Сладкий перец, горький мед

Вовка-Вовочка! Какой же ты дурачок! Что ты вбил в свою гениальную голову? Почему так боишься хорошего секса? Здоровый красивый мужик, не импотент, а впадаешь в краску при одном намеке на секс, аки красна девица. Ну ладно, не умеешь ты бабу раскочегарить, так позволь же хотя бы показать тебе, как это делается! Ведь рядом с тобой такая женщина, специалист высочайшего класса, но ты категорически запрещаешь поднимать этот вопрос. Как же тебе показать, объяснить, как это делается, если ты и говорить об этом не можешь, и прикасаться к себе не позволяешь даже пальчиком? Ты что ж, дурачок, до сих пор думаешь, что детей в капусте находят?! Или ты поверил, что в Советском Союзе секса нет?! Есть, Вовка, еще как есть! Это Союза уже нет, а секс был, есть и будет есть! Проснись и научись получать удовольствие от жизни!

Четыре месяца семейной жизни с Дрибницей в очередной раз разочаровали Любу. Где же она промахнулась теперь? Борька был хорош в постели, но беден, как церковная мышь. К тому же, сволочь, ушел в армию, бросив ее на произвол судьбы со своей придурковатой мамашей. Вполне естественно, что утешения ей пришлось искать на стороне. Правда, утешение это привело ее к очень печальным последствиям. Но ведь она сделала верные выводы из случившегося, она правильно вела себя все эти годы и в награду за хорошее поведение получила приз в виде Дрибницы. Да только приз оказался весьма сомнительным вознаграждением… Что ж, это, пожалуй, не смертельно. Если муж не может дать ей того, без чего она не может обходиться, она должна взять это сама. И не обязательно у мужа. В конце концов, есть люди, которые ценят ее талант. И ценят весьма дорого! И Люба набрала хорошо знакомый номер Елисеева.

***

После неудачного предложения руки и сердца Патыч долго не приходил к Тане. Обида жгла сердце, не давала дышать полной грудью. Он угробил на нее пять лет жизни, ради нее бросил друзей, год работал почти даром, прежде чем начал прилично зарабатывать. А она… Дрянь неблагодарная!

И Лешка пустился во все тяжкие. Кабаки, водка, девочки… Бабенки у него долго не задерживались, сменяя одна другую, как пейзажи за окном идущего на полной скорости экспресса. Мать взывала к его разуму: мол, одумайся, сынок, ведь опять покатишься по наклонной плоскости, ведь посмотри на своих друзей — где они сейчас? Угомонись, дурачок, одумайся, найди себе скромную девушку и живи с ней в мире и согласии…

Услышал Лешка материны воззвания только после ее смерти. Не перенесла несчастная очередного скандала. Да и много ли ей, шестидесятисемилетней старушке-инвалидке надо было? Понервничала в который раз, давление скакнуло выше крыши и — очередной обширный инсульт, кровоизлияние в мозг… Всю свою жизнь Патыч на нее злился. За то, что она такая старая, что больная, что родила его на свет божий никому не нужным. Что не смог даже школу закончить из-за нее, что любимая девушка не может простить ему отсутствие элементарного воспитания. Ведь кто виноват, что он отхлестал тогда Таньку по щекам? Кто должен был объяснить ему, что поднимать руку на женщину — табу в любом человеческом обществе, будь это цивилизованная страна или дикое африканское племя. Но он почему-то узнал об этом слишком поздно, когда изменить что-либо уже не было никакой возможности. А все потому, что мать, родив его под сраку лет, практически бросила одного выживать, как получится. В двенадцать лет ему пришлось стать главой семьи. Впрочем, какой главой? Что он мог тогда, что умел? Сварить нехитрую похлебку на несчастную материну пенсию да копеечное пособие матери-одиночки?.. Вот и остался недоученным, недовоспитанным. Из-за этого и все его беды. Кому он такой нужен?

