Мистер Грей младший (СИ)

— Ты же не считаешь, что всё было зря? — вкрадчиво спросил я.

— Конечно, нет, — размеренно ответила она, — А ты?

Брошенный мне вопрос заставил перестать смотреть через её плечо и вцепиться ей глазами прямо в глаза.

— Ты шутишь? — мягко усмехнулся я, затем, всякое выражение пропало с моего лица, только в глазах проступили черты неподкупного страха, — Я боялся, Айрин. Я очень боялся, что ты так будешь думать…

— Никогда, — уверенно произнесла Айрин, — Я была в заложниках у той себя все эти годы.

Я виновато стиснул челюсти, прижал её за талию ближе, коснулся щекой её горячей щеки.

— А я думал, что потерял тебя тогда, — серьёзно произнёс я, — А сейчас, приходит осознание того, что я терял тебя всё это время.

— Да, ты… меня потерял, — тихо сказала Айрин, опустив глаза.

— Надежды нет совсем? — с болью в сердце спросил я.

Ответа не последовало. До этого, топтавшиеся на месте, мы снова начали плавно, медленно двигаться. Я оторвал голову от гладкой шёлковой щеки, смотря на Айрин сверху вниз.

— Я бы хотел сказать тебе, что мне… было приятно, когда ты меня ударила, — выпалил я, лишь бы продолжать слышать её голос.

Айрин поднимает на меня глаза, стараясь выглядеть не удивлённой.

— Хочешь ещё пощёчину? — мило улыбнулась Уизли.

— Нет, я… я к тому, что ты ко мне ещё… что-то чувствуешь. Ведь, если бы тебе было всё равно, ты бы не ударила меня.

— Не нужно говорить об этом. В этом нет смысла.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Не ты, не я… мы не способны ничего изменить. И я вижу это по твоему лицу.

— Айрин…

— Мистер Грей, — оборвала она меня, — Я не хочу говорить о том, что очевидно. Будем честны друг с другом…

— В отличие от тебя, я пытаюсь быть честным.

— Ты пытаешься, а я уже честна…

— Ты изменилась, — снова сказал я, уже резче.

— Как и ты. Время меняет, — задумчиво произнесла Айрин.

— Близкие друзья меняют? — спросил я нагло.

— Даниэль меняет? — парировала она.

Я стиснул челюсти. Чёртова любовь! Почему я ей всегда проигрываю?! Почему сердце так болезненно сжимает?! Почему? Почему всё так, а не иначе?

— Мы знаем больные места друг друга. И стреляем в цель. Это называется запретный удар, Айрин, — проговорил я.

— Ты уже ударял меня. Это был мой черёд, — холодно сказала она.

Затем, ещё раз заглянув в мои глаза, она крепко-накрепко прижалась ко мне и плотно сжала в объятиях.

— Айрин, — растеряно произнёс я, в то время, как мои руки сжимали её до костного хруста и не были готовы отпускать.

С минуту, мы стояли так. Застывшие намертво. Мне показалось, нас превратили в статую, неспособную оторваться друг от друга. Я уткнулся губами в её золотые волосы, она в мою грудь. Кажется, прошла вечность, прежде чем она оттолкнулась от меня двумя руками, как от трамплина, резко, как в бреду закачала головой и прорычала:

— Нет! Не подходи!

Я застыл. Она обнимала меня так… потому что делала это в последний раз?.. Блять, нет. Только не говори мне это! Я начал делать шаги к ней…

— Нет! — звонко вскрикнула она, выставив руку в защитном жесте.

— Айрин…

— Серьёзно: не подходи.

— Почему?

— А ты не знаешь?! Не знаешь, да? — она резко разворачивается спиной ко мне, делает шаг, но замирает. — У меня внутри всё переворачивается. Я хочу ненавидеть тебя. Я хочу проклясть тебя. Я хочу понять, почему у меня ничего не получается, а ты способен на всё?! — её голос мольба и отчаяние. Она сводит лопатки, будто пытаясь сбросить мой взгляд со своей спины, как поношенное пальто. Не оборачивается.

— Ты предатель. Ты чёртов циник. Ты хочешь любить, но делаешь всё, чтобы не любить. Ты не знаешь, насколько ты запутался, запутывая других. Чего ты хочешь от меня сейчас?! Я не железная!

Голос звенит в комнате, отражаясь отголосками боли в моих ушах.

