Танцевальная арена (СИ)

- Почему мы не можем изготовить кассету сами? Сэм уже очень неплохо владеет школой Печати, Вирджиния - тем более…

- Да потому что они этого Дориана в глаза не видели, и его мимику, жесты и интонации будут подбирать с потолка; сто к одному, что промахнутся и смастерят такую “зловещую долину”* - сами не обрадуемся. К тому же, техника Печати слишком узнаваема; сделанные ею пленки - как пальцы без отпечатков… Так что не ленись и сделай запись.

- Как ты себя чувствуешь? - камера бесстрастно записывала почти неслышный мертвый голос:

- Мне очень страшно… И нога болит…

- Почему? Тебя били?

- Да. Ударили по колену, когда только схватили, - голос юноши был все так же тих и невыразителен, но на глаза навернулись слезы. - И еще один раз по лицу, когда попытался позвать на помощь.

- То есть, сейчас ты совсем не можешь ходить, даже с палкой?

- Не знаю… палку отобрали. Приходится ползать, - вот гады, надо ж было додуматься… Лоран сжал зубы, проглатывая ругательства, сознание застилала ледяная тяжелая злоба. Вдох-выдох, расслабить руки, не то можно и камеру сломать…

- Почему отобрали?

- Пытался обороняться.

Вдох-выдох-выдох-выдох.

- Тебе говорили, почему привезли сюда?

- Нет. Со мной вообще никто не разговаривает… Наверное, хотят получить выкуп, - он вздохнул. - Только никто не заплатит. Дед меня ненавидит, а у нас с Беллой больших денег нет…

- Понятно, - “так, парень, давай лучше о приятном, не то я тут сорвусь к чертовой матери”. - Что мне передать Белле от твоего имени?

Бледное лицо калеки озарила слабая улыбка:

- Передайте, что я люблю ее…

Все. Достаточно. Можно выключить камеру, выдохнуть и приступить к самому простому:

- Посмотри на меня внимательно и опиши.

- Вы негр. Длинные волосы, оранжевая куртка…

- Неправильно. Я блондин с голубыми глазами. Волосы коротко подстрижены, зачесаны назад. В сером костюме. Понятно?

- Да…

- Я врач; меня позвали, потому что ты с утра жаловался на плохое самочувствие. Ты действительно болен. Жар удалось сбить, но слабость будет еще неделю. Я оставлю здесь лекарство, - Каа вложил бумажный кулечек с таблетками в ладонь пленника. - Каждый день будешь принимать по одной таблетке утром и вечером. Охране таблетки не показывай. Все понял?

- Да.

- Умница. Когда хлопнет входная дверь, ты придешь в себя, но будешь помнить, что я к тебе приходил. Негра в оранжевой куртке не вспомнишь - его нет, и ты никогда его не видел.

Гипнотизер вышел из квартиры на подгибающихся ногах. Не ожидал он от себя такого взрыва эмоций… нельзя так. Быстрее вниз, пока охранник не очнулся.

Дрейк, видимо, в последнее время поддавал всегда и везде, даже в машине у него постоянно хранилась бутылка. И сейчас это пришлось как нельзя кстати - Лорану и Сэм, вымотанным до предела, жизненно необходимо было выпить.

- А лучше нажраться до бесчувствия… Иди к чертям, - отмахнулся он в ответ на укоризненный взгляд Джеймса. - Сейчас мне все можно.

Девушка уперлась лбом в переднее сиденье и протянула бутылку соседу:

- Допивай. Там прилично осталось. Полегчает. Кстати, болезнь ты ему внушил?

- Прописал нитроглицерин. Судя по цвету кожи, у парня и так с давлением проблемы, пока будет принимать - железно встать не сможет, вот тебе и болезнь.

Джеймс с водительского места одобрительно ухмыльнулся.

- Мы хреновы мушкетеры, - тихо прокомментировал он через некоторое время, когда усталость и коньяк сделали свое дело. - Пойди туда - не знаю куда, сделай то - не знаю что, укради, убей, умри, если надо, и все во имя высокой цели.

- Нет, - Дрейк оглянулся на спящих, - мушкетеры типа положительные, они попытались бы спасти мальчишку. А мы - гребаные гвардейцы кардинала.

Комментарий к Глава 15. Гвардейцы кардинала.

