Сокровища Ауйан Тепуи (СИ)

Глава 6. «Гран Сабана»

     Над подошвой, густо поросшей зеленью, возвышались скалистые отвесные стены, словно высеченные из камня искусной рукой мастера. Вершины их были срезаны, отчего горы казались пнями деревьев-исполинов, или гигантскими ступенями, ведущими к небу.

«Есть в мире место, — писал в тысяча девятьсот двенадцатом году Артур Конан Дойл, — которое осталось таким же, каким было в доисторические времена. Добираться до него долго и трудно. Нужно идти по запутанным чащам девственных лесов и бурным рекам, которых нет ни на одной карте, до тех пор, пока не покажется на горизонте огненно-красная скалистая масса, что-то вроде колоссальной стены, неправдоподобно плотной и внушительной, с гладкими краями и абсолютно отвесной».

Это место называлось гора Рорайма, и расположено оно было в южной части Гран Сабаны, название которой уже не однажды звучало в речах Стивена.

Гран Сабана находится на юге-востоке Венесуэлы, в маленьком треугольнике на границе с Бразилией и Гайаной. Она занимает тридцать пять тысяч квадратных километров и расположена где-то в самом центре области, опоясанной двумя величайшими реками Земли — Ориноко и Амазонкой. Большая часть этого пространства почти не заселена и до сегодняшнего дня мало изучена. Гран Сабана остаётся одним из самых загадочных и потаённых уголков, открытых для остального мира каких-нибудь сто лет тому назад.

Самое примечательное в Гран Сабане — это тепуи — "горы" в переводе с языка индейцев. Рорайма — самая известная и легкодоступная гора, но никто не может с точностью сказать, сколько таких в Гран Сабане: вершины очень часто укрыты плотным колпаком тумана, и вполне возможно, что некоторые из них вообще никогда не попадали в поле зрения людей.

Здесь и предстояло расстаться Стивену с товарищами, а Стефани — с друзьями. Лагерь был покинут несколько часов назад, там остались валяться наушники с плейером, старый паранг и куртка Герберта. До Рораймы приходилось добираться уже под нескончаемыми потоками воды, по разъезжающейся под ногами грязи, обходя стороной тропы, казавшиеся живыми из-за мириад пиявок. Пиявки лежали сплошным ковром, вожделённо покачивая головками. Сезон дождей — их время, пожалуй, они остались для Стефани самым отвратительным воспоминанием за всё время скитания по джунглям.

Стивен решил переждать ливень под могучим деревом, росшим возле подножия Рораймы.

— Смотрите, госпожа Делож! — закричал он, перебивая дождь и ветер. — Вот Вам ещё один пример гуманного закона джунглей. Взгляните на это дерево — перед Вами знаменитый фикус-удушитель! Не будучи истинным паразитом, он избрал это дерево лишь местом своего обитания. Когда-то семена фикуса были занесены в его кору, проросли, опутали ствол своего "хозяина" и создали своими ветвями прочный живой каркас, задушив дерево, давшее приют фикусу. Вы видите, его ствол-опора почти сгнила? Разве это справедливо?

Стефани зябко повела плечами и отвернулась. Разве можно в такую минуту рассуждать о каком-то несчастном дереве?! Ей предстоит расстаться с людьми, ставшими такими близкими - ей нет дела до законов джунглей! Она живёт по своим, человеческим законам, и не признаёт других.

— У вас есть две минуты, чтобы попрощаться, — сухо сказал Стивен, повернувшись к Стефани и пилотам.

— Идрис, Тауфик! — на глаза Стефани навернулись слёзы. — Я никогда не забуду того, что именно вы были со мной в самые тяжёлые минуты моей жизни. Если нам удастся встретиться ещё раз, - а я в это верю, - вас ждёт щедрое вознаграждение!

— Не надо, Стефани, — прервал её Идрис, — не стоит говорить в такую минуту о деньгах. Мы будем молиться за тебя.

 Стивен прощался коротко, по-мужски.

—Будьте осторожны, — просто сказал он и выстрелил в небо. Стайки испуганных птиц взмыли ввысь, но уже через минуту джунгли успокоились и проводили в далёкий путь террористов и заложников.

— Что ж, — Стивен взглянул на прояснившееся небо, — и нам пора.

Они остались втроём: он, Стефани и Патрик. Стефани подумала о том, что Идрис и Тауфик первыми увидят Пола. Утешало лишь одно — они не забудут сказать ему, что Стефани жива, вот только будет ли оно так на самом деле к тому времени?

Мысли Стивена были ещё мрачнее: его не покидало предчувствие, что одного из товарищей он не увидит больше никогда, но кто это будет?

