Журавлик - гордая птица (СИ)

— Да? — ответив на вызов, произнесла девушка срывающимся от волнения голосом.

— Белла! — услышала он радостный голос Эммета. — Ты у нас? Это здорово! У меня сюрприз! Я уже подъезжаю к дому. Вырвался к бабуле на недельку!

— Эммет… — Слёзы текли по щекам, судорога сводила горло, мешая говорить.

— Эй! — голос парня стал серьёзным. — Что случилось? Что—то с Энни?

— Ей плохо! Очень! Я вызвала «скорую»…

— Я подъехал, поднимаюсь! — прокричал он и внезапно отключился.

В квартиру Эммет попал вместе с врачами «неотложки». Те, оценив ситуацию, заявили, что забирают Анну в стационар, объяснив, что гипертонический криз, особенно в таком возрасте — это далеко не шутки. Эм, подбежав к бабушке и схватив её за руку, только ошеломлённо смотрел на женщину. При этом парень сам был бледен как полотно и, как показалось Изабелле, вот-вот мог грохнуться в обморок от переживаний. Миссис Каллен только молча смотрела на внука и безуспешно пыталась выдавить улыбку. Вместо этого на лице женщины после каждой попытки вновь и вновь появлялась гримаса боли, а в глазах плескалась беспомощность. Наконец, Эммет повернулся к Изабелле. Он уже открыл рот, намереваясь что-то спросить, но тут его взгляд упал на живот Беллы. Когда пять минут назад Эммет вошёл в квартиру, то сразу ринулся к бабушке. Поэтому заметил интересное положение Изабеллы лишь сейчас. Парень побледнел ещё больше, если это вообще было возможно в его ситуации, потом помотал головой, посмотрел девушке в глаза и спросил мягко:

— Мы ведь поговорим потом, хорошо?

Изабелла только кивнула, не в силах найти сейчас нужные слова.

Эм развернулся к Энни, погладил бабушку по щеке и прошептал:

— Всё будет хорошо, гренни. Я найду лучших врачей. Trust me, pleas! Верь мне, пожалуйста!

И миссис Каллен смотрела на своего старшего внука, цепляясь за его слова, как за последнюю надежду. А Эммет нежно смахнул маленькую слезинку, скатившуюся из уголка глаза пожилой женщины, и уступил место врачам «скорой», вернувшимся с носилками, чтобы переместить Анну в машину.

***

Изабелла сидела на маленьком диванчике возле палаты интенсивной терапии. Рядом, вытирая мокрые от слёз глаза, примостилась Танечка. Она примчалась в больницу после звонка внучки и теперь ждала вердикта врачей вместе с Беллой. Мимо них, меряя шагами коридор, туда—обратно метался Эммет, периодически разговаривая по телефону с отцом. Когда его телефон молчал, он, не делая попыток присесть и безумными от переживаний глазами скользя по голым больничным стенам, что—то бормотал, мешая русские и английские слова. Руки у парня тряслись, и Эм сжимал их в кулаки, стараясь остановить дрожь. Вот уже два часа они втроём ожидали, когда из палаты, где находилась Энни, появится врач и скажет им хоть что-то о состоянии женщины. Ещё в машине «скорой» она потеряла сознание и так и не пришла в себя, когда её помещали в реанимацию. Несколько раз мимо них проносились медсёстры, одна за другой скрываясь за дверьми реанимационного отделения. Наконец, когда Изабелле уже начало казаться, что прошла вечность с тех пор, как они оказались в больнице, появился пожилой доктор. Подойдя, он долго молчал, видимо, решая, с чего начать разговор. Белла затихла, сильно сжав руку Танечки. Эммет подскочил к мужчине и пристально посмотрел тому в глаза, ожидая вердикта.

— Ваша бабушка так и не пришла в сознание, — сказал, наконец, врач.

— Она жива? — шёпотом спросил Эм.

Доктор кивнул.

— Да, но… Мне жаль, но она впала в кому. Пациентка перенесла сильнейший гипертонический криз. Её организм не справляется с последствиями.

— Но как? Почему это произошло? — с ужасом вопрошал Эммет, глядя на врача несчастными растерянными глазами. — Энни всегда была такой бодрой. Когда в последний раз я говорил с ней по телефону, она в приказном тоне сказала мне, чтобы я не спрашивал о её здоровье, потому что так я становлюсь похож на глупую курицу—наседку, а не на нормального парня.

