Инстинкт охотника

Когда с ужином было покончено, она села на веранде с книгой. Тут же раздался стук в калитку. Подняв голову, она увидела мужчину и женщину, на вид обоим лет по тридцать. Мужчина со своими взлохмаченными светлыми волосами и узким лицом походил на полярного волка, а его спутница была высокой и тонкой брюнеткой с роскошной копной волос. Они казались усталыми.

— Здесь живет Барбер? — спросил мужчина сиплым голосом, откашлялся и погасил сигарету об ограду.

— Да, — ответила Констанция и спустилась в сад.

— Мы — мистер и миссис Редхилл. Эвелин — сестра покойной жены мистера Барбера, — пояснил он, указывая на женщину. — Меня зовут Айзек.

Констанция крепче зажала в руке книгу, в висках у нее застучали тысячи молоточков.

— Здравствуйте, — проговорила она через силу, инстинктивно загораживая вход в дом.

Айзек улыбнулся.

— Я не думаю, что мистер Барбер еще на работе.

Конни замялась. С одной стороны, она не хотела давать никакой информации. С другой — глупо было бы утверждать, что Гилберт дома, раз она не сможет его предъявить.

— Нет, вы ошиблись, он именно там, — с усилием улыбнувшись, парировала она.

Эвелин тяжело вздохнула.

— Так мы и думали.

— Нам нужно с ним поговорить, — пояснил Айзек, — но заехать еще раз мы не сможем, так что хотелось бы встретиться с ним сегодня.

— Можно, мы подождем его здесь? — спросила женщина, заглядывая на веранду.

Конни быстро соображала. Если бы эти люди хотели похитить ребенка, они вряд ли позвонили бы в дверь и представились. К тому же их поведение нельзя назвать угрожающим. Напротив, Айзек держится вполне дружелюбно. А самое главное — Эрика сейчас нет дома. Она решилась.

— Подождите. А я позвоню мистеру Барберу и спрошу его, не сможет ли он приехать немедленно, — сказала Конни, провожая Редхиллов в дом. — Ему не понадобится много времени на дорогу.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал Айзек, опускаясь в кресло. — Мы устали. Мы летим в Сан-Франциско и специально заскочили в Лос-Анджелес, чтобы повидать Барбера. Но у меня уже такое чувство, что мы провели в пути лет сто.

— Из Майами мы вылетели два дня назад, — поджав накрашенные яркой помадой губы, вставила Эвелин и огляделась вокруг. — А где же мальчик?

— Его нет, он в гостях, — непринужденно сказала Конни. Она намеренно создавала впечатление, что малыш где-то далеко, а не по соседству. Только бы Эрика не привели раньше времени! — Я позвоню мистеру Барберу, — добавила она и скрылась в доме.

Взяв трубку, Конни быстро набрала номер Коры Пратт.

— Вы не могли бы подержать Эрика у себя еще час или два? Я вам позвоню, — тихо проговорила Конни.

— Никаких проблем, — ответила Кора. — А может, ему лучше остаться у нас на ночь?

— Я перезвоню насчет ночевки. Спасибо, — прошептала Конни и повесила трубку.

Затем она позвонила Гилберту.

— Можно попросить мистера Барбера? — нарочно громко сказала она. — Передайте ему, что звонит Констанция и что это срочно. Очень срочно.

— Вам повезло, он только что вошел, — ответили ей. — Даю ему трубку.

— Что случилось? — спросил Берт.

— Здесь твои родственники, — коротко бросила она.

Он пробормотал какое-то ругательство.

— Кто именно?

— Свояченица и ее муж.

— Они видели Эрика?

— Нет, — тихо ответила Конни. — Он у Праттов.

— Позвони Коре и попроси ее пока оставить Эрика у себя.

— Уже позвонила.

— Спасибо. Родственники ничего не сообщили о цели приезда?

— Нет. Сказали только, что хотят поговорить с тобой.

— Еду, — бросил Берт и повесил трубку.

Вернувшись в гостиную, Конни сообщила Редхиллам, что Гилберт выехал, и предложила напитки.

— Есть кофе, чай, пиво и соки.

— Апельсиновый сок со льдом было бы чудесно, — ответила Эвелин.

— Мне тоже, — сказал Айзек. — Мы слышали, что вас зовут Констанция. Простите, Констанция — а дальше?

— Мисс Буш. — Она помолчала. — Я присматриваю за Эриком.

