Разбитые на осколки (ЛП)

Я выбираюсь из машины, не произнося ни слова. Гадая, что она будет делать дальше. Она молча следует за мной, захватив с собой небольшую сумку с одеждой, что я приобрела ей в «Уолмарт».

— Ты в порядке, Лейси? — спрашиваю я осторожно. Она просто смотрит на меня, с легким удивлением во взгляде.

— Конечно. А почему я должна быть не в порядке?

Я могу думать о тысячах причинах, самая недавняя то, что вчера она, возможно, убила мужчину внушительных размеров камнем. Несмотря на это, я держу рот на замке. Прост направляюсь по дорожке к оранжевому дому и тихо стучу в переднюю дверь. Потоки нервной энергии прокатываются по мне, словно волны. Только одному Господу известно, что из всего выйдет. Если я окажусь счастливчиком, то все пройдет отлично. Если нет, то мне придется искать другое место, где оставить сестру Зета. Лейси присоединяется ко мне и одаривает меня приятной улыбкой. Входная дверь открывается и глаза высокого, худощавого мужчины наполняются неожиданным удивлением на смену, которому приходит радость. Он кажется еще более постаревшим, чем я помню его с нашей последней встречи. Усталым.

— Слоан! — Его улыбка становится шире, когда он тихо радуется счастью видеть меня на его пороге. Я слабо улыбаюсь ему в ответ.

— Привет. — Я делаю глубокий вдох прежде, чем вновь заговорить: — Привет, папа.

***

Зет

Мой телефон сходил с ума в кармане. Только пять человек знают этот номер, поэтому я точно знаю, что это важно. Но как я могу ответить? Нет, я, черт побери, просто не могу, потому что застрял в борделе полном злых подозрительных мексиканцев, у которых, кажется, просто зудят руки от желания избить меня. Я не идиот. Прекрасно понимаю, что я заносчивый сукин сын, но есть причина моему непомерному эго. Я натренированный, жестокий сукин сын, и когда я чувствую необходимость, то могу с легкостью причинить до хера вреда огромному количеству человек в короткий промежуток времени и разными способами. Но даже я понимаю, что сейчас не место и не время для демонстрации этого. По трем причинам. Первая: бордель патрулируют прямо сейчас больше пятнадцати человек с пушками. Вторая: их пушки не просто какие-то там пушки. Это полуавтоматическое оружие. И, наконец, третья: я чертовски пьян.

Когда Хулио сказал, что хочет выпить со мной немного пива днем, ему, вероятно, все-таки следовало упомянуть, что он хочет выпить хренову тучу пива, в дополнении к этому три бутылки кубинского рома, и продолжать пить, пока солнце не зайдет и никто из нас не сможет держатся на ногах. Единственное, что заставляет меня чувствовать себя легче, — это то, что Хулио был таким же чертовски пяным, как и я. И, Слава Господу, потный ублюдок не стал звать девушек. Нет ни единого способа, что у него бы встал член с таким количеством «Гаваны» в его крови. Мой член, вероятно, смог бы встать, если бы очень-очень постарался, но бл*дь, если бы я только хотел этого... Все мои мысли были сосредоточены на Слоан. А также в большей степени на том, как прикончить мудака Каллума за то, что он не вел наблюдение за домом, как я ему велел.

Время от времени в моем затуманенном алкоголем разуме всплывали неясные мысли о дерьмовом положении Майкла, но я знал этого парня. Он мог вытерпеть, когда из него выбивают дерьмо, когда того требовала ситуация, и даже мог иногда получить от этого наслаждение; но это уже другая история. К тому времени, когда я выясню, где именно они его держат, у него уже, вероятно, будет пара сломанных ребер и синяков под глазами, но Хулио не позволит своим парням сильно издеваться над ним. Перво-наперво, они захотят вытянуть из него информацию, и у них займет некоторое время, чтобы понять, что он ни хрена не расколется. Достаточно будет отметить, что я буду должен ему серьезно поднять зарплату после этого.

— Ты и я, мы... мы долбаные псы, так? — Хулио икает. У меня занимает много усилий, чтобы вернуть свой взгляд к толстяку.

— Говори за себя, мужик, — рычу я.

Это смешит его.

