Осколки (СИ)

— И тебммррр…

День

Кэлен проснулась не от будильника. Впрочем, пожалуй, как раз на будильник она бы и не отреагировала… а вот голос Мэйсон, произнесший:

— Интересно… — моментально заставил её распахнуть глаза. Распахнуть, чтобы увидеть — прямо над собой — удивленные, хоть и вполне еще сонные, зеленые глаза. А Мэйсон, между тем, продолжила:

— Очень интересно, что ты делаешь в моей кровати, Амнелл?

Кэлен зажмурилась. Чееееерт… Ей и самой было очень интересно, что она делает в кровати Мэйсон. Как она здесь оказалась? Кара не ушла, как обещала? Нет, ушла. Иначе они бы сейчас лежали в кровати Кэлен. Получается, Кара ушла, а потом Кэлен просто встала и пошла за ней. Логично же, ну? Вопрос в другом: почему Кэлен ни черта об этом не помнит? Она снова открыла глаза и улыбнулась Мэйсон:

— Замерзла ночью. Пришла погреться.

— Вооот как? — и глаза зажглись, просто вспыхнули. — И что, я тебя согрела, сладкая?

— Не так, как ты думаешь, Мэйсон, — Кэлен вздернула бровь, довольно высокомерно. И принялась выбираться из кровати. — Так что не вдохновляйся.

— Так что, у нас ничего не было? — Мэйсон придержала её за руку. Кэлен только фыркнула. Мэйсон со стоном опрокинулась на спину: — Чееерт… это даже обиднее, чем если бы ты меня просто отшила...

— Ну извини, — Кэлен пожала плечами и отправилась в душ. С ужасом осознавая, что на ней сейчас ничего, совсем ничего нет! И Мэйсон совершенно беспрепятственно пялится на её, Кэлен, голую задницу. Вот же черт, а!

Кэлен медленно поливала себя, держа лейку душа в одной руке, другой опиралась на стену. Спать хотелось чудовищно! Боже, если так и дальше пойдет, если она и дальше будет так мало спать, то, пожалуй, скоро заболеет… Она не услышала, как открылась дверь в ванную, очнулась лишь, когда голое горячее тело прижалось к ней, обхватило руками. Вздрогнула, уронила лейку… Тут же рука, до того поглаживающая её, Кэлен, грудь, потянулась, перекрыла воду. Кэлен вздрогнула, развернулась, набирая в легкие воздух:

— Мэйсон, какого дьявола?

— Привет, любимая. Это я…

— Кара? — вгляделась в глаза. И расслабилась: — Кара… привет. Но — как ты здесь?

— Мэйсон уснула, я так понимаю. И я пошла искать тебя. Привет, — прижала к себе, потянулась к губам.

— Боже, я с вами двумя с ума сойду, — Кэлен обвила её шею руками, отдалась её губам. И начала таять, наслаждаясь этим неожиданным подарком. — Кара, так пойдем тогда в постель? Раз уж ты здесь…

— Успеем. Тебе ведь все равно надо душ принять? Давай я тебя помою, ммм? — развернула её к себе спиной, намылила ладони, опустила их на ягодицы Кэлен, заскользила, лаская, то поднимаясь к талии, то спускаясь по бедрам, то перемещаясь на их внутреннюю часть… проникла одной рукой между ног, погладила, заиграла пальцами, то дразня легкими, щекочущими прикосновениями, то надавливая сильнее…

— Бооооже, — Кэлен со всхлипом втянула воздух, навалилась на неё спиной, с трудом устояла на ослабевших ногах. — Кара… ты… удержишь меня?

Кара только тихо фыркнула ей в ухо, прижимая к себе, проникла глубже, дальше, задала ритм, медленный, томительный, заставляя Кэлен трепетать и постанывать, заставляя её тело вибрировать, чутко откликаться на движения пальцев…

— Кара, это просто волшебно, — доцеловывала Кэлен её уже в кровати. — Кажется, это самое чудесное утро в моей жизни…

— И в моей, — Кара улыбнулась, укладываясь. — Кэлен… знаешь, давай попробуем.

— Ты о чем, милая?

— О твоем предложении. Насчет твоих отношений с Мэйсон.

— А… хм… ты уверена?

— Нет… ни черта я ни в чем не уверена, любимая. Но… я хочу, чтобы в моей жизни были такие ночи, как прошедшая… и такие вот утра, как сегодня. Так что – да, я согласна. Можешь хоть сегодня приводить её домой. В смысле, Мэйсон.

— Нуу… Радость моя, ты уж… прямо сегодня! Нет, я совсем не хочу, чтобы Мэйсон считала меня доступной шалавой. Все по правилам. Пусть ухаживает, добивается… как положено.

— Ух ты, — Кара, кажется, удивилась даже. — Ты коварная, оказывается?

— Видимо, — Кэлен пожала плечами, расплываясь в счастливой улыбке. Сейчас её переполняло легкой, воздушной какой-то радостью. — Ладно, милая, давай мне сюда Мэйсон. А то мы не успеем в аэропорт.

— Расскажешь потом? О вашем деле, — Кара потянулась, затем свернулась калачиком под одеялом.

