Руби и Зверь (ЛП)

Все тело Линкольна дрожало, когда он нерешительно наклонился и его рот оказался в дюйме от ее губ. Девушка чувствовала его горячее дыхание на лице, его удивительный запах, который увеличивал желание, скапливавшееся между ног.

– Пожалуйста…

С единственной слезой, сверкающей на его ресницах, Линкольн преодолел промежуток между ними и мягко накрыл своими губами рот девушки. Руби потерялась.

ГЛАВА 32

Сердце Линкольна рассыпалось на тысячу осколков, как только Руби коснулась его лица. Но ничто не подготовило его к слезам капитуляции в ее глазах или ощущению, как ее губы ощущаются на его. Он любил ее, любил так сильно, что понял, что без нее ему не жить.

Девушка поднялась на колени и углубила поцелуй, вырвав еще один стон из его наполненной болью груди. Боль была реальной. Напоминание о том, что он не может удержать ее, что эта ночь с ней будет длиться целую жизнь. И он сделает все, чтобы ей было хорошо, даже если это убьет его.

Прервав поцелуй, Линкольн схватил ее за бедра и повернулся, чтобы положить ее в центр огромной кровати. Она смотрела на него доверчивыми глазами. Руби доверяла ему, верила, что он не причинит ей боль, будет любить ее. И он будет любить.

Линкольн сел ближе к девушке, раздвинул ноги и устроился на коленях между ними. Казалось, он не мог отвести взгляда от ее лица и глаз, наполненных слезами. Не доверяя своим острым когтям, Линкольн положил свои дрожащие руки на икры ее ног и скользнул ими по коленям девушки.

– Я хочу тебя попробовать.

– Да, – прошептала Руби, открывая бедра, чтобы дать ему это сделать.

Линкольн никогда не пробовал женщину раньше. Он никогда не касался сексуально, если на то пошло. Мужчина молился, чтобы сделать все правильно.

– Что случилось? – тихо спросила девушка.

Как бы Зверь ненавидел необходимость признаваться ей в этом, он обязан быть с ней откровенным:

– Я никогда раньше не был с женщиной.

Больше слез наполнило глаза Руби.

– Я тоже девственница, Линкольн.

Зверь замер, не уверенный, что услышал ее правильно.

– Что ты сказала?

Она не отвела глаз в притворном смущении. Не сделала жеманных замечаний. Ее взгляд смягчился еще больше.

– Ты – мой первый, Линкольн.

Его сердце билось о ребра. Мало того, что Руби свободно предлагала себя ему, она к тому же дарила ему самый ценный дар, который женщина могла дать... свою девственность. Повергнутый в шок до крайности, Линкольн поднялся и обхватил ее лицо:

– Почему, Руби? Почему я?

– Не думай, Линкольн. Просто люби меня.

Убрав руку с ее лица, Линкольн скользнул ею по женственному телу, задержавшись между ее раскрытыми ногами. Черт, она красивая, подумал он, обхватив руками бедра девушки, чтобы открыть ее. Мягкий центр женственности Руби должно быть был самым эротичным зрелищем, когда-либо виденным Линкольном. Особенно, в сочетании с опьяняющим ароматом, который, как мужчина знал, принадлежал Руби. Зверь был потерян.

Он хотел похоронить лицо в ее жаре, вдохнуть ее, лизать и пожирать, пока не насытится. Но Линкольн понимал, что этого никогда не произойдет. Даже если он проживет тысячу лет, он всегда будет хотеть ее. С голодным рычанием мужчина прижался языком и осторожно провёл им по ее центру, и Руби издала стон удовольствия, который вырвался из ее горла:

– Линкольн... – простонала девушка, изогнув спину.

Она подняла колени и закинула их ему на плечи.

За почти тридцать лет Линкольн никогда не пробовал ничего такого невероятного, как Руби. Помня о своих острых зубах, он любил ее языком, кружил им вокруг ее мягкого влажного жара, пока не понял, что сойдет с ума от желания.

Руки девушки внезапно потянули его за волосы с силой, удивившей его. Ее дыхание ускорилось, она стала вращать бедрами, а с ее губ сорвался звук, который послал его через край.

– Линкольн, – простонала она, прижимая ноги к его шее.

