудом. В ней была узкая кровать с жёстким матрасом, покрытым зелёным стёганым покрывалом, в которой нам едва хватало места для сна. Я проводил ночи на краешке, всегда опасаясь с грохотом свалиться на пол посреди ночи.
Мой компьютер делал эту крохотную комнату ещё меньше. Но он давал мне возможность сбежать. Я всегда мог сказать: «Ну, сейчас мне надо сделать кое-какую работу!» и избежать неприятных разговоров с семьёй Целести о политике, или о том как современные дети не понимают каково было в старые времена или о том насколько всё было лучше на родине.
Во время одного из этого визитов, состоявшегося в октябре 2003-го, я начал кое-что замечать в том, как общаются между собой её родители. В тот год напряжение было особенно велико: пара снайперов завела обычай перемещаться туда и сюда вдоль трассы I-95, стреляя в случайных людей, заправляющих свои машины. Одно такое нападение произошло не очень далеко от места, где жили родители Целести. Нервозность была явной. Все разговаривали о снайперах. Заправляясь, люди приседали за своими машинами, качались и подпрыгивали.
Однажды вечером за ужином, отец Целести заговорил со мной об авиамоделях. Он знал, что я интересуюсь запуском радиоуправляемых моделей самолётов и всегда хотел заняться этим сам. В тот вечер мы с ним общались очень легко, это был один из тех редких случаев, когда мы действительно понимали друг друга. Он сказал: «Я только что получил по почте каталог. Мой взгляд упал очень славный учебный самолётик. Мне нравятся самолёты с ДВС, а не электрические. Было бы здорово его получить. Недалеко отсюда есть прекрасное открытое место, где люди запускают модели.»
И тут случилось кое-что интересное. Мать Целести посмотрела на него и сказала: «О, Джой, ты не хочешь делать это!» И на этом разговор прекратился.
В тот приезд я видел как это происходило ещё несколько раз. Как только Джой говорил о чём-то, что его по настоящему интересовало, к чему он чувствовал страсть, но что не включало или не интересовало её, она говорила «О, Джой, ты не хочешь делать это!» тем же самым голосом. И как только она произносила эти слова, о чём бы он не говорил, всё просто… прекращалось.
В предыдущие шестнадцать лет я старался проводить с родителями Целести настолько мало времени, как только мог, поэтому я никогда не замечал такого раньше. Но как только я заметил, стало очевидно, что у этого образа действий есть давняя история.
«О, Джой, ты не хочешь делать это!» — я был расстроен каждый раз, когда слышал это. Было похоже, что они не просто построили отношения, в которых не было места для его собственных интересов, но ни одному из них никогда не приходило в голову, что ему позволено иметь такие интересы.
И я видел, что мои отношения с Целести плавно и незаметно следуют по этому же пути. Подобно её отцу, я так и не выработал привычку защищать свои потребности. Единственный способ сохранить с ней отношения состоял в подавлении себя, в удержании своих интересов и желаний в узде, дабы не расстроить Целести. К счастью она никогда не говорила мне этих слов, но я видел ту же закономерность. С годами её отец в совершенстве освоил искусство затыкать свои потребности ради жены. Когда я смотрел на их взаимодействие, на то как тщательно отец Целести отказывается от себя, ради службы своему браку, это отражало мои собственные действия как зеркало.
В конце того же года, в декабре, Амбер решила, что для неё важно жить вместе со мной. Это было важно и для меня. Отношения с нею разбудили во мне что-то спавшее во мне около десяти лет, то же, что годы назад побуждало меня жить вместе с Руби. Несомненно, я полиамурен не потому, что хочу заниматься сексом с кучей женщин, я полиамурен потому, что так воспринимаю семью, любовь и близкие отношения. Было впечатление, что когда-то я уже знал это, но забыл в результате распада отношений с Руби и всех последовавших волнений. В 2003-ем я вспомнил об этом благодаря Амбер.
Удивительно, но Целести согласилась с тем, чтоб Амбер поселилась с нами. Возможно на это повлияло её понимание ущерба, нанесённого нашим отношениям двумя наложенными на Элейн вето.
Однажды ночью, когда Амбер уже перебралась в одну из гостевых комнат второго этажа, она сказала мне: «Любить тебя похоже на хождение по минному полю с завязанными глазами. Я никогда не знаю заранее, не взорвётся ли то место, на которое я наступаю.» Вне зависимости от того, насколько осторожна была Амбер, было практически невозможно предсказать, что может вызвать взрыв и разбудить в Целести страх возможности оказаться брошенной, как бы добросовестно Амбер ни соблюдала правила.
Я думаю, что Целести искренне хотела понять мои отношения с Амбер. Она пригласила Амбер жить с нами отчасти потому, что она действительно хотела научиться более комфортно сосуществовать с полиаморией. Но она не вполне понимала все следствия из её решения, потому что она, определённо, не понимала моих воззрений на семью. Мы с Целести были в тупике: я не понимал (и до сих пор не понимаю) моногамии, а она не понимала полиамории. Очень трудно доверять кому-то, кого не понимаешь. Наши проблемы усугублялись тем, что Целести не вполне понимала как она причиняет боль Амбер. Это затрудняло возникновение у Амбер уверенности. Мы все пленники своих предрассудков и трудно быть уверенным в том, что вам не сделают больно, если человек даже не понимает почему его действия причиняют боль.
Целести выбрала пригласить Амбер жить с нами. Она была уверена в том, что альтернативой является потеря меня. Она верила в то, что быть одной хуже, чем быть в отношениях, которые не соответствуют тому, что она хочет от жизни.
Но Целести не понимала последствий своего выбора и поэтому я не думаю, что она могла понять как трудно было Амбер жить с нами, зная, что она совершенно не защищена от очень болезненных вещей.
Амбер была в сложном положении. Целести была в сложном положении. Я был в сложном положении. Моя семья была разбита и я не знал как её починить.
Амбер хотела до того, как въехать к нам убедиться, что она не обнаружит себя внезапно и без предупреждения ветированной и бездомной. Все мы уже видели такое в полиамурном сообществе Флориды: кто-то начинает жить с уже существующей парой и, месяцы или годы спустя, оказывается внезапно вышвырнутым из дома. С учётом внезапного прекращения моей дружбы с Элейн по приказу Целести, это не казалось совершенно невозможным. Я пришёл к Целести и сказал ей, что я скорее разведусь с ней, чем пройду через ещё одно вето.
Мы долго разговаривали об этом. «Хорошо» — в результате согласилась она. «Больше никаких вето» — кивнул я.
Вскоре мы уже помогали Амбер разместить её скромный набор мебели в комнате, которая ранее была жилищем моего радиоуправляемого самолёта. Фотолаборатория в ванной комнате второго этажа была свёрнута, так чтоб сделать её более пригодной для исходного назначения. Мы достигли новой договорённости о порядке сна. Думаю, что Целести понимала, насколько близко к краю подвело нас её второе вето, я же научился отстаивать свои потребности. Мы договорились для меня о следующем графике: четыре ночи в неделю в спальне первого этажа с Целести и три на втором этаже с Амбер.
Одним из многих аспектов, объединявших нас с Амбер было наше восприятие Пустоты: эмоциональный результат знания, что однажды мы умрём, не защищённое успокаивающими религиозными идеями о жизни после смерти. Это знание оставило отметины на нас обоих и они были нам видны.
