Журавлик - гордая птица (СИ)

— Эммет Каллен! — рявкнула девушка так, что Эм подскочил на месте и чуть не свалился с диванчика. — Мне плевать, что ты знаешь о том, кто отец моего ребёнка! Мне плевать, что до тебя никак не дойдёт, что я на самом деле РОЖАЮ! Но если ты хоть словом обмолвишься об этом Эдварду и кому—то из своих родных, мало тебе не покажется!

— Но… как же?

— Я сказала, не смей! — шипела Изабелла, тяжело дыша. — Восемь с лишним месяцев назад твой брат сделал свой выбор, уйдя, не поговорив со мной. Он просто… Просто исчез, оставив жалкое письмецо, в котором запутанными фразами попытался донести до меня одно: мы слишком разные.

— Мы из разных стран, — девушка остановилась, переводя дыхание. — Мы из разных миров. Меня бы это не испугало. Он же посчитал это достаточно веским аргументом, чтобы наплевать на то, что было между нами. А ещё там был какой—то бред о том, что я не рассказала ему всей правды о себе. И это сильно смахивало на лишний повод отвязаться от глупой, надоедливой Беллы… Когда—то я поклялась себе, что смогу воспитать сына одна, что я справлюсь. И обещание своё сдержу. И это — мой выбор! Ты меня понял?!

— Понял. Ты только успокойся, — Эм поднял руки вверх, желая показать, что сдаётся под столь эмоциональным напором девушки.

— Это мальчик? — вдруг спросил он, тепло глядя на корчившуюся в очередной схватке Изабеллу и улыбнулся, когда та кивнула, смахнув катящиеся слёзы. — Мой племянник…

Договорить он не успел, потому что подоспели несколько медсестёр с каталкой. Уложив на неё Изабеллу, они поспешили к лифту, намереваясь перевести роженицу в корпус, где находился родильный дом. Татьяна Тимофеевна семенила следом, зорко следя, чтобы каталку, на которой лежала её внучка, везли осторожно. Им вслед смотрел Эммет, грустно качая головой и думая о том, как несправедливо, как неправильно обошлась с этой девочкой жизнь. Он уже знал, что примет и будет уважать решение Изабеллы оставить рождение ребёнка в тайне. Эм понимал, что это её право — не делиться такой новостью с тем, кто поспешил отвернуться от девушки и в результате потерял шанс обрести своё счастье. Эммет просто надеялся. Надеялся на то, что у Эдварда когда—нибудь хватит смелости вернуться и посмотреть в глаза той, которой он умудрился причинить столько боли. Эм так хотел, чтобы у его брата хватило ума исправить то, что он натворил, уйдя почти по-английски. Он всей душой желал, чтобы наступило такое время, когда Эдвард сможет вымолить у бывшей девушки прощение. И ещё одно Эммет Каллен знал точно: он не оставит своего племянника, что бы Белла не думала на этот счёт.

Вздохнув, парень вспомнил о том, что его родители будут здесь только часов через одиннадцать, чтобы находиться рядом с Энни. А пока он единственный, кто оставался с ней. Поэтому Эм отправился на поиски врача Анны, спеша забрать у него список необходимых лекарств и выпросить разрешение всего на несколько минут посетить реанимационную палату, чтобы хоть одним глазком взглянуть на бабушку.

***

Белла вот уже двенадцать с лишним часов мучилась от схваток, которые со временем стали длиннее и интенсивнее. Роды были долгими и тяжёлыми, как часто случается, когда на свет появляется первый ребёнок. Взмокшая и обессиленная, она сквозь дымку боли слышала слова врача и акушерки рядом с ней: «Раскрытие — примерно восемь пальцев… Сейчас будем тужиться…» И она старалась, изо всех сил напрягая своё измученное тело. Потом где—то рядом: «Ну, вот и головка!» Затем — инструкция: «Давай, мамочка, ещё раз…» Опять сильная боль… А потом, спустя несколько мгновений, её сын наконец увидел свет, закричав во всю силу своих крошечных лёгких.

— Ух ты, горластый парень, — улыбаясь, заметила молоденькая медсестра, стоявшая рядом с врачом и акушеркой. Тёплый пищащий комочек осторожно положили на грудь девушки. Белла почувствовала, как по коже потекло что-то тёплое, пока её мальчик барахтался у неё на груди, двигая ручками и ножками.

