Тридцать ночей (ЛП)

— Мистер Хейл —, — я умолкла, так как он своими длинными пальцами дотянулся до моего подбородка и развернул моё лицо к себе.

— Назови меня по имени, — его голос был низким и строгим, но взгляд был нежным.

— Айден, — прошептала я. Мгновенно он стал более реальным, понуждая меня немного дольше вскармливать фантазию о нас: — Айден, мы можем договориться кое о чём?

Он нахмурился.

— Зависит от того, что это.

— Не могли бы мы договориться, хотя бы на сегодня, установить эмбарго?

Он свёл брови вместе.

— Эмбарго? Эмбарго в каком вопросе?

— Секреты. Я поделюсь одним из моих секретов, а ты поделишься одним из своих. Карт-бланш для нас обоих, но всё остальное обсуждаемо, — я постаралась сохранить свой голос нежным, в попытке скрыть свою угнетённость.

Он внезапно свернул вправо и выжал тормоз. Автомобиль позади нас резко просигналил и обогнул нас, водитель кинул на нас разъярённый взгляд. Спина Айдена выпрямилась, его мышцы обозначились, и он развернул тело, чтобы быть обращённым лицом ко мне.

— Элиза, у тебя проблемы? Поскольку если так и есть, то ты должна рассказать мне. У тебя нет причин проходить через это в одиночку.

Как я могу поделиться с ним этой болью и не создать с ним связь? И куда я приду после этого? Если бы вы считали, что потеряли всё, только для того, чтобы обнаружить что есть гораздо большее, что можно потерять, рискнули бы вы этим? Или вы не стали бы рисковать и попытались бы пережить это?

— Спасибо. Я буду иметь это в виду. Итак, мы договорились? — я посмотрела прямо ему в глаза, стараясь сохранить выражение лица спокойным.

— Нет, чёрт возьми, мы не договорились.

Он бесконтрольно окинул меня диким взглядом.

Впервые в его глазах я заметила намёк на беспомощность. Не в силах устоять, я медленно, так чтобы он заметил моё намерение, протянула руку, желая погладить его по щеке. Учитывая мощнейшее силовое поле, которое окружало его, возможно, ему требовалось некое предупреждение.

— Нет причин для беспокойства. У меня нет проблем. Давай просто попробуем. Неужели скрытная часть тебя не находит это очень привлекательным?

Он покачал головой и зажал переносицу между большим и указательным пальцами, сделав глубокий вдох.

— Как будто твоих картин и мозгов не достаточно чтобы довести любого мужчину до безумия, теперь ты ещё и это подкидываешь в огонь. Но полагаю, что я нахожусь в гораздо более выгодном положении, дабы помочь тебе, если я заключу эту сделку, нежели не заключу её. Поэтому, да, мы устанавливаем эмбарго на раскрытие секретов, — он покачал головой, как будто не мог поверить самому себе.

Да! Глоток рая на двадцать четыре часа в пучине ада. Я медленно прислонилась к нему и оставила легкий поцелуй не его щеке.

— Спасибо.

Он выглядел, как если бы его никогда ранее не целовали в щёку. Я откинулась назад, на случай если поцелуй заставил его почувствовать себя неловко. Его глаза были бездонными — светлыми на поверхности, тёмными в глубине.

Он снова завел машину, не проронив ни слова. Мы поднимались всё выше и выше по Вест Хиллс, обогнув Портлендский "Сад Роз". У меня в груди всё дрожало, и я поняла, что Айден живёт близ сада роз, как и я когда-то — хотя слово "живёт" чересчур мягкое. Царит — подходит ему гораздо лучше.

"Сад Роз" остался позади нас, а мы всё ещё поднимались вверх. Неожиданно, я осознала, что мы вступили в его владения, так же мы узнаем о приходе весны. Это ощущается в крови, прямо перед тем, как начинает таять лёд. От перепада высот у меня стало закладывать уши, и я не могла слышать ничего, кроме собственного сердцебиения. В округе не было видно домов, только густые вечнозелёные деревья и небо. Айден резко свернул влево и остановил машину перед современными железными воротами. Он скользнул ладонью по сенсорному экрану монитора, выполненному из нержавеющей стали. Ворота открылись.

