Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Ты ходила за едой?

- Да. – Она поставила поднос на тумбочку, забираясь на постель. – Мы с тобой с завтрака ничего не ели, а уже все спят.

Потерев глаза, Майклсон сообразил, что и правда – за окном ночь, одеяла с подушками вернулись на постель, Катерина завёрнута в тёплый халатик, и её волосы давно высохли и распушились. Наколов кусочек на вилку, она поднесла к его губам. – Попробуй.

- Давай. А ты сама?

- Я молока попью.

Голодным Элайджа был и вправду зверски – энергозатраты на секс трижды за сутки, плюс сон, заставили едва ли не проглотить половину еды лежавшей на подносе, прежде чем, насытившись, он перевёл взгляд на Катерину. Та ни к чему так и не притронувшись грела в ладошках стакан с молоком, уставившись в него, между бровей залегла морщинка.

- Что-то не так?

- Ты же знаешь что. Для нас противоестественно.

- Естественно было бы уйти от меня? – Отложив вилку, он напряжённо, если не сказать презрительно оглядел её сверху вниз. – Возможно, и так. Вправду чувствуешь себя моей эм… кхм… как зависимое во все аспектах жизни домашнее животное?

«Интересно, он когда-нибудь адресует мне прямо «сука»?»

- Нет. – Кетрин не смутилась, пристально уставившись чёрными бусинами зрачков в полутьме. – Должно быть уважение к себе, разве нет?

Элайджа не выдержал, перевёл взгляд на поднос первый.

- Не хочу ничего знать. Ты выбрала. Я устал играть с тобой в войну и высокие материи, разбираться что здорОво, а что нет, Катерина, и хочу покоя с женщиной, которую люблю. Хотя бы этой ночью.

- Хорошо. – Она задумалась, оттопырила губы и вдруг улыбнулась, настолько уверенно и светло, что мужчина ощутил себя пойманным с поличным. – Мы будем вместе. И будем очень счастливы. Кушай. Иначе, – игривость вернулась, брюнетка наклонила голову, перекинула волосы на плечо, чтобы кудри не попали на поднос с едой, и провела ладонями по ямочкам коленок. На взгляд Элайджи просто очаровательных. – Тебе не хватит сил на меня.

- Если ты не подожжёшь меня глазами раньше – хватит.

- Тебе уже не нравятся мои глаза? – она притворно рассердилась.

- Хм… – он отправил кусок мяса в рот, стараясь остаться серьёзным, – ну, ангельскими их не назовёшь.

- Ты говоришь, что они как лужи.

- Они как лужи и есть, – фыркнул Элайджа, крепко ухватив за вертлявый подбородок и поцеловав её губы.

- Ну и ладно, что не ангельские, зато дьявольски красивые, – самодовольно объявила девушка.

- Откуда в твоей голове столько пошлостей, кошечка? Добрые, весёлые и блестящие.

Она замерла.

- Правда, что ли?

- Что правда? – Отбросив салфетку, он с недоумением уставился на недоверчиво глядящую жену.

- Что добрые?

Всё внутреннее неблагополучие и разлад, которые крепко сидели в ней, вывалились в этом вопросе, и, сообразив, что нужно это скрыть и не портить Элу настроение, Катерина тут же стала отрешённой. Причина, по которой Элайджа прощал всё то, что не спустил бы ни одной женщине, включая Ребекку.

- Иди сюда. Самые красивые глаза. Круглые как у мышонка – нигде таких не видел. И всё в тебе самое красивое.

Из двух зол выбирать не стоит – раз открыв ящик Пандоры, нельзя захлопнуть его вновь. Но Катерина плюнула на подсознание, то, что вбили ей в голову в Индии и жизненный опыт, постоянно твердившие, что Элайджа уже никогда не будет относиться к ней с прежним достоинством, если восполнялся дефицит ласки, и как кошка потёрлась носом о плечо мужчины.

- Ты чего-нибудь хочешь?

- Ты разрешишь мне пожить отдельно несколько месяцев? Совсем отдельно, не справляясь обо мне даже по телефону у окружающих?

- Зачем?

- Это секрет. Маленький. – Догадалась по насупленным бровям. – Ты ревнуешь?

– Да, ревную к этой прорве маленьких секретов. – Пересадив её повыше, он оглядел женщину. – Нет, не разрешу.

- Почему, что изменится? Ты меня любишь. – Она обвела пальцем его губы, склонив голову набок. – Я тебя люблю. Этого мало?