— Да, черт побери, так и есть. И я тоже! Нет... нет причины стыдиться того, кем ты являешься на самом деле. Ты был рожден дерьмом, как и я. Но только то... — Он замолкает, прижимая свой кулак к груди. Затем ждет мгновение, его глаза наполняются слезами, и он продолжает: — Но только то, что мы были рождены дерьмом, не значит, что мы должны жить, как гребаное дерьмо. Пираньи плавают вместе с другими рыбами, выглядя точно так же, как они до того момента, пока их не спровоцируют. И затем превращаемся в самых ужасных из существующих рыб. Мы — долбаные короли среди рыб! Чертовые вожаки!

Я кривлюсь.

— Я не пиранья. Я акула.

— Ты не имеешь понятия, о чем говоришь. Ты видел, как эти мелкие ублюдки обглад... — Еще один глоток обжигающей жидкости. — Ты видел, как эти ублюдки обгладывают кости? Они восхитительны. Кошмарны.

Я делаю еще глоток «Гаваны», морщась.

— Пираньи живут на мелководье. Они живут в группах. Акулы — это злобные засранцы моря. Не видел, чтобы они жили группами. Они как... одинокие волки.

Хулио откидывает голову назад и издает вой, подражая волчьему.

— Ну что ж, я больше, нахрен, не имею понятия, какие мы животные, cabrón. Все, что мне известно, что ты и я, мы одной крови. Нам пришлось когтями прокладывать свой путь, чтобы выбраться из дерьма, в котором были рождены, и создавать упорным трудом свои королевства. Только мое королевство немного больше твоего, так?

Я с сожалением киваю, протягивая ему стакан.

— Так-так. И ты ведь тоже ни перед кем не отчитываешься, ведь так?

Хулио дрожащей рукой наливает еще немного алкоголя в наши пустые бокалы, ухмыляясь мне. Он сдерживает свою улыбку, когда говорит:

— Из того, что я слышал, ты также больше не подчиняешься ничьим приказам. — Он протягивает мне стакан, его глаза становятся немного более ясными, чем мгновение назад.

Черт бы меня побрал. Его слова производят на меня отрезвляющий эффект. Он что, действительно знает о том, что я сбежал от Чарли? Я прочищаю горло, откашливаясь. Сейчас многое зависит от того, что я скажу следом.

— Чарли частенько бывает огромной занозой в заднице, Хулио. В данный момент у нас перерыв в отношениях. Я уверен, что он позабудет все... — я делаю пьяный неопределенный жест рукой в воздухе в направлении Сиэтла. — ...к следующей неделе. — Лучше все обставить таким образом, будто это Чарли зол на меня, чем показать, что я зол на него. Хулио, вероятно, может испытывать сочувствие к такому послушному парню, который разозлил такого босса, как Чарли. Послушный парень, который вышел из-под контроля, загуляв, и решил предпринять самостоятельные действия, что, вероятно, могло бы разозлить босса. Все эти мысли медленно зарождаются у меня в голове в алкогольной дымке.

— Понятно. — Хулио быстро опрокидывает в рот свой напиток и тянется через стол, что находится между нами, располагая свою сильную руку на моем плече, пожимая его. — Я сегодня тебя оправдал, Зет. Я сегодня принял решение предоставить тебе кредит доверия вместо того, чтобы убить тебя, на чем настаивали мои парни. Я сделал это, потому что мы долбаные псы, ты и я, и когда я смотрю на тебя, я вижу... себя.

Мечтай, мудак. Через алкогольную дымку, все это мне кажется забавным, потому как я на двадцать дюймов выше него и на десять лет моложе его, и плюс к этому, на сотню фунтов легче этого увальня, что развалился на шезлонге передо мной. Кажется, пришло время поблагодарить его? Я втягиваю воздух в легкие, уповая на то, чтобы глоток свежего воздуха помог мне найти правильные слова, чтобы те передали скромную благодарность. Увы, все, на что меня хватает:

— Спасибо.

Он пожимает плечом.

— Не пойми меня неправ...

На это раз его прерывает не жжение напитка. Это выстрелы. Буквально. Спокойный мгновение назад бордель взрывается шумом и криками, и очередью выстрелов. Хулио каким-то образом, тяжело поднимается на ноги.

— За*бали! — кричит он, бросая с силой свой бокал на пол.

Я вскакиваю на ноги, адреналин пульсирует в моей крови наряду с алкоголем. Это, черт побери, не к добру. У меня такое ощущение, что я кружусь на карусели, когда я следую за огромной фигурой Хулио, когда он направляется к передним воротам виллы. Снаружи все охранники Хулио, ощетинившись, направляют оружие сквозь решетки ворот на машину с горящими фарами.