Разбитые на осколки (ЛП)

Это дело пары минут прежде, чем я вновь посмотрю обратно. Он издает низкий, пронизанный наслаждением грудной стон, и, черт побери, это самый горячий звук, который я когда-либо слышала. Мои ноги начинают дергаться. Я стараюсь сделать все возможное, чтобы игнорировать теплое, тянущее ощущение, что образовывается у меня между ног. Ублюдок. Как? Каким образом ему удается делать это? Я слегка вздрагиваю, отчаянно противостоя своему телу, стараясь принудить его подчиняться мне, а не ему. Но мое глупое тело желает наблюдать за ним. На это раз, он не смеется, когда видит то, как я наблюдаю за ним. Он просто смотрит вниз на свое тело, его глаза полуприкрыты от наслаждения и полны приглашения. И затем он закрывает их и откидывает голову назад, он оставляет меня наедине с собой, чтобы я могла принять свое собственное решение. Его рука начинает работать чуточку быстрее, заставляя дыхание учащаться.

Я продолжаю сидеть на месте, задаваясь вопросом, что, черт возьми, я хочу делать дальше. Этот диалог имел место уже чуть раньше. Он чертовски умен. Продолжает демонстрировать мне, что он получит от меня все, что захочет, и развернет ситуацию в свою пользу, заставляя меня осознать, насколько я его хочу. Насколько сильно я хочу отдаться ему. И как сильно ненавижу это. По принципиальным соображениям я не желаю поддаваться на его манипуляции в этот раз. Хочу показать придурку, что он не настолько умен, каким себя считает. Только он, черт побери, умен. Он обладает, мать вашу, дьявольски проницательным умом.

Я поднимаюсь на ноги.

От звука движения, широкая улыбка растягивается на его лице, но, несмотря на это, он все же держит свои глаза закрытыми. Вероятно, чтобы сохранить остатки моей уязвленной гордости. Я не могу поверить, что делаю это сейчас. Каждый раз я прихожу к нему на его условиях, но разве я могу остановить себя? Нет. Я совершенно безнадежна. Я медленно стягиваю свою одежду, предоставляя себе время, чтобы изменить свое решение. Но я не меняю его. Вместо этого забираюсь на кровать именно так, как того хотел он, и затем нависаю над его рукой, когда он скользит ею по всей его длине вверх и вниз. Его член выглядит набухшим, чертовски огромным и... восхитительно красивым. Я выдыхаю, и мое дыхание щекочет его кожу, заставляя Зета отчаянно содрогаться всем телом.

— Я хочу почувствовать твои губы вокруг моего члена, Слоан, — говорит он хрипло.

— О, значит нормально чувствовать их вокруг своего члена, но нельзя ими касаться твоих губ? — парирую я. Зет слегка напрягается, но принимает решение оставить мой вопрос без ответа. Полный придурок. Но у меня есть кое-какая идея, чтобы проучить его. Я склоняю шею к его телу, чувствуя, как мое сердце ускоряет бег, прежде чем всасываю его эрекцию в рот. Это отличается от прошлого раза, когда я делала это. В тот раз я лежала на спине. Он возвышался надо мной, как гигант, его тень нависала надо мной в темной комнате отеля. Его руки крепко удерживали мои волосы, направляя мою голову. Но не в этот раз. Сейчас Зет даже не прикасается ко мне. И в первое мгновение, когда мои губы касаются его плоти, он впивается пальцами в простынь, не сжимая ее, а лишь прижимая пальцы к поверхности кровати со всей силы. Он ощущается огромным в моем рту, теплым, и на его головке я уже могу чувствовать вкус мускуса. Я опускаю голову чуть ниже, вбирая чуть глубже.

— Черт возьми, Слоан. — Он стонет, его хриплые слова производят на меня приятный эффект. Ему доставляет это удовольствие. Ему нравится, и технически, я единственная, кто держит все под контролем. Пришло время отдать должок. Я склоняю свою голову ниже, втягивая всю эрекцию в мой рот, до того момента, пока больше не могу принять ни дюйма. И затем сжимаю зубы, кусая его. Не сильно. Но достаточно ощутимо, чтобы дать ему понять, что он не одержал победу в этом раунде.

Его реакция мгновенна.

Зет отбрасывает меня от себя так быстро, что я едва успеваю разглядеть потолок, прежде чем падаю на спину и затем соскальзываю с кровати на пол.