- Этого всегда мало. Тем более странная демонстрация твоей любви. – Вскинул бровь Элайджа. Но в душе он возликовал, что все же сумел заставить её сказать ему в лицо слова, которые часто подслушивал в темноте спальни. – Я же уже сказал, нет.

- Тогда забудь на сегодня обо всём.

Повинуясь инстинкту, требовавшему подтверждения власти над ней – слишком долгим был срок ожидания, – Элайджа целомудренно поцеловал оказавшуюся на нём брюнетку в щёку, тут же совсем нескромно в губы, и не задержавшись и на них, начал спускаться по подбородку вниз. Предоставив пояс халата в его распоряжение, Кет запустила пальцы в волосы, рвано задышав – знак одобрения, не требовавший пышных фраз. Уже лишившись шёлковой тряпочки, увлечённая женщина не сообразила, что происходит прежде чем раздался щелчок.

- Что это? – голос стал напряжённым. Элайджа нахмурился, подтвердив своё предположение – отсутствие доверия: раньше такая беспомощность её не беспокоила. Он не был фетишистом по части сковывания, воспринимая как небольшой бонус, если хотелось разнообразия, но однажды оказался свидетелем того, как инстинктивно шарахнулась Катерина от случайно забытых начальником службы безопасности наручников и, сообразив откуда может появиться такая реакция, решил переучить. Немного возни и получилось: она перестала воспринимать вещь нервно, и они благополучно забыли об этом табу, изредка развлекаясь и так – Элайджа быстро понял, что в роли ведомой Кет получает не меньше удовольствия, чем ведущей, но только если перестаёт бояться, что ей навредят. И если раньше всё казалось простым – каким бы патологическим ни был в сознании девушки этот страх, на мужа он не распространялся, – то теперь инстинкты играли против него.

- Ты слишком нетерпеливая и хорошая любовница, кошечка.

Она нервно усмехнулась, пряча неуверенность от своей позы пойманного зайца за насмешкой.

- Надеюсь, ты не возлюбил игры с хлыстами за это время?

Это было что-то новое: издеваться над её телом или как-то унижать Элайдже никогда не приходило в голову, более того именно ему приходилось включать подобие контроля за ней и собой. Теперь стало очевидно – Кет его произвола боялась, но боялась недостаточно, не требуя остановиться, а просто моргала длинными ресницами в ожидании слов. Или не ожидала и просто не требовала, давая согласие на всё, что ему захочется? Короткого взгляда на лицо девушки было достаточно – второе. Но всё равно зажималась. Он не стал отвечать на глупости, и через какое-то время Катерина расслабилась, обмякла, сжав скованные кулачки и упиваясь их вечным соперничеством.

Майклсон не лукавил, когда отвечал на вопрос – забирая всё, что ему отдавалось добровольно помимо пьяного удовольствия, он чувствовал себя куда большим собственником Кет, чем вырванные насильно несколько минут, и сейчас наслаждался, вволю играясь с предоставленным ему телом, пока оба не забыли о времени, а в безвременье не бывает обид.

- Ты должна повторить.

- Нет… Всё равно не честно, – хохочущая Кет с силой впилась в его плечо острыми зубами, ноздри раздувались в такт плавным толчкам. – Ты ни разу, а я… У меня больше нет сил. Не останавливайся! Не смей!!

- Повтори.

- Santé n’est pas sanset*********,.. – но даже желание получить разрядку не смогло мотивировать одуревшую женщину, и голос сорвался на первом же перевранном слове. – Нет... – Освобождённые от наручников руки брюнетки обвились вокруг шеи мужчины, не давая ему отстраниться. – Ты… ты… у меня выиграл, – несвязная речь перешла в плаксивое хныканье, и вскоре по дому разнёсся очередной блаженный крик.

Это была его прежняя радостная в голос стонущая Катерина, до крови искусавшая нижнюю губу и, наконец, вернувшая себе способность получать волны экстаза одну за другой, сходившая от этого с ума и заставлявшая терять рассудок Элайджу. Увидь их сейчас Изабелла, вряд ли она могла бы теперь сказать, что этот мужчина любит секс лишь как спорт, позволяющий получить своё удовольствие и требование тела выплеснуть остатки нерастраченной энергии, а больше ему ничего не интересно. И уж точно не пытался причинить боль, с обожанием глядя стекленеющими глазами на свою скорчившуюся в судороге удовольствия партнёршу.