*Эффект «зловещей долины» (англ. uncanny valley) — гипотеза, по которой робот или другой объект, выглядящий или действующий примерно как человек (но не точно так, как настоящий), вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей.

========== Глава 16. Одной крови. ==========

Плотные шторы, закрепленные на карнизе крупными деревянными кольцами, не пропускали в комнату ни единого лучика. Таня работала допоздна, часто возвращалась домой после полуночи и, вполне естественно, любила поспать подольше; спасаясь от солнца, по утрам заливавшего сиянием обращенную на восток квартиру, она украсила все окна тяжелой плотной тканью. При задернутых шторах комнаты погружались в густой почти черный сумрак. Даже в самый ясный летний день по велению хозяйки здесь царила вечная ночь.

Эдвард, не желая ее будить, зажег светильники - темное стекло приглушало свет, окрашивая его в фиолетовый, изумрудный, винно-красный. Встал, стараясь не шуметь.

- Куда ты?

Чертовы простыни. Таня всегда крахмалит их так, что они хрустят, как проклятые, при малейшем движении.

В ее квартире слишком много звуков. Она не любит ковры, приглушающие шаги. Кольца штор скользят по карнизам с душераздирающим скрипом. Свист чайника режет уши. А уж дверной замок щелкает, как кастаньеты.

Каллену казалось, что все это - следствие страха. Она должна слышать все, что происходит в ее квартире, она просто боится пропустить хоть один звук.

Певица села на кровати, недовольно глядя на любовника, ожидая ответа.

- Я обещал Белле съездить с ней к частному детективу. Не хочу оставлять ее одну сейчас.

- О, как мило, - холодно улыбнулась женщина; разноцветные отблески скользили по бежевому шелку ее сорочки, каким-то дьявольским светом озаряли лицо. - Ей что, восемь лет?

- Почему восемь? Восемнадцать.

- Тогда почему бы ей не съездить в агентство одной? Сегодня воскресенье, Эд, - она шагнула на холодный пол, прильнула к хореографу всем телом, - мы ведь не так часто уделяем время друг другу… Я выразилась резковато, прости, но пойми и меня. Не одна только мисс Белла заслуживает твоего внимания и заботы. Я так мечтала провести это воскресенье с тобой…

- И ты меня пойми, если сможешь. Сейчас рядом с ней нет никого из взрослых, кто мог бы помочь и поддержать. Ты не представляешь, как много может дать человеку вовремя подставленное плечо и добрый совет, данный в нужную минуту… - Эдвард ходил по краю, не желая обижать свою женщину, но и не оставляя ей возможности для маневра. Он знал - крыть Тане нечем.

Все-таки обиделась. Вздрогнув, разомкнула объятия; бледные глаза странно блеснули:

- Хорошо, поступай, как считаешь нужным. Но ты хотя бы вернешься не очень поздно?

- Не очень. Там всего пять остановок, если подземкой. Возможно, к чаю я уже буду дома.

Он постарался побыстрее одеться и выйти из комнаты: Таня свернулась калачиком у стены, с головой накрывшись одеялом. Обижена, расстроена… Он не хотел, и обязательно преподнесет свои извинения вечером вместе с подарком - кажется, во время последнего совместного похода по магазинам ей понравились духи с апельсином и зеленым чаем - но сейчас извиняться нет времени. Нужно ехать.

*

Позавчера звонила мама. Наврала ей с три короба, что у Дориана обострились проблемы с позвоночником, он сейчас в больнице - и поэтому не может подойти… Рене, конечно, перепугалась - им с Чарли Дориан как родной… задала тысячу и один вопрос насчет госпитализации, не возникло ли у нас сложностей с медицинской страховкой, а я несколько раз ловила себя на мысли, что отключаюсь. Ох, мама, если бы наши проблемы действительно ограничивались такими мелочами…

Вчера Эдвард сопровождал меня в частное детективное агентство. Детектив мне не понравился - скользкий какой-то, зализанный, с мутными бегающими глазками и какими-то чересчур плавными движениями. Да еще высокий и худой, самая настоящая пиявка. Бр-р.

А сегодня с утренней почтой пришла кассета, завернутая в полиэтилен. С запиской: “Посмотри и убедись - твой парень жив-здоров. Но помни, это очень легко исправить. Его жизнь - в твоих руках. Будь умницей.” Внизу число - вчерашнее…