Осколки (СИ)

— Как? Мэйсон, ты же отказываешься тащить его сейчас на допрос!

— Конечно. Он же соврет, и мы ничего не докажем.

— Тогда как?

— Амнелл, у тебя есть записи с камер. Всех камер аэропорта. Ну? Если найдешь Редклиффа на них в промежутке между часом тридцатью и, скажем, пятью часами утра, то это не наш парень. А вот если его там нет… будет, о чем поговорить.

— Мэйсон, ты с ума сошла? Там же километры видео! Да это неделю отсматривать!

— Сладкая, запомни его рожу и смотри в ускоренном воспроизведении. Просто сконцентрируйся. Если он там есть, ты не упустишь.

— Ладно… А ты чем займешься?

— Я получила записи с уличных камер в окрестностях дома Кингов. Если повезет, наш подозреваемый мелькнет там. Или хотя бы его автомобиль.

И вот уже два часа они сидели друг напротив друга и пялились в мониторы. Кэлен периодически впадала в транс, её клонило в сон и — в мысли о Каре. Приходилось прилагать недюжинные усилия, чтобы удерживать внимание на мелькавших перед глазами кадрах. Она уже отсмотрела видео со всех внутренних камер — Редклифф, после того, как положил трубку телефона, покинул комнату и двинулся в сторону служебного выхода. Последний раз — в час пятьдесят ночи — он мелькнул на видео с камеры, установленной на парковке для сотрудников. И вроде бы, дальше можно было ничего не смотреть — подозреваемый покинул аэропорт. Однако Кэлен продолжала. Она отлично знала, что бывает, если детективы подходят к сбору доказательств спустя рукава, она знала, как рассыпаются из-за незначительной, непроверенной тщательно мелочи, казалось бы, надежные дела. Нет, такого Кэлен не могла допустить. И потому продолжала смотреть. Ведь Редклифф мог вернуться — через любой другой вход.

Он и вернулся. В пять часов двенадцать минут его машина въехала все на ту же парковку для своих, а еще через шесть минут Редклифф появился у служебного входа. И дальше он уже начал мелькать на видео то тут, то там. Ублюдок. Кэлен остановила воспроизведение, откинулась на спинку стула, закрыла глаза. Получается, Редклиффа не было на работе с без десяти два до пяти двенадцати. И Кэлен точно знает, где он был, этот упырь!!! Вот только это доказать нужно. Увы, отсутствие гада на рабочем месте не доказывает его причастность к насилию над девочкой и убийству… Может, Мэйсон повезло? Кэлен зажмурилась что есть сил, потерла глаза, поморгала. Черт, чуть ведь не ослепла, а! Так, надо написать заявку криминалистам, чтобы еще раз прогнали отсмотренное Кэлен видео, только теперь уже через свои программы распознавания лиц: вдруг она, Кэлен, все же пропустила Редклиффа? Сомнительно, конечно, но — подстраховаться стоит.

Еще минут через десять Кэлен поднялась из-за стола, разогнулась, потянувшись сильно, всем телом, разминая затекшие плечи, покрутила головой, разминая напряженную шею. Черт, болит все. Сейчас бы она не отказалась от любимых теплых рук и на плечах, и на шее… чтобы помяли, погладили, прогнали усталость, боль. А главное, вон они, руки-то, в шаговой доступности! Вот только – засада же, ну! — не воспользоваться. Кэлен вздохнула, подошла к Мэйсон, все еще напряженно сидящей перед монитором. Подумала, встала у неё за спиной и… положила руки её на плечи. Сжала, надавила пальцами, проминая, нажимая на самые болезненные — по себе ведь знала, — точки возле седьмого шейного позвонка:

— Если я ничего не пропустила, наш подозреваемый покинул здание аэропорта, а затем — и служебную парковку в час пятьдесят. Вернулся в пять двенадцать. Это ничего не доказывает, но, как ты сказала, будет о чем поговорить.

— Да… — кажется, Мэйсон застонала. И даже чуть откинулась назад, отдаваясь её рукам: — Амнелл… что ты делаешь?

— Подумала, тебе нужно снять напряжение.

— Черт, — Мэйсон хмыкнула. — А вот сейчас я подумала. Совсем не про массаж.

— Не вдохновляйся. Это просто дружеская врачебная помощь.

— Да, я помню… гостеприимство и дружелюбие. Спасибо, кстати, сладкая. Мне это правда было нужно.

— Я рада, Мэйсон. Что у тебя?

