Исполни волю мою

Женщина оказалась молодой и симпатичной. Она близоруко сощурилась в мою сторону и жестом пригласила в тёплое укрытие:

— Садись ближе к огню, ты вся промокла!

Без лишних уговоров я с удовольствием уселась рядом.

— Чего бродишь так поздно, потерялась?

— Ага…

Она приветливо улыбнулась:

— Ничего страшного, здесь всё близко, согреешься и найдёшься.

Некоторое время мы молчали. Я исподволь рассматривала её красивое нервное лицо:

— Вы на рыбалку приехали?

Она загадочно тряхнула густой шевелюрой:

— Нет. Этот костёр развели рыбаки. А я остановилась здесь немного отдохнуть…

И снова тишина, только шум листвы и потрескивание дров.

— Вы тоже потерялись?

— Потерялась… — женщина внимательно посмотрела на меня. — Наверное да, потерялась. Вообще-то, я ищу своего сына.

Всё это звучало как-то странно. Ищет человек сына в лесу тёмной ночью. А сыну, судя по маминой внешности, от силы лет пять, максимум семь. Конечно, если она рожала как моя Ленка — в шестнадцать лет. Воспоминание о подруге больно кольнуло в сердце. Как она там?

— Не переживай! Ты вся извелась… Увидишь, всё наладится, — странная мамаша оказалась ещё и телепатом.

Я опять сконцентрировалась на том, что она говорила до этого. Ах да, она потеряла ребёнка в лесу. Мало ли, убежал за птичками или ягодами и заблудился. Я бы носилась вокруг и орала благим матом "ау" до хрипоты и изнеможения! А она сидит, чему-то улыбается. Интересно чему?..

— Хотите, поищем вместе? — на секунду я представила оборванного, голодного малыша, скрючившегося под кустом, и мне стало не по себе.

— Нет, спасибо, я сама, — незнакомка вытянула ладони к огню и растопырила пальцы.

— Знаешь, возможно ты встретишь его там, — она неопределённо кивнула в сторону леса. — Скажи, что я ищу и очень боюсь за него.

Дождь уже закончился и меня нестерпимо потянуло домой.

— Иди по той дороге до развилки, потом свернёшь налево.

Я поднялась:

— А как зовут вашего сына?

— М-м…н, — она произнесла имя невнятно и, по-моему, оно было прибалтийским, переспрашивать я постеснялась.

Уже отойдя на значительное расстояние, мне пришла в голову мысль, что надо было узнать и её имя. Но когда я вернулась, на полянке никого не было, только огонь дожевывал тлеющие головешки и белый пепел шевелился вокруг них, словно дышал.

Я быстро добралась до дому. По словам бабы Вии, известий о Лене не поступало. Решив с утра пораньше отправиться в больницу на маршрутке, я завалилась на кровать и тут же уснула. В последний момент, проваливаясь в сон, подумала — откуда блуждающая по лесу мать могла знать дорогу на наш хутор, ведь названия я ей не говорила и мы не познакомились?

Ленка слушала меня внимательно, не задавала наводящих вопросов. Она вообще на протяжении моего путанного повествования не проронила ни слова.

— Лен, ты опоздала на лекции.

— Плевать! Я не брошу тебя в таком состоянии.

За окном царил солнечный весёлый денёк. Я точно знала, что у подруги сегодня как минимум два важных семинара — по немецкому и французской литературе 18-го века. Она вчера готовилась к ним вслух. Но и жертва её была понятна, точно так же поступила бы и я.

— Почему тебе кажется, что во сне ты видела именно эту женщину?

— Не знаю… Я скорее чувствую это. Вроде и забыла её, пять лет прошло, а сейчас, когда мне самой столько же, как ей тогда, вспомнила. Лен, мне кажется странным и неестественным её поведение…

— Что именно?

— Она искала сына без паники. Меня ещё утешила.

— А может быть она его давно искала? Недели, месяцы…

— Годы. И попутно сошла с ума! Ты так думаешь?

— Нет, — Ленка наморщила лоб, — смирилась с неизбежным…

— Можно смириться со смертью, рано или поздно боль утихает, но пока человека не видели мёртвым, остаётся надежда…

— А ты уверена? — Лена поднялась из-за стола и занялась приготовлением пищи.

— В чем?

— Ну что ты точно её видела?

— Меня глючило что ли?

