«Молчи» (СИ)

— Верно, — никаких эмоций.

— Она была больна, — мужчина вздыхает без особых чувств, закрывая маркер колпачком и разглядывая свои труды. — Причем на голову.

Джо хмурится, слегка прикусив язык, ведь не желает говорить подобное:

— Она тебя любила.

— А-га, — Главный тянет без интереса и возвращается к своему столу, не поднимая головы. Джо медленно дышит, смотрит на него, ждет реакции. Той, которая делает его человеком. Неужели, последняя крупинка его человечности исчезла? Главный начинает набирать какой-то номер, взглядом проделывая дыру в сознании Джо:

— Ты собирался уходить, — строго напоминает.

А мужчина решает нанести удар:

— Сьюзен родила.

Молчание. Но не бездействие. Лукас продолжает листать какие-то документы. Не дает ответа, поэтому Джо делает шаги к его столу, сдерживая ту самую ненависть, что копошится внутри уже давно, десятки лет мучает его:

— На самом деле, она родила, только после убила себя, — вынимает руки из карманов, когда опирается на край стола Главного. Играет с огнем. Смотрит исподлобья. Сжигает взглядом. Лукас вздыхает, сохраняя ту самую мину на лице, за которую его все остерегаются. Полная бесчувственность в глазах. Главный бросает документ и телефон на стол, опирается на него, подобно Джо, и отвечает на зрительное сражение:

— И к чему ты это говоришь?

— Мне интересно, есть ли в тебе хотя бы немного чувства вины и… — Джо начинает со злостью, но Главный перебивает его спокойным, но требовательным голосом, говорит так, как умеет. И его тон вызывает мурашки даже у Джо.

— Я не о Сьюзен, — мужчина щурит веки, всматриваясь в глаза человека напротив, чтобы вычислить его эмоции. — Почему ты говоришь о ребенке? — Джо пускает смешок, но Лукас заставляет его почувствовать неприятное напряжение в ребрах. — Я хороший психолог.

— Не такой хороший, — он отвечает тем же тоном, той же угрозой. — Раз уж не смог понять Сьюзен.

— Не в обиду тебе и твоим ублюдским родокам, но я был единственным, кто понимает её, — Лукас выпрямляется, такое ощущение, будто он смотрит на Джо сверху вниз, что совершенно не удивительно.

— Поэтому ты бросил её ради всего этого дерьма? — Джо уже не контролирует себя, когда начинает короткими ноготками врезаться в поверхность стола. Резким движением толкает стол, делая шаги назад, тяжело дышит, а лицо Лукаса остается неизменно равнодушным, но в глазах что-то… Что-то блеснуло. Нехорошее.

— Ты знаешь, где ребенок? — Главный щурится, а Джо пускает смешок:

— Понятия не имею, я избавился от него, — отступает к двери.

— Ты знаешь, где он, — Лукас еле шевелит губами, не моргает, и выглядит это устрашающе, но Джо умело сохраняет вид непоколебимого человека с сильной волей, когда неприятным смешком разбавляет тишину:

— Думай, как хочешь, — берется за дверную ручку.

— Ты работаешь на меня.

— И мне от этого тошно.

— Подчиняйся, — Главный делает шаг из-за стола, напряженно сжав пальцы в кулак.

— Я убью тебя, — Джо уверенно заявляет, но шепотом, чтобы охрана за дверью не принялась его скручивать. — Прострелю твою чертову голову, — сглатывает, еле сдерживая тон голоса. — Знаешь, что я думаю? Злишься. Это так. Но проблема в том, что во всем своем дерьме виноват только ты, а ты принимаешь за виновных людей, обстоятельства, но не себя, Лукас, — шепчет тише. Эта информация больно личного характера. Псы никогда не пойдут против Хозяина, если только не найдется тот, кто сломает его, став новым вожаком. Лукас хранит молчание. Смотрит. И Джо не боится подойти ближе, чтобы плеваться в него своей злостью:

— Кто тебе мешал бросить все и уехать с ней? — рычит сквозь зубы. — Кто? Только ты. Ты сделал свой выбор. Ты предал её, — смотрит в глаза. Губы Лукаса расплываются в самодовольной улыбке:

— И ты заставишь меня поплатиться за это? — хочет неприятно рассмеяться, но Джо вполне серьезно заявляет:

— Ты уже расплачиваешься сполна, — выпрямляется. — Ты добился, чего хотел? У тебя целая банда, вас тысяча, а может и больше, но я знаю тебя слишком хорошо, Лукас. Ты никому не говоришь свое имя, для всех ты Хозяин, потому что боишься, что кто-то узнает о твоем прошлом. О твоей другой стороне…

— Неописуемое дерьмо, — Главный перебивает смешком, закатив глаза. — Ты серьезно? Говоришь со мной так, будто мы с тобой товарищи. Напоминаю, я — твой Хозяин, Джо, так что выполняй мои указания.

