Тридцать ночей (ЛП)

— Ты великолепна, — прошептал он. — Даже лучше, чем я себе представлял. А это уже о чём-то говорит.

Здесь не должно было быть места скромности, но оно было. Я заставила себя посмотреть на него, вместо того, чтобы опустить взгляд. На нём было так много одежды. Я никогда раньше не видела обнажённого мужчину, но казалось, что Айден не принадлежал к тому же виду, что и все остальные мужчины.

Не будучи уверенной, что могу двигаться, я попробовала сделать небольшой шаг к нему. Нерешительно я приподняла руки, чуть ближе к его ремню. В тот момент, как я ухватилась за него, он обернул свои руки вокруг меня и прошептал:

— Начни немного выше. Или это свершится гораздо раньше, чем любой из нас этого желает.

Я не смогла сдержать свою самодовольную усмешку. Это заставило его ухмыльнуться, веселье вернулось в его глаза. Я начала расстёгивать его рубашку, но мои пальцы тряслись. После первых двух пуговиц, он выдохнул, схватил мои руки и разорвал рубашку. Пуговицы разлетелись в разные стороны.

— Это надо делать так, — сказал он, будто таков был его привычный способ раздеваться.

Это насмешило меня и одновременно заставило испытывать неловкость. Это было... Я не могла подобрать слов. Прожигающе рассудок сексуально? Это лучшее, что мне пришло на ум.

Под рубашкой у него была надета футболка. Она облегала каждый его мускул, подобно обёрточной бумаге на подарке. Я скользнула пальцами под край футболки и начала снимать её, загипнотизированная его телом, которое дюйм за дюймом открывалось передо мной. Сначала появились жёсткие края V-образного рельефного торса, исчезающие под его низко-посаженными джинсами. Затем появились короткие тёмные волосы, которые дорожкой опускались вниз от пупка. И каждый пик, и каждая впадина его накаченного торса были идеально-симметричными. Я замерла и изумленно рассматривала его тело. Я не знала, как долго это происходило, но со временем звук прочищаемого горла привёл меня в чувства.

— Элиза, когда ты основательно закончишь с вожделением осматривать моё тело, не была бы так добра полностью снять с меня футболку?

Я тут же подняла взгляд, заметив, что из-за своего благоговейного трепета, я совсем забыла о футболке. Футболка закрывала его лицо и безвольно свисала вниз по его спине.

— Ох, прости, — пробормотала я, жар опалил не только моё лицо, но и всё моё тело.

— Не стоит. Ты можешь игнорировать моё лицо в пользу моего тела в любое время, когда пожелаешь.

Я сняла с него футболку, и его великолепное лицо вновь предстало перед моим взором. Я поднялась на кончики пальцев ног так высоко, как смогла, и поцеловала его в губы.

— Такое лицо невозможно игнорировать, — пробормотала я ему в губы.

Он углубил поцелуй. Я не смогла устоять от того, чтобы не втянуть его нижнюю губу и нежно её прикусить. Его стон сделал меня смелее. Я положила руки ему на плечи. Его мышцы пульсировали под моим прикосновением. Он тяжело дышал, но мне было хорошо знакомо такое дыхание. Оно было таким же, как и моё. Быстрое и поверхностное. Я опустила руки ему на грудь, а затем мучительно медленно провела ими по его грудной клетке, его животу, вдоль пояса его джинсов.

Я щёлкнула пряжкой ремня и расстегнула его. Затем я перестала двигаться и бесстыдно уставилась на ремень. Что конкретно я буду делать с выпуклостью, которая выпирала через его джинсы?

Не будь смешной, он будет направлять тебя, отругала я себя. Я втянула в себя воздух и расстегнула ширинку. Скользнув руками под его джинсы, я начала снимать их, молясь единственной рационально-мыслящей клеткой моего мозга, чтобы они ни за что не зацепились. Рокот вырвался из его груди, но он не торопил меня. Возможно, он позволил мне наслаждаться моим первым в жизни открытием. Я осела на пол вместе с его джинсами и стянула их с его ног вместе с ботинками и носками. Даже его ноги были привлекательными. Я откинула джинсы на спинку кресла, осознавая, что только что предстала перед скульптурой, сотворённой по заказу лично для меня самим Микеланджело.