— Ему повезло, — сказал Айзек и подмигнул.

Конни улыбнулась. В неуклюжей любезности мужчины было что-то привлекательное. Он определенно понравился ей, чего нельзя было сказать о его супруге.

Пока все они вели обычный разговор о погоде и климате, Конни думала о том, что никогда не узнала бы в Эвелин сестру Мэри. Правда, Гилберт говорил, что у них разные матери. Эвелин повезло меньше. Старшая из сестер была стройна и красива, младшая — невероятно худа. Острые черты ее лица бросались в глаза, несмотря на искусный макияж, дорогую оправу очков и шикарные волосы.

Гилберт упоминал о том, что Эвелин очень нервная. Это подтверждалось тем, как напряженно она устроилась на краешке стула, как визгливо смеялась, как теребила свои многочисленные браслеты.

Послышался шум подъезжающего джипа, и в комнату быстрым шагом вошел Гилберт.

— Эвелин, Айзек, привет! — проговорил он. — Какой сюрприз!

Айзек встал ему навстречу.

— Да, мы…

Гилберт резко прервал его:

— Знаю. Вы приехали, чтобы сообщить мне, что заполучили какую-то бумажку, по которой я должен передать вам Эрика. — Его голос звучал хрипло, синие глаза стали ледяными. — Так вот, зря потратили и деньги, и время.

— Но послушай… — начала Эвелин.

— Вы заявляете, что можете обеспечить ему нормальную жизнь. Но я тоже могу. Это наш временный дом, но Эрику здесь хорошо. Он спокоен. И за его будущее не надо волноваться, так как он будет со мной и с Констанцией.

— Да, мисс Буш его няня, — отчаянно теребя браслеты, сказала Эвелин. — Мы уже познакомились.

Гилберт покачал головой.

— Она не няня. Констанция — член нашей маленькой семьи. Скоро у Эрика будет не только отец, но и мать, потому что мы с Конни поженимся. — Он повернулся к ней и обнял за плечи. — Не так ли?

Конни с трудом сглотнула. Конечно, он сказал это сгоряча, но все же ее сердце екнуло.

— Так, — подтвердила она.

— Пока об этом никто не знает, включая Эрика, — продолжал Берт. — Но Эрик не будет против, он обожает Конни.

В последней фразе была доля истины. Конни согласно кивнула.

— Да, мы прекрасно ладим.

— У Эрика будут нормальный дом и нормальная семья, — не унимался Гилберт. — И теперь, сколько бы ваши адвокаты ни старались, я все равно выиграю дело!

— Успокойся, — вдруг сказал Айзек.

Голос Гилберта задрожал:

— И ты еще хочешь, чтобы я успокоился?! После того как вы пустили за мной своих ищеек?

— Я отозвал детективов, как только узнал, что Эвелин наняла их, — ответил Айзек.

Гилберт нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что не знал об этом?

— Не знал. Как и то, что Мадригалы преследуют тебя. Теперь мы приехали затем, чтобы Эвелин попросила у тебя прощения и за себя, и за отца…

— Прощения?!

Айзек горько рассмеялся.

— Я хотел бы кое-что объяснить. Пожалуйста, сядь и выслушай меня, — сказал он.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Потом Гилберт опустился в кресло.

— После смерти Мэри я тоже, как и Эвелин, думал, что мальчику будет лучше у нас или у деда. Но, увидев твою решительность в отстаивании своего права на него, мы поняли, как много он для тебя значит. Мы с Мадригалом отнеслись с уважением к твоим чувствам и признали за тобой право на ребенка.

— Тогда как вы могли подать на меня в суд, как могли собирать компромат, чтобы получить опекунство?! — гневно спросил Гилберт.

— Я этого и не делал. Это все Эвелин, — грустно сказал Айзек. — Поверь, я никогда не пошел бы на такое.

— Я с ума сходила от желания иметь ребенка, — заговорила Эвелин. — После появления Эрика на свет я была сама не своя. Мне стыдно об этом говорить, но я дико завидовала Мэри, ее счастливому браку, удачным родам, здоровому малышу. Ради ребенка я была готова на все, абсолютно на все. Я была больна.

— Я ничего не знал о том, что Эвелин звонила тебе, что она втянула в эту историю Мадригала, что они уговаривали тебя отдать Эрика, — продолжил Айзек. — Правда выяснилась, только когда жена начала ходить к психоаналитику. Мы смогли понять, какой запутавшейся невротичкой она была.