Выходило, что никому. Впрочем, может, кто-нибудь и позарился бы на такое сокровище, но не нужен ему был кто-нибудь, его интересовала только Танька, черт бы ее побрал, дуру принципиальную. И чего он в ней нашел, почему никак не может забыть о ее существовании? Ну что в ней такого особенного, что ни одна баба не может ее заменить? Красивенькая мордашка, стройные ножки, пушистые реснички?! Да сколько угодно баб не только могут поспорить с ней в красоте, а и переплюнут запросто! Да, хороша, но не настолько, чтобы не найти ей замену. Тогда что в ней особенного? Характер? Да упаси Бог от такого характера! Вредная, злопамятная, самовлюбленная эгоистка. А ему нужна женщина мягкая и уступчивая, без излишнего гонору. Чтоб и ему жена отличная, и детям самая замечательная мать. Чтоб мог он быть спокоен за тыл, чтоб не ожидать подвоха каждую минуту. Согласись Танька стать его женой — был бы он уверен в ней? Нет, нет, и еще раз нет! За Таньку ему пришлось бы сражаться всю жизнь, доказывая и ей, и самому себе, что он ее достоин. Да ну ее, пусть другой доказывает, срывает звезды с небес. А Лешка себе иную поищет, менее проблемную и более подходящую для семейной жизни. Вот и мать так говорила: найди себе скромную девушку и живи с ней в мире. Пожалуй, не мешало бы хоть раз прислушаться к материному мнению, хотя бы после ее смерти. Может, и права была? Может, и правда разбиралась не только в лекарствах и болячках, но и в жизни?

Замена Таньке сыскалась по соседству. Обычная, совсем неяркая девушка, не лишенная, впрочем, некоторой миловидности. Оля жила в его же доме в соседнем подъезде и знал ее Лешка всю жизнь. В глубоком детстве даже в один садик ходили, позже учились в параллельных классах. Только он с трудом до восьмого дотянул, а Оля закончила кулинарное училище и работала теперь в заводской столовке. Звезд с неба, как говорят, не хватала, да ему-то именно такая и нужна, чтоб не особо образованная, зато мягкая, домашняя, уютная. Опять же — при такой жене с голоду никогда не умрешь… Со всех сторон вполне подходящая жена для Патыча. Но почему-то так ныло Лешкино сердце от этих мыслей…

Уже полгода Патыч встречался с Олей. Ходили в кино, иногда в ресторан, частенько она оставалась у Лешки на ночь. Ольга оказалась довольно удобной подружкой. Прежде всего, самый главный плюс — это то, что к ней не надо было тащиться через полгорода. В любой момент только свистни и она, как Сивка-Бурка, всегда рядом. Во-вторых, никогда не предъявляла к Лешке никаких претензий и требований. Зашел на огонек — спасибо, в кино сводил — это уж вообще счастье! Ну и в ласках никогда не отказывала, не заявляла: "Доступ к телу — только через загс". Это три. Правда, особо пылкой любовницей ее назвать было сложно, но, тем не менее, она в любой момент была к Лешиным услугам. А утром, пока он еще отсыпался от ночных безобразий, успевала и прибраться в квартире, и завтрак сообразить из нехитрых холостяцких припасов.

Все хорошо, всем она устраивала Карпова. Но почему-то, прикасаясь к ней, Лешка видел перед собой другую женщину. И кровь начинала быстрее бегать по венам от мыслей о Тане, а не от Ольгиных ласк… И Лешка решил использовать последний аргумент.

— О, пропажа! Заходи, дорогой, — Таня явно обрадовалась неожиданному визиту. — Ты куда исчез? Совсем забыл меня.

Патыч сунул ей дежурный букет и прошел в комнату. Сердце бешено колотилось. Вот сейчас все решится. Пан или пропал:

— А я ведь к тебе не просто так, я к тебе с ультиматумом.

Красивые Танины брови вспорхнули удивленно:

— Да ты что? Уже интересно. Ну-ка, ну-ка? Заинтриговал! И что ж за ультиматум такой? Чем заслужила?

У Лешки опять предательски перехватило горло. Да что ж это такое, ведь неделю настраивал себя на этот разговор, ведь так хорошо подготовился. Не хватало только сорваться, как в прошлый раз, и снова все испортить.

— Я еще раз делаю тебе предложение, — сказал почти спокойно, невероятным усилием воли подавив волнение.

Таня улыбнулась кокетливо:

— Еще раз отказываю. Это и есть твой ультиматум? А я-то думала, — протянула разочаровано.

Откровенное разочарование подтолкнуло Патыча к более решительным действиям:

— Учти, это мое последнее предложение!

— Лешка, милый, это угроза?! И какое же страшное наказание ты для меня придумал? Ой, только не говори, что на другой жениться собрался! — и, не давая ответить, вдруг залилась колокольчиком: — Я угадала? Ну скажи, я угадала, да?