Приходите за счастьем вчера (СИ)

Колумбия.

Разумеется, младший Майклсон получил фото и раскрыл файл, не задумываясь. Кол всегда с удовольствием уделял время племяннику – своих детей он иметь не собирался, поэтому если и были в нём какие-то отцовские инстинкты, то они были направлены именно на детей Ника и Бекки. Но при виде содержимого улыбка сползла с лица. Елена не была удачной моделью – у моделей не бывает ободранных котов, неуместно взлохмаченных волос и уж тем более смеющихся глаз и довольных лиц. Но в таком чуть странном наряде была своя прелесть – девушка в бальном платье выглядела настоящей принцессой из детской фантазии о сказке, именно в самый раз, а не как на тематически-гротескных снимкам профессионалов. Он вновь улыбался, пролистывая фотографии.

- Это твоя идея?

- Не совсем, Ванессы и Дэйва, но я не отказала сыну… – после мгновения молчания в трубке ответила Керолайн.

- Тогда посоветуй ему купить Елене свечек в благодарность за моё участие. Думаю, он крайне доволен школой, проявленной ею без платья. – Холодно бросил Кол невестке и отключился.

Фыркнув Керолайн посмотрела на отключившуюся трубку и, наконец, её недоуменное лицо озарилось довольной улыбкой – Кол имел ввиду Сальваторе, и такое оскорбление он мог ляпнуть только ревнуя… А ревнующий Кол... Но тут женщина сообразила, что наделала и мысленно покаявшись, вознесла молитву за то, чтобы Майклсон не помешал Стефану с Еленой и забыл об этом сам.

Две недели спустя. Бразилия. Штат Рио-де-Жанейро.

Внезапно проснувшись, Кетрин села на постели. Духота окутывала своим маревом помещение – в ожидании прилёта мужа она забыла распахнуть дверь на балкон, как делала обычно, и настоявшийся воздух тяжело оседал в лёгких. Лоб, пальцы, да и всё тело вспотели, став влажными до того, что промочили батистовую рубашку, и женщина, набросив на плечи простынь, чтобы не простыть, поспешила на балкон под свежий бриз. Эл задерживался уже на семь часов – какие-то идиоты перепутали и по второму кругу сдали арендованный в Колумбии самолёт, но всё же собирался сюда. Она потянулась, жадно хватая носом свежий ночной воздух и улыбаясь темноте. Хотя мужчины из его команды считали эгоистичным требование Кет к мужу прилетать каждые четыре дня и недоумевали, но брюнетку это не смущало. Она верила, что с ней Элайджа отдыхает лучше, чем в атмосфере постоянного напряжения, хотя они по сути и не говорили во время его кратких визитов – ужинали, Эл немного отсыпался, а после занимались любовью, – но Кетрин это мало заботило – вряд ли у него было желание обсуждать то, чем он занимался в Колумбии ещё и с ней, а интересоваться чем-то другим… Последним сливом IPO очередной «дочки», что ли? Фальшиво. И Кет легко приняла, что все диалоги у мужа происходили в основном с сестрой и племянницей, а их общение носило исключительно постельный режим, но от этого менее долгожданными эти дни встреч не стали. И вот из-за каких-то ротозеев… Но она не стала портить себе настроение мысленными дрязгами. У Елены в кои-то веки было всё хорошо. Сегодня вечером, готовая к балу в ожидании Стефана она звонила, и Кетрин искренне порадовалась за сестру. Сальваторе оказался очень привлекательными и внешне пришёлся ко двору – в прежней жизни, она бы наверняка положила на него глаз, – да и сестрёнка вернула себе былую восторженность, трепетала как выпускница перед просмотром, похорошела и смотрелась очень нарядной. Даже странно – Елену можно было назвать стильной, изысканной, элегантной, но вот подчёркнуто-нарядной вряд ли… Правда, Кет смущало, что Елена со Стефаном до сих пор не переспали, но всё равно младшая близняшка чувствовала, что сестра теперь в приподнятом расположении духа, и после случившегося в Баийе она была готова расцеловать незнакомого мужчину в обе щеки. Да и хорошо, что с Колом всё закончилось – ей не нравился его странный интерес к Елене, которого Кет не могла не заметить. Женщина оттолкнула перила… Да что же это такое! Пот по прежнему тёк по лбу и по груди, внутренней стороне бёдер… Нужно немедленно сказать Элайдже, что жить здесь в сезон дождей для неё невыносимо… Кетрин развернулась и бросив простыню на постель устремилась в ванную, когда слепящая боль разрезала низ живота. По бёдрам бежал не пот, а капли, пятнавшие в лунном свете чёрными разводами низ нежно-голубой сорочки.