Он втянул ее в рот. Спина Руби изогнулась. Все тело девушки дрожало, а хватка, с которой она сжимала его волосы, стала болезненной. Тем не менее, Линкольн продолжил мучить ее языком.

С последней дрожью она откинулась назад. Зверь осторожно отпустил ее и приподнял голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Я никогда не пробовал ничего такого восхитительного, как ты, Руби Этвуд.

Приоткрытые глаза девушки удерживали его. Через неровное дыхание она прошептала:

– Я хочу чувствовать тебя внутри.

Сердцебиение Линкольна ускорилось.

– Я не хочу причинить тебе боль.

– Меня не волнует боль. Я только знаю, что умру, если ты не окажешься внутри меня, и как можно скорее.

Поменяв положение своего тела, Линкольн схватил ее за бедра и переместил их себе на колени. Он положил большие пальцы по обе стороны от ее расщелины и мягко надавил. Линкольн не мог проникнуть в нее, он понимал это.

Руби приподняла бедра в приглашении.

– Пожалуйста…

Линкольн не выдержал. Он обхватил свою длину и направил во влагалище.

– Дыши глубже, Руби.

Он прижался так мягко, как позволяло его дрожащее тело, наблюдая, как набухшая головка его члена медленно проникала в ее узенькую щель. Руби вздрогнула, заставив его взглянуть ей в лицо.

– Слишком большой? – он почувствовал сопротивление, подойдя к барьеру.

– Нет, – выдохнула она, слегка двигаясь и заставляя его проникнуть в нее еще дальше. – Я могу принять его. Давай.

Линкольн накрыл Руби, но большую часть своего веса перенес на локти.

– Меня убивает мысль, что я причиню тебе боль, Руби. Я могу снова использовать свой язык. Всю ночь, если хочешь.

Ее ответ заключался в том, что она подняла ноги, обвила их вокруг его ягодиц , принуждая Линкольна войти глубже. Тот потерял контроль: схватил ее за волосы, чтобы удерживать неподвижно, закрыл рот своим и вошел. Руби закричала ему в рот.

Мужчина замер, не в силах двинуться, сопротивляясь желанию снова продвинуться вперед. Ощущение женского тела, удерживающего его, как в тисках, украло его дыхание и наполовину здравомыслие. Он пульсировал и дрожал от необходимости похоронить всю свою длину в ее горячем приветливом теле. Линкольн поднял голову и заметил одинокую слезу, соскользнувшую с глаз девушки.

– О, Боже, Руби, я причинил тебе боль.

– Не останавливайся, Линкольн. Это скорее натиск, чем боль.

Ноги девушки еще сильнее сжались. Глядя в глаза Руби, Линкольн положил ей руки над головой и полностью вогнал себя в нее. Из горла девушки вырвался болезненно-мучительный звук. Ее пальцы сжались в его ладонях, а шея выгнулась назад.

Линкольн застыл, кислород покинул его легкие. Но тут он почувствовал, как ноги Руби сжались на его ягодицах и дрожь пронзила ее, затем она выдернула руки, чтобы схватить его за затылок. Ее губы приблизились к его рту. В этот момент Линкольн сдался тысячу раз, потерявшись в объятиях одной женщины, которую он будет любить всегда.

Проведя руками по ее телу, мужчина крепко прижался к ней и снова толкнулся. Рай, подумал он, медленно входя в нее снова и снова. Дом.

ГЛАВА 33

Руби крепко держалась за Линкольна на вершине очередного оргазма. Как только боль от его первого проникновения утихла, она испытала такое удовольствие, которого никогда не знала прежде.

«Как я могла подумать, что он монстр?» – размышляла девушка, глядя ему в глаза, когда он проник в нее с изящностью, которое противоречило его звериной форме. Он был самым нежным любовником, которого она могла только представить. В отличие от Спенсера с его неуклюжестью и рывками. Нет, Линкольн подходил идеально.

Ощущение его большого члена, проникающего в нее, отправляло ее на невообразимые высоты и оставляло Руби в состоянии блаженства, откуда она никогда не хотела возвращаться. С каждым толчком девушка поднималась все выше. Линкольн брал ее, толкался в нее, требуя капитуляции. Нервы затрепетали снова, на этот раз сильнее. Все ощущения сосредоточились в низу живота, посылая импульсы по всему телу с каждым новым проникновением мужчины.