Убийственные болоньезе

Виктор застегнул пуговицу модного пиджака, выбранного специально для свидания с Тиной, в будни он предпочитал спортивный стиль, но всегда прислушивался к советам покойного ныне Браско: «Женщины скорее обратят внимание на мужчину в отлично скроенном костюме и стильном галстуке, чем в джинсах и кроссовках».

Взяв Тину под руку, Виктор провел ее мимо ночного портье, ничуть не удивленного поздним визитом дамы. Он будто нарочно стал перебирать письма оставленные на стойке и распределять их по ячейкам гостей.

— О, времена! О, нравы! Раньше бы на порог не пустили, до одиннадцати часов и будьте любезны! — тихонько воскликнула Тина, при этом весьма чувствительно ткнув Виктора в бок.

— Да, сейчас весьма демократично, — скривился от боли Павлов.

— А проститутки здесь водятся? — понизив голос до шепота, поинтересовалась Тина.

— Тина! — осадил ее Павлов, удерживая ее за локоток и направляясь к лифтам.

— Да, конечно глупый вопрос, где они не водятся? — согласилась Тина, но на этом не успокоилась — А вы Павлов, уже познакомились с этим видом гостиничного сервиса?

— Нет, я не любитель, — отрезал Виктор.

— Вам не нравится заниматься любовью? — глядя на него неправдоподобно зелеными глазами поверх темных стекол очков, спросила Тина.

«Линзы!» — промелькнуло у него в голове, но он серьезно ответил:

— Мне не нравится сам факт продажи любви.

— Но заниматься-то вам нравится? — продолжала домогаться до него Тина.

— Нравится, — наконец признался Виктор.

Двери лифта раскрылись, обнажая зеркально-металлические стены.

— Ну, слава богу, а то я уже черте что подумала, — рассмеялась она, входя в лифт.

Ее отражение безумно возбуждало его, она была и близкой и в тоже время совершенно незнакомой женщиной. Солнцезащитные очки добавляли ей загадочности и некого превосходства над незащищенным бронею и открытым для ее насмешек мужчины.

Юбка прозрачного платья облегала ее стан легкими складками, под коими угадывались загорелые бедра. Беда. Пропал Виктор Павлов. А ну как откажет она ему? Что делать тогда майору?

— Может, нажмем кнопку? — спросила Тина задумавшегося Виктора.

— Ах, да. Извините, — поспешно сказал он и нажал кнопку с номером пять.

Тина смотрела на него сквозь непрозрачно черные стекла очков.

— Интересный вы, Павлов. Обычно в моем присутствии мужчины не смеют задумываться.

Павлов очнулся и, улыбаясь краешком губ, сказал:

— Я думал о вас.

— И что вы думали обо мне? — рассматривая свое отражение в зеркальной стене лифта, спросила Тина.

— Что вы очень красивы, — буднично ответил он.

— При этом у вас был такой грустный вид! Вы обманываете меня, пытаясь польстить.

— Честно, — слегка устало продолжал словесную игру Виктор.

— Знаете, а я вам верю, — неожиданно повернулась к нему Тина. — И почему моя красота навела вас на такие грустные мысли?

— Потому, что я вам не пара.

Тина на мгновение опешила, но лифт остановился, и надо было выходить. Он снова взял ее под руку и повел по коридору к своему номеру. В его голове уже сложился план завоевания Тины.

«Сейчас мы будем говорить только о деле. Она любопытна и непременно захочет узнать, почему я считаю, что мы не пара, если я буду на этом настаивать, она будет доказывать обратное из принципа, лишь бы не соглашаться со мной».

Он открыл дверь и провел Тину в номер. Та огляделась, прошла к окну лоджии и, отодвинув занавеску, посмотрела сквозь стекло на парк, располагающийся за окнами гостиницы. Плотнее сдвинув портьеры, молча села в стоящее рядом кресло. Павлов набрал номер обслуживания номеров и заказал бутылку шампанского и клубнику.

— Она не вкусная, — нарушила молчание Тина, после того как Виктор опустил трубку.

— Хотел угодить, не получилось. Как в прочем и всегда.

— Кокетничаете, Павлов, — улыбнулась Тина, — лучше скажите почему…

— Тина, давайте сначала поговорим о важном деле, ради которого, мы собственно здесь и собрались, — остановил ее Павлов.

— Хорошо, — немного удивилась повороту событий Тина.