Эммет ошеломлённо покачал головой.

— Скажите, в последнее время Анна Каллен страдала гипертонией, чувствовала боли в сердце?

— Да, — ответила Белла. — Я узнала об этом совсем недавно, совершенно случайно обнаружив на столе упаковку с таблетками. Она всё отмахивалась, говорила, что в её возрасте от этого мучаются многие.

— Скажите, что мы можем сделать сейчас? — спросил Эммет. Глаза его были полны непролитых слёз. — Деньги или дорогостоящие лекарства — не проблема…

— Я помню, — перебил его лечащий врач Энни, — что вы, молодой человек, интересовались, можно ли перевезти вашу бабушку в какой-нибудь крупный медицинский центр. И я говорю: «Нет и ещё раз нет!». Анна сейчас в таком состоянии, что дорОга, даже самая комфортная и щадящая, может убить её. А лекарства… Что ж, список слишком дорогих препаратов для лечения пациентки, которыми, к сожалению, не располагает наша больница, я вам дам. Со своей стороны могу заверить вас, что мы делаем и будем делать всё возможное, чтобы помочь вашей бабушке.

Доктор по-доброму, но с укором смотрел на Эммета, словно осуждая того за недоверие. Парень только кивнул и поднял глаза к потолку, пытаясь остановить новую порцию слёз. Пожилой врач на секунду мягко сжал плечо Эма, потом, развернувшись, зашагал в сторону реанимационной палаты, где находилась его новая пациентка с привычным русским именем — Анна, но с такой необычной для здешних мест фамилией — Каллен.

Изабелла молчала. Молчала и плакала. Рядом заливалась слезами её бабушка — за то время, что они общались с Энни, женщины сблизились и даже успели стать подругами. А Белла была в ужасе: та, с которой они ещё недавно пили чай, мило болтая, и перебирали обновки для её сына, лежала сейчас без движения на больничной койке. И девушке казалось, что она буквально видит, как жизнь тонкой струйкой вытекает из быстро слабеющего тела миссис Каллен.

Внезапно поясницу Беллы пронзила острая боль. Приступ был такой силы, что девушка согнулась пополам.

— Господи! Что это?! — воскликнула Изабелла, смотря, как её джинсы намокают от жидкости, стекающей по ногам. Рядом с ней быстро образовалась прозрачная лужица.

— Э-э, Белла, — протянул удивлённый Эммет, который на какое-то время даже забыл о том, что только что плакал, — ты же ведь не описалась? Нет?

Татьяна Тимофеевна ахнула, потом засуетилась.

— Воды отошли! — произнесла она громко. — Срочно в гинекологию! Самой тебе идти опасно, я позову кого—то из медперсонала.

Танечка помогла девушке сесть на диван и принять удобное положение.

— Расслабься, ласточка моя, всё будет хорошо, — прошептала бабушка ласково, и, оставив внучку на попечение Эммета, умчалась искать помощь.

— Ты рожаешь, что ли?! — в голосе Эма звучала паника. — Вот прямо сейчас?!

Низ живота закрутило в болезненной схватке. Изабелла, закусив губу, еле сдерживалась, чтобы не застонать. Секунд через тридцать неприятные ощущения почти исчезли.

— О, Боже! — Эммет бегал вокруг девушки. — Только не надо здесь, пожалуйста! Здесь есть место, где принимают малышей?

— Ты спрашиваешь про роддом? — процедила Белла, скрипнув зубами от боли, когда новая схватка настигла её примерно через пять минут. — Есть. И довольно приличный. Так говорят, по крайней мере.

— Ну да, ну да, точно. Прости, мой русский язык не так совершенен, как иногда кажется, — бормотал Эммет, держа Изабеллу за руку. В речи его, видимо, от волнения сейчас особенно чувствовался акцент.

Потом, растерянно покачав головой, Эм продолжил, шепча теперь себе под нос:

— Эд, какой же придурок! Это ты сейчас должен быть на моём месте. От твоих слов она должна сейчас чувствовать себя спокойней и уверенней. А ты сбежал, не узнав самое интересное…

Сквозь дымку боли от очередной схватки до Беллы вдруг дошёл смысл слов Эммета: парень, конечно же, догадался, чей это ребёнок. Он мог запросто проговориться брату и своим родителям. А этого она допустить никак не могла. Её вдруг накрыла неожиданная злость, подстёгиваемая болезненными ощущениями.