Осколки (СИ)

— Уверена, что не хочешь сегодня напиться, Амнелл?

— Уверена. И тебе не стоит, Мэйсон. Хотелось бы, чтобы завтра ты была со здоровой головой.

— Да я одна и не буду пить, — она рассеяно потерла ладонью лоб. — На самом деле, мне и правда не помешает выспаться.

— Да, — Кэлен слабо улыбнулась. — Мне тоже.

— Ну, тогда — до завтра, напарник. Доброй ночи.

— И тебе тоже, напарник.

Мэйсон ухмыльнулась, взялась уже за ручку двери, вдруг замерла. Обернулась:

— Кэлен… мы его прижмем. Не знаю, как, но прижмем. Я тебе обещаю.

— Да. Спасибо, Мэйсон.

Проводила её глазами, достала телефон, набрала сообщение: «Радость моя, я жутко соскучилась. Жду тебя в машине, у подъезда», отправила. Перепарковывать автомобиль не стала — какой смысл? Откинулась на сиденье, закрыла глаза.

— Вот так детектив, спит на оживленной улице в незапертой машине…

Любимый голос прозвучал словно песня. Словно продолжение сладких грез, в которые она успела погрузиться. Кэлен улыбнулась, ну открывая глаз:

— Привет, милая.

— Привет, — и любимые губы овладели её, Кэлен, губами. Нежно, сладко, мягко… только Кара так целует её. Теплые пальцы погладили по щеке: — Ты совсем вымоталась, любимая. Тебе, наверно, сегодня и не до меня?

— С ума сошла? — Кэлен распахнула глаза, одарила её сердитым взглядом. — Я дожила до вечера только мыслями о тебе, моя радость. Мне всегда до тебя, Кара!

— Ну ладно, ладно, не ругайся, — и на губах расцвела счастливая улыбка. — Просто спросила… у тебя работа такая, на износ. Мэйсон вон прямо за ноутбуком уснула. Читала материалы вашего дела. Что-то не так с ним?

— Да жопа полная с ним, — Кэлен скривилась мучительно. И слезы — ну надо же, а! — подкатили. — Знаем, кто это, и ничего, ничего доказать не можем! Я себя чувствую такой бессильной, беспомощной… Такой никчемной!!! — прижалась щекой к ладони Кары, снова закрыла глаза.

— Девочка моя… ты вовсе не никчемная, ну что ты говоришь? У всех бывают неудачи, любимая. Главное ведь — не сдаваться.

— Да. Да, спасибо, милая, — Кэлен улыбнулась, поцеловала её ладошку. — Знаешь, мне легче уже от того, что ты рядом. Ну что, поедем? — и завела двигатель.

— Поехали. Расскажешь мне о вашем деле? Если хочешь, конечно…

— Ох, боюсь, у меня сил на это нет, — Кэлен закусила губу: проклятые слезы, да что ж такое-то, а? — Начну рассказывать, расстроюсь снова…

— Ну, тогда и не надо. Тогда я тебе сделаю массаж, а потом — ванну…

— Кара, у меня нет ванны.

— А, точно. Кэлен, ты, когда начнешь встречаться с Мэйсон, переезжай к ней. К нам. У нас большая ванна.

— Кара? — Кэлен чуть педали не перепутала от изумления. — Боже… я… честно, не ожидала от тебя такое услышать.

— Почему? Мы же договорились, решили. И я думала вчера ночью, когда ты спала уже, — это правда единственный вариант.

— Да… спасибо тебе, милая.

— За что?

— За тебя, — Кэлен остановила машину перед своим домом, заглушила двигатель, подалась к Каре, повторила шепотом: — За тебя, моя радость, — и приняла её губы своими. А после рассмеялась тихо: — Мэйсон мне сегодня сообщила, что у неё спина расцарапана…

— Ага, — Кара фыркнула весело. — Расцарапана.

— Серьезно? Черт, я надеялась, она врет. Провоцирует меня. Ммммда… значит, я увлеклась вчера ночью…

— Ну и ладно, — беззаботно пожала плечами. — Никто ведь, кроме Мэйсон, не расстроился?

— Кара, ты коварная и хулиганка, — снова потянулась к ней, чмокнула в губы. – Все, идем. Я очень рассчитываю на обещанный массаж…

— Кэлен, ты спишь? — горячие нежные губы обожгли кожу за ухом, запустили жаркую волну по позвоночнику. Кэлен вздохнула глубоко, расслабленно, улыбнулась:

— Почти… ты такие чудеса творишь, Кара… как ты это делаешь?