— Я сам виноват, надо было по-другому начать разговор с вашими подругами. Я думал, что они понимают выгоду от моего предложения, но, по всей видимости, они боятся обсуждать столь щекотливую тему с совершенно незнакомым человеком, — Виктор перевел дух, и обратился к Тине. — Я прошу вас принять участие и подготовить их. Я не враг и не шантажист.

Тина сидела с равнодушным видом и разглядывала мысы своих открытых туфель.

— Тина?

— Я вас слышала, Павлов. Мои подруги совершенно справедливо вам не доверяют. Они вас не знают. Не знают, тот ли вы человек, каким хотите казаться. Может, это игра? Я и сама-то вас не знаю, как я могу вас рекомендовать, поручиться за вас?

Странно, — она пожала плечиками — что я согласилась на эту приватную встречу.

Павлов наклонился к ней, опершись обеими руками в подлокотники кресла. Строго взглянул.

— Своими словами вы отбросили меня на пару суток назад, к нашему первому телефонному разговору. Зачем?

— Но ведь это правда, не так ли? — Тина откинулась на спинку кресла, отведя глаза от внимательных глаз Виктора.

— Не далее как полчаса назад вы относились ко мне с большим доверием, даже интересовались весьма интимными моментами моей жизни, — напомнил он. — И я вам отвечал, со всей искренностью.

Виктор убрал руки и подошел к двери, Тина едва успела нацепить очки. Принесли поднос с шампанским в мельхиоровом ведерке с колотым льдом и хрустальную креманку с клубникой и шапкой взбитых сливок. Официант открыл шампанское, Павлов передал высокий бокал Тине, и, поблагодарив официанта сотнею, закрыл за ним дверь. Он снял пиджак и повесил его на спинку стула. Белая рубашка подчеркнула торжество момента.

— Я хочу выпить этот бокал за наше знакомство, — сказал Павлов, коснувшись бокала Тины краем своего, — и не говорите потом, что вы меня не знаете.

Тина улыбнулась и пригубила шампанское. Павлов оперся бедром о край стола, на который поставил наполовину опорожненный бокал.

— Тина, могу я попросить вас снять парик?

— Вы говорили, что мне идет, врали? — уличила его она.

— Нет, но я хочу видеть вас настоящей, тем более что не от кого больше прятаться.

Тина встала с кресла и направилась в ванную комнату. Павлов поздравил себя за то, что правильно решил, что Тина поступает как все женщины. Когда Тина вернулась из ванной, Павлов подливал шампанского в ее бокал.

— Теперь довольны? — спросила она, тут же сделав приличный глоток.

— Очень доволен, — подтвердил он. — Вы необыкновенно красивая женщина, Тина.

— Я вам нравлюсь? — она привычно забросила ногу на ногу.

— Да. Но… — Виктор сделал положенную паузу.

— Опять но. Что теперь вам мешает? Ваше вероисповедание?

— Нет. Я просто опасаюсь, — закинул приманку Павлов.

Тина засмеялась, откинулась на спинку кресла и с явным удовольствием наблюдала за ним. Павлов сделал вид, что смущен.

— Опасаетесь?

— Боюсь, — он оторвался от стола и стоял сейчас напротив ее кресла. — Боюсь, что вы помутите мой рассудок, измучите мое тело, исковеркаете мою жизнь или как говорят в ваших сериалах, разобьете мое сердце.

— Ах, Павлов, вы лирик… Но мне приятно, что вы опасаетесь.

— Вам приятно… — продолжал профессионально увлекать ее флиртом Виктор. — А мне страшно, что из-за моей боязни я не позволю себе дотронуться до вас, не позволю себе думать о вас, и любить вас всем сердцем.

— Павлов, вы псих, — она посмотрела на него, гадая, правду он говорит или играет с ней.

— Кто я и кто вы? — обреченно вздохнул «влюбленный» мужчина.

— Да, да, вы упоминали о том, что считаете, что мы не пара, — ухватилась она за поданную им нить разговора.

— Конечно не пара, — горько воскликнул он, боясь, однако, переиграть — Вы красивая, возлюбленная поклонниками, опекаемая влиятельным мужчиной!

— Бернс старик, к тому же женат, с поклонниками я общаюсь посредством интернетовского сайта и поэтому, Павлов, — Тина развела руки, — вы не угадали, я банально одинокая женщина.