Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Как тебя пропустили в джинсах?

Не самый умный вопрос, но подошедший Кол всё же ответил:

- И не хотели пускать. Еле пробился.

- С ней пока всё в порядке?

- С Кетрин? Абсолютно. – Он быстро оглядел их пару и, пожав руку Сальваторе, отрывисто заговорил. – Прерываю по делу: сейчас мы едем в аэропорт, где ты, Елена, летишь со мной в Бразилию к Кетрин, а Стефан, если тебя устроит, тоже в Бразилию, но в другой штат, где ведутся поиски самолёта и тебя встретит Клаус. Самолёт, арендованный Элайджей пропал с экранов радаров три часа назад, не знаю, как случилось, но там был и Деймон. Перед тем как потерять связь, пилот доложил о неполадках с двигателем. Проблемы с поисками в Амазонке ты знаешь, связь там тоже вряд ли будет работать, но надежды терять не стоит. Полетишь?

- Да.

- Хорошо, вещей тебе не нужно, полетишь как есть – обеспечим на месте, машина ждёт.

- Заберу наши вещи и паспорта из зала.

Кивнув, Кол потянул от ужаса не сопротивляющуюся Елену за собой, а Стефан отправился за документами и после, сбежав по ступенькам, устремился к машине. Но то, что Сальваторе увидел в автомобиле заставило замереть – Елена, его недотрога Елена, в полуспущенном корсете забралась на колени Кола и крепко обхватив его за плечи, уткнулась носом ему грудь. При этом невозможно было сказать, что Майклсон её держит, он смотрел куда-то в пространство. Но в тревоге за брата это впечатление лишь мазнуло по сознанию и исчезло, сменившись другими мыслями, да и им было сейчас не до приличий – Пирс всего навсего стало нехорошо. Хотя «всего навсего» было явно слабым определением её состояния – к тому моменту, когда они оказались в аэропорту, Елена сравнялась цветом кожи со своим нарядом:

- Не бойся так, – расставшись с Сальваторе, Кол вновь потащил её за собой по асфальту к трапу, – ещё ничего не ясно, самолёт лёгкий, пилот относительно опытный. С Кетрин всё точно будет в порядке, но мы ей сразу не расскажем, пока не станет ясно, что произошло.

- Возьми меня на руки, я не могу взойти по трапу.

- Что? – Но не став терять времени, он подхватил её и по-прежнему стремительно направился наверх. – Тебе так плохо, Елена?

- Извини, не знаю почему. Ты уверен, что с Кетрин всё в порядке?

- Я звонил около часа назад, она собиралась ложиться спать и прекрасно себя чувствовала.

Больше Елена не переспрашивала, прекрасно понимая, каких трудов ему стоит сохранять спокойствие на лице, но и впрямь ей было плохо. Решив, что просто заболела гриппом, она молча устроилась в кресле рядом с Колом, пристегнулась и начала следить за часами в полёте.

Бразилия. Штат Рио-де-Жанейро.

- Ладно, я на связи. Обязательно вызови себе врача, – высадив девушку у дорожки, Кол захлопнул дверцу, но дополнил в спущенное окно: – Не говори ей пока ничего, легенду ты помнишь.

- Подожди…

- Елена, некогда. – Он посмотрел на часы, потом на девушку, в чьём лице не было ни кровинки. – Хорошо, у тебя пять минут.

Вместо ответа она, намотав подол платья на руку, припустила бегом к дому.

Пять минут истекли, но Майклсон не наблюдал на улице никого и уже собирался стартовать, когда входная дверь распахнулась. Ковыляя и спотыкаясь о юбки мятого и уже утратившего любой лоск наряда, Елена дошла до автомобиля.

- Не уезжай пока в аэропорт. Нам нужно ехать в больницу к сестре, – у неё сбилось дыхание от слёз. – Сегодня ночью Кет потеряла ребёнка.

Впервые в жизни Кол не нашёл ничего лучшего, чем погладить Елену по голове.

*Гринвуд Джеймс (1833—1929) – британский писатель и журналист, автор книги «Маленький оборвыш»(англ. The True History of a Little Ragamuffin ) и ряда расказов и очерков о жизни людей из низшей социальной прослойки.

**Чизик-Хаус и Банкетинг-Хаус – лондонские дворцы.

***Bimota – небольшая итальянская компания, специализирующаяся на производстве мотобайков.

****Грин-Вуд – кладбище в Нью-Йорке, где захоронены многие известные и выдающиеся личности.

«Alles Walzer»***** – с нем. “Все вальсируют”.

====== Глава XXI (Часть III) ======

Бразилия. Округ Рио-де-Жанейро.

В палате стояла тишина, когда Кет распахнула глаза и недоумевающе оглядела комнату. Белые стены, какие-то машинки, Елена дремала, сидя в складном кресле… Чувствуя себя странно, девушка села и вздрогнула, когда коснулась пальцами ног прохладного пола, рука автоматически легла на округлый животик. Нет, не округлый, он не был таким же твёрдым как раньше – матка ещё не сократилась достаточно, – но стал пустым. Кет уже привыкла чувствовать щекотание малышки во время своих часто бессонных ночей и болтать с ней от одиночества в Бразилии. Теперь она куда-то делась.