— Конечно, — Кэлен склонилась, поцеловала её. — Сладких снов, моя радость. До вечера.

— До вечера, любимая, — и с улыбкой закрыла глаза.

Через десять минут, когда зазвонил будильник, Кэлен, полностью одетая, сидела на своей кровати и расчесывала свои длинные темные волосы. Улыбнулась подскочившей Мэйсон:

— С добрым утром, напарник.

— Что? Черт, Амнелл, я что, снова уснула?

— Ага, пока я в душе была. Давай, Мэйсон, дуй туда скорее. А то время поджимает уже.

— А чего ты меня не разбудила? — проворчала, выбираясь из кровати. — Кстати, — замерла, развернулась резко: — Ты в моей постели сегодня спала? Или мне опять приснилось?

Кэлен опустила ресницы, пряча засветившиеся, засмеявшиеся глаза, прикусила губу. Сейчас она выдерживала нешуточную борьбу с самой собой… Наконец, решила. Глянула на Мэйсон:

— Спала. Я замерзла, помнишь? Иди в душ. Уже опаздываем.

— Охренеть, — Мэйсон оторопело тряхнула головой, бросила на Кэлен какой-то дикий взгляд и ушла в ванную…

====== Часть 11 ======

Селена Кинг билась в истерике, выкрикивая что-то, довольно бессвязно, обрывисто… Кэлен различала лишь отчетливое и многократно повторяемое: «Нет!!! Неееет!!!». Она смотрела на эту женщину — молодую, ровесницу Мэйсон, даже похожую на неё — не слишком, нет, просто один типаж: светлые волосы, зеленые глаза, смотрела и просто умирала от жалости. От жалости и собственной беспомощности: сейчас она ничем не могла ей помочь… Только быть рядом, только молча и сострадательно – да, именно так, только так — принимать её горе. Просто — быть с ней в её горе. Так мало. Так ничтожно мало. И так много. Бесценно много.

Десять лет назад, когда Кэлен Амнелл только начинала свою карьеру — сразу на должности детектива-следователя — она искренне верила, что если найдет убийцу, поможет тем, чьи близкие стали жертвами убийств. Жизнь — и работа в убойном отделе — довольно быстро показали ей, что это всего лишь иллюзия. Справедливость? Да ради бога! Казалось бы, да, если преступник пойман и наказан, а зачастую — и казнен, справедливость восторжествовала. Вот только Кэлен видела совсем немногих родственников жертв, кого это действительно, по-настоящему утешило. Кэлен быстро, очень быстро поняла одну простую истину: никакая «восстановленная справедливость» не вернет тех, кого потеряли. Не вернет. Не закроет рану. Не изменит прошлого, того неотвратимого, непоправимого, что уже случилось…

И все же — эта самая справедливость чуть-чуть, немного облегчит боль. Потому Кэлен и продолжала работать, вычислять и ловить ублюдков, собрать улики, находить доказательства и передавать выродков в руки правосудия. Чтобы тем, кто потерял родных и любимых, стало немного, чуть-чуть, капельку легче.

За десять лет службы она так и не привыкла сообщать людям о том, что их близкие убиты. Научилась делать это? Да… Находить для каждого именно те, верные слова? Умела, несомненно. Научилась быть потом с этими людьми, выдерживать их горе, их гнев, их страдание. Научилась быть рядом с ними в такие моменты. Но привыкнуть – нет, не смогла. Ей самой было больно — каждый раз, когда приходилось становиться гонцом, приносящим страшную весть…

Кэлен погладила Селену Кинг по трясущимся плечам. От жалости к этой женщине у неё, Кэлен, сердце разрывалось. Хотя, если честно, она даже представить себе не могла, каково это — вот так, в одночасье, потерять всю свою семью. Всю! А самое главное, своего ребенка… Может ли быть что-то кошмарнее? Нет, Кэлен не представляла. Она снова погладила рыдающую Селену. Покосилась на Мэйсон: после того, как они представились, напарница не произнесла больше ни слова. Так что сообщать мисс Кинг о трагедии пришлось Кэлен, и Кэлен же потом приняла на себя удар горя мисс Кинг. Мэйсон сидела с напряженным, застывшим, словно маска, лицом. Смотрела, кажется, на них — на Кэлен и Селену, но каким-то невидящим, словно бы обращенным внутрь себя, взглядом. Впрочем, Кэлен не сердилась на неё. И не судила. Наоборот — кажется, Кэлен тревожилась за Мэйсон. Ну да, совершенно точно, Кэлен, обнимая затихающую уже Селену, вдруг отчетливо осознала: она тревожится, беспокоится за Мэйсон. Бог его знает, что там сейчас у неё на душе творится! Учитывая её-то собственное детство, учитывая, через что самой Мэйсон пришлось пройти — в том числе, и в нежном возрасте. Так что – нет, Кэлен не осуждала своего напарника. Немного удивлялась — пожалуй, да. Мэйсон давно в полиции, служит дольше, чем Кэлен. Казалось бы, тоже должна была уже научиться выдерживать такие ситуации. Почему-то не научилась…