— Тухляк, — она вздохнула и потерла рукой лоб. — В нужном нам временном промежутке ни он, ни его машина нигде не засветились.

— Хреново…

— Не то слово, Амнелл. Похоже, умный гавнюк. Тачку где-то бросил, пришел пешком, избегая камеры. Значит, знает, где они. В дом, видимо, зашел с черного входа — криминалисты обнаружили там следы бахил, помнишь?

— Да уж, помню. Урод организованный и подготовленный. Мразь!

— Да, — Мэйсон вдруг накрыла её руку, все еще лежащую на плече, своей. Кэлен опустила ресницы, мгновенно подчиняясь теплу этой ладони. И поняла, что ждет ночи. Да, горит этим делом, да, яростно, просто маниакально жаждет притащить на допрос ублюдка, расколоть, вытрясти из него правду, доказать, засунуть его в камеру смертников! Но еще — как бы ни гнала она от себя эти мысли — Кэлен ждет ночи. Она ждет объятий Кары, она мечтает прижаться к любимому телу, укутаться в его жар, согреться под солнечным взглядом любимых глаз, растворить все тревоги этого дня в поцелуях любимых губ… Кэлен улыбнулась разлившемуся внутри теплу, и услышала голос Кары:

— Поехали, сладкая, притащим сюда эту мразь, — и тряхнув головой, откликнулась:

— Да, ми… Мэйсон, поехали.

— Зед, мы что, совсем ничего не можем сделать? Ведь это же он, он!!! — Кэлен готова была и реветь, и крушить все вокруг. Мэйсон, кстати, уже начала: долбанула кулаком в стену сразу же, как только капитан произнес сакраментальное — и безнадежное: «Нет оснований».

Их подозреваемый в сопровождении своего адвоката только что совершенно спокойно вышел из допросной. И уже садился в лифт. Наглый, уверенный в себе, невозмутимый. Он не раскололся. Более того, он вообще отказался говорить. Так и молчал, пока не приехал Энтони Митчелл, правозащитник, чтоб его черти взяли, сам когда-то обвиненный в педофилии, но — оправданный из-за «недостаточности оснований». Теперь ублюдок Митчелл защищал таких же ублюдков. И многих, кстати, вытаскивал.

Под чутким руководством Митчелла Редклифф «отбил» все вопросы. Да, звонила девочка. Нет, он с ней не знаком, с её матерью — только шапочно. Да, девочка попросила Селену Кинг, он уточнил, к какому борту та приписана. Девочка сказала, и он ответил, что этот самолет уже в воздухе. Да, девочка сказала, что её бабушка не дышит. Он посоветовал ей позвонить в девять-один-один. Почему сам не позвонил? А разве он должен? Нет, его не тронула ситуация девочки, ему нет до этого дела. Это преступление? Нет? Значит, он может быть свободен? Да, он покидал здание аэропорта. Нет, не сообщил, ибо это служебное нарушение, его могут уволить. Зачем? А он разве обязан отвечать на этот вопрос? Разве он обвиняемый? В чем? А какие у вас основания? Разговор с девочкой и отъезд из аэропорта сразу после него? Это совпадение. Ну, предъявляйте доказательства. А пока — он может быть свободен, не так ли? Мистер Редклифф, кажется, не арестован? Нет? Замечательно. В таком случае, хорошего дня, детективы.

И Редклифф спокойно покинул допросную. А потом — и управление.

И теперь в кабинете капитана Зорандера Кэлен сдерживала злые, бессильные слезы, а Мэйсон — ярость.

— Зед, неужели мы ничего не можем сделать? Неужели этих «совпадений» мало, чтобы получить ордер на обыск? Криминалисты на месте преступления обнаружили следы, предположительно, от штатива. Значит, эта мразота снимала все на видео!!! Он же это дома хранит, наверняка!

— Амнелл, ты сама прекрасно знаешь, что для ордера этого мало. Девочки, — капитан вздохнул, тяжело, горько. — Я очень хорошо понимаю ваши чувства. Сам хочу размазать эту тварь по стенке. Но — закон есть закон. И мы с вами присягнули его защищать. Ваши подозрения я разделяю, однако подозрения к делу не пришьешь. Идите домой. А с утра — копайте дальше. Не может быть, чтобы такой самоуверенный ублюдок нигде не прокололся. Ищите, детективы. Ищите.

Ночь

Кэлен остановила машину возле дома 1015, посмотрела на Мэйсон. Мэйсон посмотрела на неё: