Тридцать ночей (ЛП)

Разинув рот, она смотрела на меня, словно я говорила на поросячьей латыни²².

— Какого хрена?

Я и не ожидала, что она, или кто-либо ещё, поймёт меня в этом вопросе. Но я, ни за что, не потрачу четыре часа из моих дней, которые итак уже были сочтены, дабы услышать о том, какое это большое начало. Формальный отсчёт дней, предоставленных мне ICE, начинается сегодня, несмотря на то, что мой личный отсчёт начался неделю назад. Я бы предпочла провести следующие четыре часа, готовясь к позированию для картины, вкушая на практике имя Айдена, а также приводя ноги в порядок и занимаясь другими замечательными делами. Не говоря уже о том, что сама мысль о моём появлении на выпускном без родителей, заставляла мой желудок скручиваться похуже любого похмелья. Я выдала Реаган отредактированную версию своего мнения. Потребовалось добрых пятнадцать минут, дабы убедить её. И, наконец, она смягчилась.

— Хорошо. Полагаю, я понимаю это. Честно говоря, я бы тоже была огорчена. Итак, хочешь ли ты, чтобы я приняла диплом от твоего имени?

— Я не уверена, что они позволят тебе. Это же не Оскар, Рег.

Она посмотрела на меня щенячьими глазками и затем убежала в свою комнату собираться, пока я завтракала на кухне хлопьями.

Как только я осталась одна, волнение стало настойчиво брать надо мной верх. Я собиралась встретиться лицом к лицу с Айденом Хейлом, не надев ничего, кроме трусиков и расстёгнутой рубашки. Чёрт возьми, а вдруг он выберет стринги? Что делать, если в комнате будет холодно, и у меня... затвердеют соски? Хавьер тоже там будет. Он также хорошо сможет всё это разглядеть. Как вообще я могла согласиться на это, имея так мало информации? Ах, да, всё потому, что мой мозг был в состоянии каши в тот момент, да ещё из-за того, что я не могла и не думать, что вся эта затея на самом деле воплотится в жизнь. Теперь, когда осталось всего пять часов до встречи, мои руки начали дрожать, и мне пришлось поставить чашку с хлопьями на стол. Глубокий вдох, продолжительный выдох. Водород, 1,008. Гелий, 4,003. Литий, 6,94...

Реаган вошла в кухню, отсрочив тем самым мой эмоциональный срыв, который грозил мне вот-вот разразиться. В простом тёмно-зелёном платье она выглядела ошеломительно. Прежде чем она смогла бы разглядеть во мне душевное расстройство, я отвлекла её:

— Рег, ты великолепно выглядишь. Слушай, давай я сделаю несколько фотографий.

Это мгновенно сработало. Она захихикала и начала позировать, посылая воздушные поцелуи в камеру, пока я фотографировала её.

— Говоря о прекрасном внешнем виде, что ты наденешь сегодня? — спросила она, встав в позу серьёзного-студента-психолога.

Я знала наверняка, что надену. Или точнее сказать, не надену.

— Всё, что найду в твоем шкафу, — пожав плечами, я улыбнулась.

— Мои бюстгальтеры пуш-ап во втором ящике, — захихикала она.

В этой мысли моя голова совершенно не нуждалась.

— Вот держи, счастливого выпуска! — сказала я, протянув ей маленькую коробочку, обернутую в бумагу цвета триколор: красный, белый и синий. Мои руки слегка дрожали.

— Иза! Ты не должна была покупать мне...

— Я и не покупала. Это было у меня уже давно.

Она, должно быть, услышала напряжённость в моём голосе, так как искоса на меня посмотрела. Но Реаган не могла удержаться от открытия подарка более чем три секунды. Три, два, один.

Она разорвала бумагу патриотической расцветки и приподняла крышечку. Затем она ахнула и отскочила назад на два шага.

— О, Боже мой! — прошептала она и подняла свой взгляд на меня, её зелёные глаза были широко распахнуты. — Это изумрудная брошь твоей мамы?

Я улыбнулась.

— Да. И моей бабушки Сесилии. Она всегда принадлежала женщинам в нашей семье. А теперь она принадлежит тебе.

Глаза Реаган наполнились слезами.

— Иза, я не могу...

Обеими руками я взяла её за руку.

— Да, ты можешь. Я хочу этого. Кроме того, она так подходит к твоим глазам...