- Где моя дочь?

Каким бы тихим ни был вопрос, но Елена услышала и проснулась, почти мгновенно оказавшись рядом.

- Кет, милая, – она погладила сестру по голове. – Ты должна лечь.

- Где моя дочь, Елена? – Зрачки заполонили радужку, Кет начала сбивчиво объяснять: – Таких же тоже бывает, что спасают.

- Она была очень маленькой по весу, котёнок.

- Она умерла?

- Я… – Тёмные глаза наблюдали внимательно, Елена поняла, что близняшка сейчас верит, будто ребёнок мог выжить. В девятнадцать недель?! Но Катерина не понимала очевидного – на вытянувшейся в ожидании шее от напряжения проступили жилки. – Да, она умерла.

Шея безвольно мотнулась, раз дёрнувшись в отрицании. Крепко обняв близняшку, Елена начала баюкать её, но та вдруг вскинула голову с её плеча, глаза заблестели безумной надеждой.

- А ты видела? Может, они просто не хотят обнадёживать?

- Она умерла, родная. В девятнадцать недель нельзя спасти.

- Но а вдруг, – вырвавшись, Кетрин быстро направилась к двери. – Это не так уж и отличается от двадцати двух, Елена. Всего-то три недельки разницы, ерунда.

- Нет, Кит. Я всё видела. Ты проспала больше суток.

Катерина остановилась на полпути, предпоследняя ниточка веры в хорошее оборвалась.

- А где же тогда Эл, если прошло столько времени? – Задрав больничную сорочку, она непонимающе осмотрела живот. Впервые в жизни Кет отказалась поверить своей половинке и решила схитрить – притворившись покорной, подождать, пока не придёт Элайджа. Но не утерпела, ехидно и торжествующе протянув: – Почему его до сих пор нет со мной? Он ведь не может не знать! Ты говоришь абсолютную дурь, и мне непонятно, зачем врать…

Елена с ужасом услышала тренькнувшую радость и раздражённую обиду в становящемся уверенным голосе.

- Он пока… не смог прилететь. Рейс задерживается из-за погоды. Конечно, знает. – Выпустив ткань из пальцев, Кетрин смотрела мимо, шевеля губами. – Конечно, прилетит. Обязательно. Кит, поплачь. Тебе станет легче.

- Я не хочу плакать. – Ровно ответила Кетрин, садясь на корточки и обхватывая колени ладонями. Резь в животе пониже пупка…

Оказывается, Элайджа был не с их дочкой, его просто здесь не было… Она и вправду не собиралась плакать – какой бы родной ни была Елена, разделить пустоту от утраты ребёнка она не могла. Нужен только один человек, теперь такой же потерянный в этом мире как она и только в его руках можно было найти утешение и прощение одно на двоих. Виски сжало тугим обручем стремительно повышающегося давления, боль усилилась. С трудом выпрямившись, Кет подошла к койке и села. – Нет, не хочу. Скажи, чтобы они мне сделали укол снотворного.

- Сначала тебе нужно попить и кушать, ты проспала почти сутки, – Елена быстро нажала на кнопку вызова медсестры.

- Нет. Мне нужно спать до приезда Эла. Мне нужно самой ему рассказать... – Стиснув вялую руку сестры горячечными пальцами, Катерина неожиданно твёрдо заговорила: – Прошу тебя, Елена, пусть они все оставят меня в покое. Мне нужно собраться с силами. Ты же знаешь, что ему так будет легче…

Её прервала медсестра, тут же отказавшаяся вколоть снотворное без разрешения лечащего врача, у которого сейчас был осмотр другой пациентки.

Впервые в жизни Катерина не стояла на своём, а, кивнув в ответ на вердикт, легла на место. Нет – так нет. Силы что-то решать, вложенные до остатка в убеждение сестры, отказали, и смысл потуг тоже потерялся: Маргарит ведь нет? Или была? Да или нет? Отбросив пугающую мысли путаницу времён, Кетрин начала думать о приятном – об Элайдже – он наверняка сейчас усадил бы её на колени, обнял и… В отличие от остальных, как попугаи твердивших благоглупости, вызывавшие ярость, Эл не искал плюсов, когда ей было больно. Просто убеждал в том, что она сильная и выносливая, способная справиться со всем, и всё же исключительный подарок был не в этом – только муж не давал перейти грань, когда сила переходит в равнодушие. С ней он был добрый, ласковый и сильный, сам по себе уходил ранний опыт правильного понимания жизни, и Кет чувствовала так, словно это и не она вовсе, а Катерина Пирс из Мистик Фоллз, девушка, для которой самым большим горем было стесать коленки или обжечься кофе. С единственным отличием от прошлого – очень любимая девушка. Она и сейчас знала, что переживёт даже это, если он возьмёт её к себе. Куда именно к себе, Катерина бы вряд ли сумела объяснить. Но его не было, и теперь у них не было Маргарит. Эл ведь так хотел их дочку, ждал, они вместе выбирали детскую… Что же будет с ним? Что ей ему сказать?