Его ноги были слегка усыпаны темными волосками. Мои глаза прослеживали их, поднимаясь вверх, пока моя голова не откинулась назад. Жёсткие мышцы воспарили к небесам. Вернее к одному и только единственному богу, который теперь пленил весь мой фокус: на нём были надеты плотно-прилегающие тёмно-серые боксеры. Медленно поднявшись и убедившись, что мои ноги смогут поддержать меня, я потянулась к ним, пробежавшись пальцами вдоль края, где он встречался с его кожей. Он напрягся и дёрнулся под моими руками. Я собрала последнюю каплю мужества, подпитываемого грызущей потребностью в моих жилах, и опустила боксеры на пол.

Он возрос, как будто сорвался с цепи, будучи слепым ко всему, кроме меня. Твою ж мать! Обнажённый мужчина — это совершенно иное измерение. Утилитарный и красивый. Непристойный и романтичный. И единственная ось, удерживающая противоречия вместе, теперь стояла прямо передо мной. Горячий. Тяжёлый. Жёсткий. Настоящий. Член.

С первого же взгляда, благоговение и всё остальное покинуло меня. Мною начал управлять инстинкт. Мужчина и женщина.

Айден наблюдал за мной, в его взгляде читалось изумление и голод.

— Это не так страшно, не так ли? — поддразнивал он меня. — Поверь мне, всё будет хорошо.

Я кивнула. Он понимал лучше меня. Поразительно быстро он проложил маленький шаг между нами. В тот же миг, я оказалась в его руках, мои ноги, обернулись вокруг его талии, а мой бюстгальтер был снят. Должно быть, он был волшебником. Или, может быть, мой бюстгальтер расплавился сам по себе. В любом случае, я не могла беспокоиться об этом, так как он поцеловал меня с таким отчаянием, которое я никогда прежде не ощущала. Я отдала ему в ответ всё, что имела. Должно быть, я получила на это право, потому что наши стоны сплелись. Его торс пульсировал напротив моего горячего влажного местечка между ног. Низ моего живота трепетал. Я сильнее обхватила его ногами, частично боясь двигаться, частично испытывая сумасшествие от потребности в этом.

Он сделал два шага к кровати и уложил меня на неё, встав между моих ног. Он посмотрел на меня с такой страстью, что мои руки взметнулись вверх, дабы прикрыть свою грудь, но он схватил их и отвел в сторону.

— Не надо, — сказал он. — Позволь мне посмотреть на тебя. Никаких твоих картин сегодня. Только ты.

Я не смогла спрятаться. Под его взором я чувствовала себя женщиной. Не потому что моя грудь ощущалась налитой, потяжелевшей, а из-за того, что впервые в своей жизни на меня смотрел мужчина. Интуитивно я выгнула спину, желая его прикосновений. Но он коснулся моей кожи пером ручки. Я почувствовала себя подобно чистому листу.

Перо заскользило по моим щекам, челюсти, шее, ключице, плечам, груди, рёбрам, талии, бокам, трусикам и бедрам. Оно прокладывало путь, подобно линиям на картинах. Айден вернул перо обратно вверх, вырисовывая другие линии, прожигая новые пути. С каждым шорохом пера, я превращалась всё больше и больше в лампу накаливания.

— Я знал это. Нигде на теле нет никаких больше родинок, — сказал он, пока перо описывало круги вокруг трёх родинок на моём бедре.

Он поочередно касался меня то пером, то кончиком стержня. Мягкий и твёрдый, гладкий и острый. Вырисовывал круги вокруг моих сосков, на моей груди. Ощущалось это так, словно он писал на мне. Я старалась разобрать буквы, слова. Что-то я упускала. Что-то распознавала. Я. Моя. А. Х. Трепет в нижней части моего живота стал дрожью, действующей по собственному усмотрению.

Перо проложило путь вверх к моим губам и порхало над ними.

— Скажи мне чего ты хочешь, Элиза, — прошептал он, пока перо описывало мою грудь и соски. Круг за кругом. Их стянуло, они болели, они нуждались в чём-то более сильном и, хотя они были сравнительно небольшие, они приподнимали остальную часть моего тела, желая прильнуть ближе к его руке.

— У меня нет слов, — ахнула я, и он улыбнулся.

Он откинул перо в сторону и склонил своё тело надо мной. Плоть к плоти впервые в моей жизни.