Бабочка на стекле

Джузи Эркетт

Бабочка на стекле

Пролог

Он вел себя так, словно танцевал с королевой Англии, — без намека на страсть. Куда там! Танцуя с королевой, он, конечно, говорил бы какие-то вежливые слова, а тут она не удостаивалась даже этого. Разочарование грозило перерасти в отчаяние, и потому со смелостью, немыслимой еще пару недель назад, она плотно прижалась к нему и позволила рукам ласкать его спину нежными эротическими поглаживаниями. Воодушевленная ответной реакцией, она обняла его за шею и прижала его щеку к своей.

Запах лосьона после бритья наполнил ноздри, а жар его тела согрел душу. Она удивилась, как можно было так долго отказывать себе в таких невероятно восхитительных ощущениях. Как она задурила себя, думая о нем как о друге, когда все ее естество жаждало его как любовника! Как мужа… Свет потускнел, и она закрыла глаза, ощущая лишь ласку соприкосновения их лиц.

Его реакция не обманула ожиданий. Он споткнулся и не сразу поймал ритм танца. Как только они снова задвигались синхронно, он потихоньку увел ее в самый темный угол танцплощадки, и она почувствовала, как он все сильнее притягивает ее к себе, заставляя прижаться бедрами к низу своего тела и давая почувствовать свое желание. Его руки уже не были отчужденными и холодными, напротив, стали жаркими и требовательными, как она и желала. Он наклонил голову и несколько блаженных мгновений осыпал ее шею жадными поцелуями. Кожу покалывало, плоть запульсировала желанием. Не обращая внимания на окружение, она приподняла голову в намерении слиться с ним в страстном поцелуе. На какое-то мгновение он застыл в нерешительности. Она заметила, как его глаза потемнели от страсти, как напряглись мышцы лица, и поняла, что он жаждет поцеловать ее так же отчаянно, как она хочет получить этот поцелуй. Но тут он резко отдернул голову и отстранился.

— Расскажи-ка мне еще о моей возможной будущей жене, — попросил он, словно пару минут назад не был готов зацеловать ее до бесчувствия. — Я просто жажду узнать все о ней. Рисковая, энергичная, уверенная в себе — да она просто создана для меня.

Его партнерша почувствовала себя Алисой в Стране Чудес у Сумасшедшего Шляпника. Что это он опять вдруг заговорил о последней претендентке? Меньше всего ей хотелось сейчас говорить о несчастной несуществующей невесте.

Он бросил взгляд на часы.

— Уже половина двенадцатого. Не пора ли нам слинять отсюда? Уверен, завтра у тебя не меньше дел, чем у меня, так что лучше лечь пораньше.

Она уставилась на него с выражением полной беспомощности, которое он принял за согласие. Пока он стремительно вел ее к выходу, у нее возникло ошеломляющее ощущение, что в мгновение ока в это желанное тело вселился инопланетянин. Невозможно, чтобы мужчина, только что содрогавшийся в ее объятиях, вел себя так небрежно и беззаботно спустя две минуты.

— Послушай… Насчет этой женщины… насчет нас…

Он усмехнулся.

— Знаешь, не нужно ничего объяснять. Нас просто нет. Я понимаю.

1

Как всегда в конце рабочего дня в пятницу, Рудольф устроил очередной разнос. Служащие "Неограниченных услуг" уже привыкли к тому, что Руд портит им настроение на уик-энд, устраивая скандал по любому поводу и без повода. На этот раз, к сожалению, он решил устроить свою еженедельную сцену по поводу одного из кандидатов Конни.

Он ввалился в ее кабинет, грозный, каким только может выглядеть полный мужчина пяти футов четырех дюймов с каким-то десятком серебристых волосков, тщательно уложенных на лысом розовом черепе.

Он потряс пригоршней бумажек под носом Конни.

— Эта рекомендация от графини Стоун дурно пахнет. Почему вы все же рекомендуете этого Фонтгомери на работу? Почему не Лестера? Лестер уже находился в Вашингтоне, причем с кучей солидных американских рекомендаций.

Конни сделала глубокий вдох и ухитрилась изобразить бодрую улыбку. Она любила свою работу, своих коллег и свою жизнь в целом. Были дни, когда она любила даже своего босса — Рудольфа Дормана. Но сегодня вечером она не могла не признать, что измотана в конец. Неделя выдалась трудная.