Один Патрик ни о чём не думал. Он был слишком молод, чтобы настраивать себя на подобный лад; чем дальше они уходили от цивилизации, тем больше его это увлекало. Ему нравилось в джунглях, нравилась компания и нравилась цель, таким образом, он умел извлечь из опасного и рискованного предприятия большое приключение, и эти ощущения были острее наркотиков и девочек. Оставшись наедине со Стивеном он, наконец-то, сумеет доказать, что на него можно положиться и что его старший братец Арнольд был неправ, когда не хотел брать его с собой.

Следующая часть пути, который им предстояло пройти, ничем не отличалась от предыдущей — те же кровожадные пиявки, крики незнакомых птиц и животных, жара и духота вперемешку с проливными дождями — но теперь окружающий ландшафт становился всё более разнообразным и живописным. Стефани даже стала находить особую прелесть в этом вынужденном путешествии. Может быть, оттого, что теперь её окружали всего лишь двое мужчин, она почувствовала себя увереннее, страх понемногу отпускал женщину. После очередного привала она первой решилась завязать разговор со Стивеном:

— Что это за местность? Мне казалось, что джунгли состоят из одних лесов и рек, или это единственная гора, которая попалась нам на пути?

— Слушайте и запоминайте, моя любознательная леди, — неохотно откликнулся Стив, — может быть, Вы воспользуетесь этими сведениями, когда будете давать интервью по случаю Вашего освобождения. Мы находимся на пороге Царства бога грома, на окраине Гран Сабаны, практически до сих пор неизведанной людьми территории. Горы — или "тепуи", как называли их индейцы — самое замечательное произведение здешней природы. Их около сотни, но пока только шесть покорилось людям. Не правда ли, какой ничтожный шаг в освоении окружающего пространства? Человек обычно как-то стремительно врывается в неположенные для него места, и сразу начинает качать права, уничтожая первозданное естество. А здесь что-то наши учёные застряли: за сто лет — огромный срок! — изучили лишь несколько гор, да и те не полностью. Или человечество слишком обленилось?

Стефани вдруг пришло на ум, что этот человек никогда не был частью общества, в котором жил и которое терпел. Он оставался отшельником в душе, даже когда устраивал вечеринки в загородном доме, втайне презирая и ненавидя этих людишек, называвших себя аристократами. Именно ненависть к человечеству толкнула его на преступление. Он имел какую-то скрытую цель, о которой Стефани ещё не знала, но вряд ли Стивен сделал бы шаг к её осуществлению, обладай он чувством уважения к закону, любовью к детям, которых взял в заложники и тем самым подвергал их жизни опасности — его оставили равнодушным ненависть в детских глазах и убийство мачехи. Стефани пожалела, что начала этот разговор — ей казалось, что Стивен всего лишь поверхностное, грубое, жестокое существо, и она видит его насквозь, но с каждой минутой ей становилось всё труднее общаться с ним: его слова и поступки не поддавались анализу и не могли быть объяснены таким "знатоком" человеческих душ, как Стефани.  Наконец-то осознав, что ей сложно будет разобраться во всём этом, она просто отдалась на волю его словам, предпочитая соединять в своём воображении рассказы об окружающей их природе с действительностью. Это не приносило беспокойства и не разочаровывало своей загадочностью. Кода она смотрела, как после ливня вода устремлялась вниз по склонам горы, изборождённой глубокими трещинами, создающими фантастический рельеф, и обрушивалась великолепными живописными каскадами, она испытывала лишь чувство умиротворённости и ощущения, что тоже является частью этого создания, любимой частью. Ей Земля виделась огромным живым организмом, где каждое творение представляло собой орган: скажем, океан — это гигантские почки, почва — неизмеримые лёгкие; люди же, населяющие земную поверхность — лишь клетки, несущие энергию и силу, или наоборот, подтачивающие и разрушающие тело. Стефани, несомненно, была, здоровой клеткой, и, с её точки зрения, играла позитивную роль в жизнедеятельности организма – ведь через искусство кино она рассказывала другим клеточкам об их общем теле. Но вот на её пути встретился Стивен — раковое образование, которого, по сути, не должно было быть вообще. Стефани на несколько мгновений перевела дыхание, поражённая работой своей мысли. Но следующая мысль, пришедшая внезапно, обезоружила её окончательно. Может ли так быть, что всё как раз наоборот? Что это они все инфицированы, а он ещё не успел заразиться коварной и страшной болезнью, имя которой равнодушие? Стефани окончательно запуталась в своих поисках, и когда Стивен обернулся, он встретил её взгляд, выражающий беспомощность и презрение. Это задело его за живое, так как он не смог понять, что вызвало эти чувства. Может быть, она думает, что он рассказывает сказки о существовании Гран Сабаны и на самом деле это всего лишь обыкновенное плоскогорье? Стивен замолчал, пытаясь скрыть раздражение и досаду.