— Айрин, — тихо зову я, — Посмотри на меня, пожалуйста.

— Нет, нет, нет, — она качает головой и сжимает плечи, обнимая локти руками, — Я не хочу смотреть на тебя. Не хочу. Думать о тебе не хочу, говорить с тобой не хочу, я уже ничего не хочу!

— Я могу попросить… прощения? Даже не надеясь на то, что ты меня простишь? — ошарашил её я.

Она медленно поворачивает голову в мою сторону. Синие глаза заволокла дымка. Губы её слегка дрожали. Любимое мною лицо было исполнено сухой, прерывистой печалью, и вся её фигура напоминала сейчас что-то, что олицетворяет грусть. Если бы меня спросили, как выглядит боль, я бы сказал: «Посмотрите на Айрин, когда она глядит в мои глаза…»

— Не можешь. Потому что мы уже ничего не исправим. Я решила.

— Ты решила? — прищурился я.

— А нельзя?! Ты решил жениться на Дане, а я решила… не мешать вам.

— Послушай, она меньшее, что меня сейчас волнует.

— Не обороняйся, Грей!

— Да ты что? Почему это?! Как ты могла поверить в те фото? Как ты могла подумать, что тогда, после всего, что между нами было, я мог изменить тебе? Я узнал об этом только сегодня, Айрин. Только сегодня! Когда мы расставались, ты даже намекнула на них, а они ведь имели значение! Только я не понимаю, почему?! Как ты могла поверить?

— Так же просто, как и вчера в то, что вы поженитесь, — спокойно заключила она.

— Ты же врёшь мне! — взорвался я.

— Нисколько!

— Что ты хочешь сказать мне всем этим?

— То, что надежды для нас нет.

На мгновение, я забыл, как делать вдох. Мне показалось, что всё вокруг, в этой комнате, на улице — за окном, везде, везде на целом свете, исчез кислород. Всё стало пустым, бесцветным и ненужным.

Я посмотрел в её светло-синие глаза, в которых солнечным бликом, переходящим и непостоянным, но далеко не радостным, играла боль.

— Это всё, что ты мне хочешь сказать?

— Да, всё.

— Я не могу поверить, что это конец! — зарычал я отчаянно.

Она развернулась ко мне спиной и жёсткой походкой пошла быстрыми шагами к выходу.

— Подожди… Подожди!

Айрин останавливается. Она меня слышит. Она со мной! Детка, я задержу тебя лишь на несколько секунд…

Я обошёл её, встав перед ней лицом к лицу. Синие глаза пристально рассматривали меня, без какой-либо определённой цели. Так же, как и мои: мне просто нужно было посмотреть в её глаза.

— Я ведь не оставлю тебя в покое. Никогда.

— Оставишь. Оставлял в первый раз… Оставишь и во второй.

— Ты… Ты хочешь сказать, что только я виноват в случившемся осенью, пять лет назад?

— Ошибка. Ты же говорил. В кладовке.

— Ты считаешь, что только моя?

— Да. Считаю.

— Айрин, ошибку можно исправить… и я хочу…

— Нет, Теодор. Наши желания не совпадают.

— Но… Почему?..

— Потому, что ты уже не любишь меня.

— Айрин?!..

— Не любишь. Ты видишь во мне образ той маленькой девочки, невинный формат юности… Видишь ту, которой я была пять лет назад, но… Той меня больше нет. Недавно, я поняла, что могу освободиться… От любой зависимости лечатся. И я… И я тоже!

— Что ты говоришь, Айрин?..

— Правду. Правду, в отличие от тебя. Мы ничего уже не значим друг для друга. Память. Это всё злая память играла с нами такую шутку… Ты предал меня дважды. Дана. Я её… ненавижу. И тебя тоже. Я тебя тоже ненавижу! И ты не можешь быть счастлив с женщиной, которая тебя ненавидит! С женщиной, которая не сможет стать тебе партнёром. С женщиной, у которой в груди ничего не осталось. Ничего! Ничего, понимаешь? Я не смогу родить тебе детей. Я не смогу! Я… У меня ничего нет и не было кроме себя самой! Я даже любила тебя в одиночестве, все эти годы, я… Всё, что было, это прекрасно. Но это прошло. Всё проходит, Грей. Я не могу больше любить тебя. Уходи… Пожалуйста, уходи из моей жизни.