— Город не виноват, — Джо не замолкает, и… Всё потому, что это попытки. Лукас был его лучшим другом, он был человеком. И да, Джо уже взрослый мужчина, он повидал множество бед, он знает, что мир строится не из розовых грез каких-то малолеток. Но Джо хочет верить в здравомыслие, которое, кажется, уже покинуло сознание Лукаса.

— Подумай, ты хочешь… — откашливается, бросив косой взгляд на дверь. — Ты хочешь стереть Лондон, думая, что вместе с ним уйдет твое прошлое и все воспоминания. Тяжесть не пропадет. Тебе просто нужен шанс и…

— Где он? — жестко. Холодно. Режет глотку. Главный врезается ледяным взглядом в глаза Джо, отчего тот наконец вспоминает, с кем говорит. Огонь уже добирается до колен. Он тонет в собственном пепле, поскольку Лукас не моргает.

Он хороший психолог. Он чувствует людей.

— Где ребенок, Джо? — голос въедается в мозг, стенки черепа трещат. Джо расправляет плечи, качнув головой:

— После смерти Сьюзен я отнес его на одну из спальных улиц. Скорее всего, он давно уже вышел из приюта и теперь, — разводит руки в стороны. — Бродит где-то здесь, или же давно свалил из города, — возвращается к двери. — Подумай, Лукас. Я больше не стану тебе читать нотации, но… — смотрит в глаза Главного, в которых не видит ничего, кроме уже знакомой темноты. — К черту, — сдается, открывая дверь, и выходит из кабинета.

К черту, Лукас.

***

Весь дом поник в темноте. Времени было мало, но они успели.

До того, как Псы вошли внутрь. До того, как они обошли все этажи, проверяя на наличие «лишних людей». До того, как самые мощные по телосложению мужчины вернулись к фургону, вытащив оттуда брыкающегося человека с черным мешком на голове. Его руки завязаны за спиной, попытки выбраться, сбежать кажутся смехотворными, поэтому Псы смеются. Зло, неприятно. Ведут мужчину на кухню, со всей грубостью усаживают на стул. Он что-то мычит, старается рвануть, хоть ничего и не видит, но его удерживают за плечи. Трое мускулистых, двое чуть меньше, но никак не слабее. Один из них довольно улыбается, встав напротив похищенного, и снимает с него мешок, кивком приветствуя:

— Хэ-эй, — тянет с той же немного ненормальной улыбкой. — Как самочувствие?

У мужчины не заклеен рот. Он мычит, начав вертеть головой с паникой и страхом. Кровь уже высохла на губе, синяки по всему лицу разбросаны в хаотичном порядке. Он смотрит на Пса, который наклоняется, опираясь на его колени руками:

— Че расскажешь? — усмехается. — На самом деле, мне не особо интересно. Ты же предатель. Странно, что тебя не смогли найти до того, как подобных тебе казнили, — выпрямляется. — Может, обсудим, по какой причине ты решил отойти от банды? — с виду молодой парень кивает второму, и тот начинает бродить по кухне в поисках предметов для операций. Пленник громко и тяжело дышит, смотрит напугано, но со злостью, продолжая дергать руками, но двое позади хорошо справляются с ним. Мускулистый, что стоит у двери, выходит, чтобы обойти территорию. Никто не должен знать, что здесь происходит.

— Трой, — парень открывает шкафчик и обнаруживает режущие предметы. Этого вполне достаточно.

— Как хорошо, что есть Джо, — Трой хлопает в ладони, улыбаясь предателю. — Начнем, — обращается к мужчинам. — Положите его на стол.

Пленник начинает громко мычать, дергаться, толкаться, но двое мужчин без труда бросают его на поверхность стола, держа за обе руки. Парень берет все острые предметы, чтобы предоставить Трою, а тот пока обходит жертву, цокая языком с особым негодованием:

— А ты ведь был хорошим товарищем, так… В чем дело? — он начинает расстегивать пуговицы на рубашке предателя. — Выглядит так, будто я домогаюсь тебя, — смеется, а все остальные остаются без эмоций. Им нельзя их проявлять. Только предводитель отдельной команды Псов может позволить себе такую роскошь по причине своей нестабильности. В таких людях Хозяин уверен на все проценты из ста.