— Ох, нет, нет, нет, Слоан, — рычит он, направляясь в мою сторону. — Ударить меня по щеке это одно. Но так... ты будешь жалеть, что вообще решилась сделать это. — Его выражение лица лишено каких-либо эмоций, что заставляет меня считать, что он пребывает в более взбешенном состоянии, чем я его видела ранее. С моего неуклюжего положения на полу, в то время как ноги продолжают находиться на кровати, возвышаясь над моей головой, мне стоит быть напуганной, но я не боюсь его. Я смеюсь.

Истерика продолжается в течение десяти секунд, когда он поднимается на ноги и направляется в противоположную сторону комнаты, открывая гардеробную. Моя улыбка испаряется от вида черной сумки в его руке. Я внезапно чувствую острое возбуждение и страх. Разрешит ли он мне изменить свое решение сейчас? Не думаю. Бл*дь!

— Забирайся на кровать, Слоан, — приказывает он. Зет бросает сумку на край кровати и начинает расстегивать ее.

— Нет.

Он замирает, поднимает взгляд, подается телом вперед и четко говорит:

— Нам обязательно проходить через это еще раз? Что посеешь, то и пожнешь, Слоан. Пришло время тебе научиться правильно вести себя. — Зет приподнимает свои брови с вызовом. Я прекрасно понимаю, что он говорит абсолютно серьезно. Он предоставил мне небольшое количество власти, и я просрала ее. И теперь мне придется платить по счетам. Но все же, глубоко внутри, я полагаю, что ждала именно это. И... отчаянно желала этого. Я забираюсь на кровать так осторожно, как только возможно. Зет кивает и открывает сумку.

— Раздвинь свои ноги, — говорит он мне. И я практически желаю, чтобы вновь вокруг нас была тьма, как при первой нашей встрече, когда он мне приказывал, что делать. Зет желает мести, когда он подбирается к моему телу на кровати. — В этот раз я тебя не буду связывать, Слоан. Но тебе следует знать, если ты шевельнешь хоть рукой, попытаешься оказать мне сопротивление, сделаешь хоть что-то из того, что будет включать нахождение твоих зубов вблизи моего члена, то поплатишься за это. Понятно?

Я киваю, задаваясь вопросом, что же у него на уме. И затем замечаю маленькое, сужающееся к краю, напоминающее по виду крошечные щипчики, приспособление.

— Что, черт побери, это такое?

Зет сжимает штуковину с удовольствием, которое заставляет меня извиваться лежа на спине, внезапно я испытываю сожаление, что так быстро уступила ему.

— Это ты получишь за то, что была непослушной девочкой, — поясняет он.

Я сотрясаюсь дрожью, когда он скользит ладонями вниз по внутренней стороне моих бедер, останавливаясь только для того, чтобы лизнуть чувственную кожу на моей киске. Он касается губами и языком моей разгоряченной кожи, вновь и вновь облизывая, но это все не больше чем поддразнивания. Он даже близко не касается меня там, где я желаю почувствовать его язык. Я ощущаю себя расстроенной, располагая свои бедра ближе к нему, открываясь для него, и в этот момент я ощущаю прикосновение прохладного металла к моей чувствительной и набухшей киске. Мое тело вздрагивает от охватывающего его нервного состояния, но Зет крепко удерживает свободной рукой мое бедро, посылая пронзительный взгляд предостережения, адресованный моему телу.

— Помни, попытаешься оказать сопротивление, и ты пожалеешь об этом.

Металлический девайс в его руке оказывается зажимом. Я знаю это, потому что он закрепляет его на моем припухшем клиторе, заставляя меня взвизгнуть от шока. Зет задевает его своим указательным пальцем, и это посылает острые волны удовольствия, смешанные с пронзительными уколами боли по моему телу.

— Зет! — мой крик — это смесь шока и мольбы. — О господи, не делай так больше!

Он делает это вновь, с выражением злорадного ликования, что читается на его лице. Мои ноги содрогаются, и я ощущаю желание сжать их, чтобы защитить себя — я ничего не могу с этим поделать, — а он в свою очередь качает головой с язвительным неодобрением. И, черт побери, становится понятно, что он абсолютно точно знал, что я отреагирую таким образом, более того, он на это рассчитывал.