— Его зовут Монтгомери, Руд. Бенджамен Монтгомери, а не Фонтгомери.

— Ага, и его рекомендации смердят.

— Руд, я позвонила графине Стоун и разговаривала с ней лично целых двадцать минут. Она считает Бенджамена Монтгомери превосходным дворецким, но она весьма сдержана, английская аристократка до мозга костей. Наивысшая похвала в ее устах звучит так: "Бенджамен выполнял свои обязанности по мере сил". Не беспокойся, Руд, мы нашли отличного дворецкого для японского посла.

Но Рудольфа невозможно было успокоить. Вечером по пятницам ему, похоже, доставляло удовольствие волноваться.

— А как у этого… Монтгомери с разрешением на работу? Бог знает, каких только отговорок не придумают в иммиграционной службе, если бумаги у него не в порядке.

Конни напомнила себе, что пока ей платят приличную зарплату, а в Вашингтоне с работой сейчас довольно туго.

— Как ты сам можешь видеть, Руд, мистер Монтгомери прислал нам копии своих виз и других документов три недели назад. У него есть абсолютно все, что может понадобиться для легальной работы в нашей стране, и я уверена, что завтра вечером он прибудет из Лондона точно по расписанию.

В дверь постучали, и тут же в ней появилась ее секретарша Аннет.

— Извините, что врываюсь, Руд, но Конни должна срочно подписать эти письма, чтобы они ушли последней почтой. И так уж мне придется самой отнести их на почту.

Конни наградила своего секретаря благодарной улыбкой.

— Извини, Рудольф, но мне необходимо прочитать их, прежде чем подписывать.

Рудольф покинул кабинет Конни, мрачно предсказав, что мистер Фонтгомери окажется мошенником, а "Неограниченные услуги" будут разорены, хотя сам он и будет отважно защищаться от судебных исков рассерженного японского посла.

Когда дверь захлопнулась, Аннет покачала головой.

— И что с ним случается в пятничные вечера? С понедельника до времени окончания работы в пятницу Рудольф Дорман — интеллигентный, вежливый и знающий свое дело патрон. Но стоит часам в пятницу пробить пять, как у него внезапно отрастают клыки, и он превращается в чудовище.

— Думаю, он скучает по жене. Пятничная ночь была для них особенной. Это было единственное время, когда он напрочь забывал о делах. Теперь по уик-эндам его ждут лишь опустевший дом и одиночество.

— Бедняга. Но ведь Ханна уже два года как умерла. Ему следует почаще выходить в свет. Найти себе приличную женщину, которая оживила бы его уик-энды.

Конни подписала письма и передала пухлую папку секретарше.

— Аннет, я сбежала из дома, чтобы не общаться с людьми, считающими брак панацеей от всех мировых скорбей. Так что не говори, пожалуйста, об этом.

Аннет протестующе подняла руки.

— Конни, дорогая, я и словом не обмолвилась о том, что Руду нужна жена. Всего-то и сказала, что ему не помешает приличная женщина, с которой он мог бы встречаться. Я вовсе не энтузиастка брака.

— Ну конечно. Поэтому-то ты и побывала замужем три раза.

— Точно, и дважды развелась, а один раз овдовела. На это у меня ушло двадцать лет, но в конце концов я поумнела. Отныне мужчины в моей жизни присутствуют строго на короткий срок и только по предварительной записи. Брак — улица с односторонним движением, на которой все преимущества достаются мужчине.

— Ты цинична, — проронила Конни, хотя в глубине души была вполне согласна со своим секретарем.

— Подожди, вот выйдешь замуж, тогда и поговорим.

— Долго придется ждать. Я не планирую замужества на ближайшее столетие или около того.

— Хм, ты слишком хороша, чтобы оставаться благоразумной. Каштановые волосы, зеленые глаза, роскошные формы. Золотце, ты самая что ни есть невеста на выданье. — Аннет схватила свой жакет и сумочку, сунула пачку писем под мышку и помахала в дверях. — До понедельника, босс. Веселого уик-энда. Если встречаешься сегодня вечером с этим обалденным Эдвардом Кампари, поцелуй его за меня.