— Ловкость рук и любовь, — усмехнулась, снова приложила свои губы, теперь к шее, заставляя Кэлен застонать. Кэлен блаженствовала, наслаждалась… кажется, уже целую вечность. Уже целую вечность руки Кары и впрямь творили какое-то невероятное волшебство с её шеей, плечами, спиной, ягодицами, ногами… да со всей её тыльной частью — от головы до пяток. Кэлен млела. Таяла. Растекалась по дивану кисельной лужей. Кажется, еще никогда в жизни ей не было настолько хорошо от массажа. Кажется, еще никогда она так не расслаблялась… Задремала, конечно, не без этого. Но даже в полусне — млела. Таяла. И наслаждалась.

Кара провела кончиками пальцев по её спине, медленно, щекотно-дразняще, едва касаясь:

— Может, перевернешься? По-моему, я еще не до всех твоих частей добралась.

— Мммм… милая, я же правда усну.

— И что? Тебе и надо выспаться.

— Ну да! Я и так мало времени с тобой провожу… нееет. Давай ты мне сейчас поможешь подняться, я пойду в душ и там взбодрюсь. Тем более, от твоего чудесного массажа тело мое чувствует себя вполне уже отдохнувшим, — Кэлен перевернулась на спину. Ну, да, с трудом перевернулась, с усилием. Приподняла ресницы: Кара тут же нависла над ней, заглянула в лицо:

— Уверена, любимая?

— Да. Да, моя радость.

— Хорошо. А я пока… если ты не против… я прихватила с собой ноут Мэйсон, почитаю пока о вашем деле? Можно?

— Конечно, — Кэлен притянула её к себе, поцеловала губы. — Тебе — можно. Даже нужно. Может, в твою умную голову придет что-то, до чего мы не додумались. Только, Кара, думаешь, я так долго буду мыться? Я же быстро…

— Несомненно, ты очень быстро, — и с хитрой какой-то улыбкой приложилась к губам. — А я очень быстро читаю.

Однако, когда Кэлен вышла из душа, Кара сидела за столом и, нахмурившись, пялилась в ноутбук. Кэлен подошла сзади, навалилась на её спину. Мысленно усмехнулась: совсем недавно она вот так же стояла позади Мэйсон, прижавшись к спине, навалившись. Вот только сейчас все было иначе: Кару можно было обхватить руками за шею, и щекой к уху — прижаться, а не просто слегка прикоснуться, и потираться об это ухо, теплое, кстати, даже горячее, сколько душе угодно, и даже целовать можно. И от этих «можно» Кэлен было так хорошо! Так хорошо, что, кажется, все переживания, связанные с делом отошли на какой-то даже не второй, а десятый план… Хотя и продолжали зудеть, еле слышно, но раздражающе-настойчиво, как комар, неуловимый в темноте летней ночи… Кэлен вздохнула, сунула одну руку в ворот футболки Кары, дотянулась, накрыла ладонью грудь. Переживания о деле еще немного отодвинулись. Кара сама потерлась ухом о её, Кэлен, щеку и, кажется, даже… мурлыкнула. По крайней мере, издала какой-то очень похожий на это звук…

— Кэлен, слушай, если этот гад пользуется интернетом, что наверняка, я могу залезть в его компьютер.

— Зачем, Кара? Что нам это даст?

— Ну, для начала мы выясним, есть ли у него детское порно. И если есть, то…

— Погоди, даже если есть, даже если мы найдем — мы не сможем это использовать, потому что твое проникновение будет незаконным, и…

— Любимая, я знаю. Дай договорить. Если порно у него есть, я закину ему вирус, который начнет сливать все, что у него там лежит, на какой-нибудь открытый ресурс. Да хоть на сайт департамента полиции! Или, например, на какие-нибудь образовательные сайты… Куда-то, где это гарантированно привлечет внимание. Поднимется шум, начнется расследование, следы приведут к Редклиффу. Появятся законные основания изъять его компьютер… провести обыск. Да и его самого задержать! Ну, а дальше уже ваша с Мэйсон задача прижать его, как следует. Опять же, если он снимал свои зверства над этой девочкой… это видео тоже может храниться на его компьютере.

— Ты правда это можешь? То, о чем говоришь...

— Пфф! Спрашиваешь!

— Черт… — Кэлен отлипла от её спины, принялась ходить по комнате. Кара, развернувшись вместе с креслом, с легкой полуулыбкой следила за ее перемещениями. — Черт, не знаю… Погоди, но ведь эксперты будут, в том числе, выяснять, откуда взялся вирус, который слил информацию с компьютера Редклиффа. Сторона защиты тут точно постарается, можешь не сомневаться. Этот Митчелл — прожженный хрен, он за малейшую, крошечную дырочку в обвинении способен зацепиться и развалить дело. А тут… наверняка же докопаются, что вирус был запущен с моего адреса. И тогда все добытые улики, доказательства признают незаконными, исключат из дела. Оно развалится. Даже если пред этим мы выжмем из него признание в изнасиловании и убийстве Оливии Кинг, защита и это сможет опротестовать… обоснованные сомнения… признание под давлением. Да мало ли! Нет, это слишком ненадежно, милая.