Рыжеволосый огненный шар практически сбил меня с ног, едва не завалив на кухонный пол. Она ничего не говорила. Также как и я. Мы просто держали друг друга в объятиях, отказываясь озвучить то, о чём мы обе думали в этот самый момент. "До свидания".

— Тебе пора поторопиться, — сказала я. — Или ректор Кемпбелл совсем разозлится.

Она всхлипнула и улыбнулась.

— Стало быть, будет взбешён, верно?

— Верно.

Она приколола брошь Клэр на своё платье и погладила её.

— Хорошо, я остановлюсь в отеле "Люсия" с родителями сегодня вечером. Заглядывай, если Хейл окажется придурком. А ещё лучше, тупо его трахни.

— Реаган!

— Всего хорошего, — крикнула она через плечо и захлопнула за собой дверь.

В звенящей тишине, мои нервы взыграли в полную силу. Я отвлекла себя решением дилеммы "что же надеть". Да, это было нелепо, по той причине, что одежда будет снята в тот самый миг, как только я войду в его дом, но всё же, в моей эскапистской²³ фантазии выглядело это фактически свиданием. Очень даже одностороннее свидание. Я перемерила, по крайней мере, двадцать нарядов, прежде чем решилась на тёмно-синее платье-футляр и красные туфли без каблука. Патриотично. На удачу. Затем я сходила в ванную, приняла душ. Я побрила ноги, про себя поблагодарив своих предков за генетический росчерк пера, послуживший причиной того, что волос на лобке у меня почти не было. Бразильская эпиляция была бы столь же эффективной, но более дорогим удовольствием. Если Хейл выбрал какое-то кружевное, просвечивающее изделие, выглядывающие лобковые волосы, несомненно, убьют меня, если нервы не сделают эту работу раньше, чем он покажется здесь.

Когда, наконец, я была готова и одета, мои нервы накалились до предела, и я начала потеть. Я включила напольный вентилятор и встала перед ним, подняв руки вверх, пытаясь успокоить саму себя.

Хавьер будет там. Он знает тебя. Если Хейл попросит о чём-то чересчур сумасшедшем, как например, закинуть ноги за уши, Хавьер решительно воспротивится этому по эстетическим причинам. Он, как никто другой, привередлив в вопросе своего творчества. Если тебя попросят надеть стринги, ты просто вежливым образом ответь "нет" и настаивай на том, чтобы на тебе остались свои трусики. И чтобы ни случилось, не скидывай их при виде его.

Мои бёдра изогнулись от этой мысли, и мне пришлось трижды перепроверить свои трусики, дабы убедиться, что они подобраны правильно. Это были единственные кружевные трусики, которые я имела, на всякий случай если потребуется прибегнуть к ним. Мои ободряющие слова, произнесённые самой себе, не оказали никакого воздействия, так что я прибегла к моему любимому шоколаду, "Бачи"²⁴, который был запрятан на кухне в задней части ящика со специями. Как правило, я беру с собой плитку на случай чрезвычайных ситуаций. Сегодня я взяла две и запихнула их в сумочку. Затем я вернулась к вентилятору и начала повторять периодическую таблицу в обратном порядке, но уже на итальянском языке.

Когда я добралась до фосфора, дверь задребезжала под четырьмя резкими, громкими ударами. Согласно часам моего отца, в моём распоряжении есть ещё один час до того, как Хейл появится здесь. Я заглянула в дверной глазок и примёрзла к месту. Черт возьми, за дверью стоял дракон, только на этот раз это был дракон с большой буквы "Д". Что же я натворила сегодня? Ох, может быть, он решил отменить написание картины. Я наскоро составила непродуманный план и открыла дверь.

— Мистер Хейл, какой приятный сюрприз, — начала я, с огромной улыбкой на губах, мой голос прозвучал достаточно высоко, что даже летучие мыши смогли бы меня услышать.

Он шагнул внутрь. Мне показалось, что он пытался успокоить себя, но об этом сложно было говорить, учитывая дым, исходивший из его ушей. Он провёл рукой по волосам. Какого чёрта с ним не так? Мои трусики были слегка напуганы, цепляясь к моим бёдрам изо всех сил. Он сделал один глубокий вдох и взорвался:

— Вы считаете себя настолько выше всех остальных, мисс Сноу, что не соизволили присутствовать даже на своём собственном выпускном из колледжа, который пожаловал вам свою самую высокую академическую почесть? Или вам так не важна своя собственная жизнь? — проговорил он сквозь стиснутые зубы.