— Что это? — прошептала Изабелла пересохшими губами. — По мне что-то течёт…

Акушерка добро усмехнулась.

— А это, мамочка, ваш сынок решил вас опИсать, — ответила она, готовя Беллу к послеродовым процедурам.

Девушка улыбнулась, нежно провела ладонью по головке ребёнка, испачканной слизью и её собственной кровью. Она поняла, насколько теперь изменилась её жизнь, только когда ощутила под пальцами родное тепло и смогла поверить в то, что ОН настоящий. Тот, кто толкался ей в живот, кто плясал по её мочевому пузырю, заставляя заглядывать в туалет гораздо чаще, чем раньше. Тот, кто давал ей повод вставать среди ночи к холодильнику, пробуждая желание съесть то, чего в обычное время девушка на дух не переносила. Тот, ради кого она прошла через боль. Тот, кто стоил всего этого, потому что теперь он был рядом с ней. Её сын, реальный, под её руками, на её груди. Её мальчик. Её. И больше ничей.

Ещё через несколько часов в одном из соседних больничных корпусов, так и не приходя в сознание, покинула этот мир Анна Каллен. Но Белла узнает об этом только через несколько дней от пришедшей её навестить Танечки.

А пока молодая мама, которую вскоре поместили в послеродовую палату, была поглощена ощущениями от знакомства с сыном. Белла вспоминала, как ей принесли его, уже чисто вымытого и завёрнутого в пелёнку и тонкое одеяльце. На маленькой головке уже имелись волосики, цвет которых был на несколько тонов темнее, чем волосы Эдварда. Он скорее был схож с цветом волос самой Изабеллы. А вот глаза… Белла где—то слышала, что многие дети рождаются с радужкой серого цвета, и лишь несколько месяцев спустя она окрашивается в собственный, заложенный природой оттенок. Видимо, это был не их с сыном вариант, потому глаза её новорождённого ребёнка были зелёными, как и глаза его отца. Напрасно девушка вглядывалась в радужку мальчика, надеясь отыскать там малюсенькие коричневые крапинки, как свидетельство того, что в будущем цвет глаз поменяется и станет карим. Их не было. Только чистый зелёный, напоминающий оттенок летней травы.

Белла, покачав головой, улыбнулась, вспоминая такое родное детское личико, сморщенное и красное, как и у большинства детей, только что появившихся на свет. Потом глаза начали понемногу слипаться — молодую маму клонило в сон. И когда усталость всё-таки взяла верх, Изабелла заснула. А счастливая улыбка так и осталась блуждать на её губах, придавая лицу детское и наивное выражение.

========== Глава 6.Часть 2. “Помнить Анну Каллен” ==========

Мы часто находим, но часто теряем,

Заботу и нежность за должность считаем.

И только когда не воротишь былого,

Тоскуем, утратив стук сердца родного.

Так пусть безутешные наши потери

Живут в нашей памяти и в нашей вере

В то, что все ушедшие в дальние дали

Приют свой нашли и счастливее стали.

Изабелла стояла у свежей могилы Анны Каллен, сжимая в руке несколько белых роз. Она не смогла прийти на похороны, потому что их с сыном выписали только через неделю. Сейчас маленький Саша остался на попечении Татьяны Тимофеевны и Маргариты.

О смерти Энни Белла узнала от бабушки, когда та пришла её навестить. Они сидели в холле на первом этаже больничного корпуса. На вопрос девушки о состоянии Анны Танечка замялась, а потом рассказала, что женщины не стало спустя несколько часов после рождения мальчика. Боль от услышанной в тот день новости окружила Беллу тугим кольцом и не хотела отпускать вплоть до сегодняшнего дня. Да и могло ли быть иначе? Девушка потеряла не просто хорошую знакомую. В её жизни не стало родного человека, к которому Белла привязалась всей душой.

Сейчас у невысокого холмика земли рядом с Изабеллой стоял Эммет, постоянно проводя ладонью по влажным глазам. Они договорились о встрече прямо на кладбище, и Белла предварительно взяла с Эммета обещание, что в этот день она избежит столкновения с Эдвардом. Эм, как и говорил, приехал один. При встрече он тепло обнял девушку, поздравив с рождением малыша.