Великобритания. Лондон.

Давно отзвучали ноты полонеза, прошёл и вальс Штрауса, открываемый дебютантами, прозвучали слова «Alles Walzer»*****, и Елена полностью отдалась своему миру грёз. Звон фужеров и искрящийся хрусталь огромных люстр, заливающий залы, пары, кружащихся под вальсы и кадрили, – подходящая обстановка, чтобы юной девушке влюбиться в своего невероятно красивого и внимательного кавалера? Более чем. Елена это и делала, пьянея от вечера, и с каждым танцем всё увереннее чувствуя Стефана рядом с собой.

- Не смейся, но мне неловко жевать прямо там. – Они стояли в прохладе весеннего вечера, оттенявшей пряный аромат садовых цветов, пока брюнетка, решившая к ночи подкрепиться, ела закуски с большой круглой тарелки в руках Стефана. – Будешь? Только вилка одна…

Наколов мясную раковинку с начинкой, Елена протянула её к губам Сальваторе, руки которого были заняты – одна блюдом, другая салфеткой, – и, без смущения скормив закуску, вновь принялась за недоеденную ею спаржу. Так по очереди накормив его и себя, девушка удовлетворённо вздохнула.

- Хватит, иначе мы станем как два неповоротливых крокодила. Салфетка тоже одна, но большая…

Промокнув уголки губ, Елена хотела передать ткань мужчине, но тот неожиданно для неё наклонил голову и её пальцы, обёрнутые салфеткой, прижались к его губам. Теперь уже застав врасплох Стефана, девушка хихикнула, стрельнула глазами, и аккуратно вытерла ему рот, после чего кинула салфетку на тарелку и сделала несколько быстрых шагов назад, но не рассчитала и задела плечом какой-то куст с белыми цветками странного, не самого приятного аромата. Прошитая нитями лунных лучей темнота заклубилась в кружении лепестков, и Стефан невольно замер, любуясь этой картиной, несмотря на то, что Елена вскрикнула, уколовшись – куст был боярышником, мгновенно наказавшим свою «обидчицу». Такая, с блестящими нежными глазами, она была чудо как хороша и напоминала ту самую Белоснежку. Не ему одному, но об этом Сальваторе не знал. Опомнившись, он тут же промокнул алые капельки с плеча платком.

- Спасибо, – она осмотрела платье, с сожалением отметив, что кровь испачкала край кружева, где была тонкая кожа шеи, и тяжело вздохнула, взглянув на часы: – Надо замыть.

А это значило пропустить «Полуночную Кадриль», венец бала.

- Мы сейчас что-нибудь сделаем, – Сальваторе раздосадованный своим замешательством – ну что за блажь любоваться ранами, – остановил её. – Если подтянуть корсет, то кружево заломится, и крови не будет заметно.

От такого предложения Елена смутилась, даже отступила, но потом, решившись, повернулась спиной.

- Хорошо, вот те завязки повыше.

«Благо, особо мешать там нечему…»

Но Стефан меньше всего думал о размере её груди в корсете, как прежде очарованный, но обуреваемый вполне плотскими желаниями от близости бархатно-нежной кожи к своим пальцам. Дальше поцелуев у них до сих пор дело не продвигалось, Елена явно не стремилась в постель в ближайшие дни, и Сальваторе терпеливо ждал, прекрасно понимая, что девушка девушке рознь, а его нынешняя с тараканами. Тараканы Елены ему даже чем-то нравились – такие как она явно не бросаются в постель спустя пару недель знакомства, – и только добавляли остроты к восприятию, однако он был живым мужчиной, поэтому не удержался от того, чтобы стиснуть её в крепких объятиях. Елена замерла как вкопанная, но не вырывалась, и всё же по тому, как бьётся её сердце, мужчина понял, что она взволнована.

- Елена, – пожалуй, он был слишком очарован, но слова уже сорвались с губ, да и Стефан о них не жалел: – выходи за меня замуж…

Развернувшись к нему, Елена застенчиво приподняла ресницы, улыбнулась манящей улыбкой невинности и вдруг замерла с комическим выражением на лице, глядя поверх плеча Сальваторе. Стефан обернулся.