— Да нет, — она откинула на дуршлаг проросшие пшеничные зёрна, мне пришлось доставать и закреплять мясорубку. — Я где-то читала историю про то, как умерла молодая мать, а злая мачеха решила убить её дитя и положила его на рельсы. Но когда по этой дороге шёл состав, призрак матери преградил ему путь. Машинист применил экстренное торможение, а выйдя из поезда, никакой женщины не нашел. Только на рельсах плакал ребёнок, — она печально вздохнула.

— Это всё понятно, но где связь? Ребёнка-то я не видела!

Лена, рассказывая легенду, успела перемолоть злаки и теперь вдумчиво рассматривала этикетки йогуртов, один за другим доставая их из холодильника:

— Значит, просто ты его не встретила…

— Ну ты даёшь!

— Н-да, не встретила… — она остановилась на банановом и взглянула на меня, а может сквозь меня. Во всяком случае, мне так показалось. — И теперь встретишь. Не зря же бедная женщина загорелась живьём у тебя на глазах. Это предупреждение!

Я не знала, серьёзно она или шутит, но по спине поползли мурашки. Елена вылила йогурт в блюдо с перемолотой пшеницей, вздрогнула от разлетевшихся холодных брызг, затем качнула головой туда-сюда, словно выходя из транса, и широко мне улыбнулась.

— Белозёрцева! Ты точно свихнёшься скоро от своих переводов, в твоей башке сплошная мистика!!

Она не обиделась на эту реплику. Дело в том, что Елена Белозёрцева, помимо учебы на третьем курсе иняза, занималась переводом слёзных любовных романов с французского и немецкого языков. И оченно в них преуспела. При всей банальности и примитивности сюжетов она ухитрялась создавать почти бестселлеры. Сохраняя общую фабулу произведения и имена героев, плутовка использовала богатую фантазию и личный опыт, затем пропускала этот гибрид сквозь призму собственного мировоззрения. На процентов пятьдесят — семьдесят это были её детища.

Единственное, с чем она не могла смириться — финал. Избалованные и душевно ленивые иностранцы обожают хеппиенды, а это так неразумно и низкопробно! Моя подруга по натуре была трагиком и ей хотелось усилить падение занавеса гибелью или болезнью главного героя! Бежняжке катастрофически не хватало рыданий. Конечно, очищающий катарсис придумала не она, а великий Аристотель. Елена только свято чтила эту слёзную "клизму" и следовала ей в своем "творчестве". Даже здесь, в случае со мной, ей надо было обострить ситуацию, подкинув парочку "воскресших" трупиков. Эта мысль неожиданно улучшила настроение, застав взглянуть на ночной кошмар как на заурядное явление. От йогурта со злаками и свежезаваренного чая снова потянуло в сон. Я уложила ножки на нашем угловом диванчике, согнав на пол рыжую Маню.

Кроме романов, правильного питания и меня, у Лены был ещё один пунктик — кошки. В нашей квартире их жило пятеро: злой и капризный перс Моня, сиамская штучка Энни, деревенская Дуся, ещё одна персиянка Маня и редкая, страшно ценная Алиссет, породы девон рекс. И ни одной мало-мальски захудалой собаки! Слава Богу, кошки не плодились, поскольку Моню кастрировали ещё в детстве, но в критические дни выли как полагается, путались под ногами, запрокидываясь на спину и пятились мохнатым задом. Я пару раз чуть лоб себе из-за них не разбила, куда ни плюнь — всюду "мур-мяу" и глупая ушастая морда. Но, несмотря на эту мохнатую скотину, в доме царил порядок стараниями всё той же Ленки.

В постсоветское время Ленкины родители успели "раскрутиться". Вернее, это заслуга её папы, он создал материальную базу, а мамино положение заведующей РОНО служило гарантией "несгораемого сейфа" и возможным политическим убежищем. Они спонсировали нашу учебу в чужом городе баксами, но чтобы снимать эту квартирку, предварительно обставив подходящей мебелью, нам самим пришлось изрядно покрутиться. Отдаю честь подруге — своими переводами она зашибала немалую деньгу. Если добавить мой заработок в баре и немножко "деревянных", которые подкидывала моя мама, мы могли себе позволить более-менее приличную жизнь. И кошкам тоже. Не оставалось лишь на благотворительность, а я подозревала, что в Ленке зреет меценат!