Я ожидала увидеть дом сразу, но нет. Обрамленная высокими дубами и кедрами, бесконечная, словно игравшая в прятки, дорога волнами изгибалась перед нами. Справа, на зелёной поляне, был вымощен ровный круг. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это была вертолетная площадка.

В конце концов, будто являясь неотъемлемой частью природы, среди деревьев появился статный дом. За исключением того, что само слово "дом" ощущалось чересчур искусственно. Дом оказался чуть ли не продолжением первозданного леса. Всё в нём, начиная с деревянных панелей из красного кедра до тёмно-серой черепицы, серых камней из русла реки и лёгких широких окон, было органическим. Современные минималистичные линии огибали природу, а не подчиняли природу своей воле.

Айден, сидевший рядом со мной довольно усмехнулся, и я тут же прикрыла раскрытый от удивления рот.

— Тут так красиво, — сказала я.

— Становится ещё лучше.

Он улыбнулся и вышел из машины, чтобы открыть мне дверь. В тот же миг, как только я вышла из машины, он вновь взял меня за руку и прижался губами к моим волосам. Я подалась к нему, исподтишка вдыхая его особенный аромат. Мне надо найти способ упрятать его аромат во флакон.

Подойдя к двойной входной двери, он снова прислонил ладонь, но уже к другому сенсорному экрану. Дверь распахнулась, открывая вид на кремово-синевато-серых тонов фойе. Как только мы вошли внутрь, практически неразличимо загорелся свет. Я один раз моргнула, и всё вернулось к нормальному видению. Хмм, может быть, я вообразила себе всё это.

Придерживая меня за талию, Айден повёл меня в роскошную гостиную комнату. Едва лишь мы пересекли порог, свет вспыхнул и снова потускнел, быстро мигнув. Я повернулась к нему, желая задать вопрос, но он лишь покачал головой. Я откинула это прочь, когда мир, расположенный между небом и землей, окружил меня.

Прямо передо мной открывался вид на практически осязаемый Маунт-Худ²⁷. Преломленные солнечные лучи были моим единственным ориентиром, указывающим на то, что задняя стена, отделявшая нас от вулкана, была полностью выполнена из стекла. Я моргнула, вспомнив лекцию Дентона на тему оптических качеств стекла. Это стекло, должно быть, было самым лучшим по характеристикам — почти невидимым.

Всё, начиная с открытого камина, выложенного из отполированных рекой камней, до барных стульев на кухне, которая была размером с галерею "Фейн Арт", было сделано на заказ и было шикарным. Всё было выдержанно в светло-серых и сливочных тонах, за исключением каштанового деревянного пола и огромного размера журнального столика из мореного дуба. Цвета рек и лесов. Абстракция, недооцененное искусство, и ни единого намёка на мои картины. Было что-то умиротворяющее в этом потрясающем естественном декоре.

Тем не менее, моя первая мысль была... это не одиночество. Контролируемый минимализм слишком нарочит для этого. Изоляция. Вот что это. Я искала признаки души Айдена. На журнальном столике были сложены несколько книг. Братья Карамазовы — одна из моих любимых, стихи Байрона, роман Тима О’Брайена "Вещи, которые они несли с собой". Искупление, страсть, чувство вины, война. И поэзия. У Айдена Хейла была душа.

Мой взгляд переместился к блестящему чёрному фортепиано, скрытому за стеклянной стеной. Моё дыхание перехватило от увиденного. Не потому, что это был редкий Бёзендорфер²⁸. А от того, что стояло на нём; это была самая удивительная композиция из цветов, которую я когда-либо видела. Цветы были не в вазе — они были помещены в низкий хрустальный террариум, подобно секретному саду. Подойдя к нему, я почувствовала себя так, словно пребывала в трансе, ощущая тепло тела Айдена позади себя.

В террариуме, возвышаясь над зелёным мхом, было представлено по одному бутону, вероятно, каждого цветка, какой только возможно было купить в Портленде. Гиацинт, орхидея, гардения, пион, амариллис, калла, лилия, роза...

— Я не знал, какие твои любимые.

Теплое дыхание Айдена щекотало мою щёку. Это просто воздух — но его воздух, мои колени начали дрожать. Он притянул меня к своей груди, его губы, трепетно пульсируя, двигались от моего подбородка к уху: