Танцевальная арена (СИ)

В дверном проеме, привалившись к косяку, стоял Джеймс, сунув кулаки в карманы старых джинсов. Он мог подолгу так стоять, когда нечего было делать - привычка, появившаяся во времена их бродяжничества, укоренилась намертво, - правда, в последние годы таких моментов стало намного меньше.

- Dea-maidin, - после сна голос прозвучал немного хрипло.

- Maidin mhaith,* - поправил брат, усаживаясь на пол рядом с раскладушкой. - Я уж думал тебя будить. Уже два часа дня, ты в курсе?

- То-то никого не слышно… - родители вообще с зарей уходят, Тори наверняка легла, пока мелкие угомонились… два часа, рехнуться можно. Ничего себе отдохнул после работы.

- Опять на валиуме, да? - Лоран кивнул: он уже год не засыпал без транквилизаторов. Сложно принять как должное, что по твоей воле сильный духом человек может пойти и застрелиться, повеситься, броситься под поезд…

Вчерашнее задание было как раз из таких. Сегодня наверняка все газеты напишут о самоубийстве известного деятеля. Конечно, злорадствующих будет больше, чем сочувствующих, но… убийца еще не привык к своей работе. И благодарил человека, придумавшего успокоительные и снотворные.

- Ты-то почему дома?

- У Сэм дела, а я без нее никуда. Рушим легенду, все такое… - согласно документам, Джеймс Визердейл страдал средней степенью слабоумия - и до сих пор бы страдал, когда бы не отец, не пожалевший сил и времени, чтобы развить имбецила до почти нормального (хотя и не совсем адекватного) человека. Тот самый случай, когда “отрезанная нога выросла”. Учитывая род занятий других членов семьи, светиться, пусть и в качестве чуда природы, было неразумно; коллега Джея, чью медицинскую карту уродовал приговор “параноидная шизофрения”, с этим полностью соглашалась. Даже подыгрывала по мере сил, когда в магазин заходили люди не от своих, а со стороны.

…Кстати, именно она с чего-то решила Лорану позвонить. Воистину, помяни черта… Костюмер выругался и на всякий случай включил громкую связь.

- Ты мне нужен, - зазвучал в трубке бесцветный голос Сэм.

В ее речи, больше всего похожей на речь круто запрограммированного робота, на самом деле было два режима - с минимальной эмоциональной окраской и без окраски вообще; посторонние люди разницы обычно не видели, да и коллеги научились ее распознавать не сразу. Обычно “во втором режиме” она разговаривала только на заданиях, когда, концентрируясь на поставленной цели, двигалась и говорила машинально, не вдумываясь в слова. Но, если действительно работа, почему его не позвали сразу? Обычно состав формировался до выезда… И почему вообще зовут - после вчерашнего?

- Что такое?

- Я у Дрейка. Одна не справляюсь. Нужна помощь.

Братья со вздохом переглянулись: лучше бы работа.

Конечно, она не справляется - где хрупкой девочке удержать полновесного взрослого мужика, когда тот рвется крушить все, что попадается под руку. А ведь Дрейк именно так и ведет себя, когда трезвый. С тех самых пор, как получил посылку с головой старшего брата.

Голова эта, с вырванным языком и выжженными глазами, Лорану недели две потом снилась. И руки снайпера, нежно гладившие бледно-желтое, как восковое, лицо, волосы, слипшиеся от крови… ох, мать твою, даже сейчас при воспоминании мутило.

В жилище Инглэнда они застали девчонку сидящей на вершине шаткой самодельной баррикады - она пыталась замаскировать косметикой свежую отметину на пол-лица. Из-за заваленной двери доносились мерные удары.

- Ох, и ни хрена себе, - Джеймс подхватил ее на руки и осторожно ссадил на землю, - за что он тебя так?

- Локтем задел. Нечаянно. Завтра извиняться будет, - девушка дотронулась до багрового пятна и болезненно сморщилась. - А сегодня ему нужно хорошенько проспаться.

Лоран трагически возвел очи к небу: приводить в чувство безумного от горя товарища всегда приходилось ему.

Снова зазвонил телефон.

- Соседи подкинули проблем, - скороговоркой выпалила Ирина. Нет, это слишком для одного дня…

- Кто? - только бы не Тори с детьми… если с ними что-то случится…

- Парень нашей Беллы. Ну, ученицы Эдварда. Пока просто исчез.

- Нельзя так пугать, - от первых слов информатора кровь заледенела в жилах. - Что случилось?

- Ушел на работу и не вернулся. Белла в истерике, утверждает, что ей звонили люди Мейсена, держат парня в заложниках; кажется, им позарез нужна “Невеста дракона”.

Чарльз Мейсен, конечно, платил не только людям Эли: он прекрасно знал, что в некоторых случаях куда полезнее обычные боевики. Старому пауку, скорее всего, было наплевать, лично он был незаменим и получал за это деньги, а потому порой легко отдавал на растерзание “соседнему сектору” ребят из своего; кое-кто в команде даже подозревал, что старик из своих же рук подкармливает и ненавистных всем соседей. В лицо их не знали (к счастью для них), но заочно проклинали; было за что.

- Мы у Дрейка. Двигай сюда, расскажешь, - в трубке послышались короткие гудки. - Исчез один парень, - быстро пояснил он, глядя на встревоженных друзей. - Не наш. Живет с девчонкой из театральных, так вот, его подружке позвонили от лица Мейсена насчет того самого балета.

- Ин-те-ресный оборот… Может, Лэнса вызовем? Он очень заинтересовался…

- Он за городом. Доберется аккурат к концу рассказа, - возразила девушка. - Ты все равно домой ночевать поедешь… Дома и доложишь обстановку. А пока я за портвейном. Как раз успею, - подхватила с дверной ручки бесформенный мешок, служивший ей сумкой, и вышла из разгромленной квартиры. Джеймс пожал плечами и все же решил позвонить отцу: Ирина все-таки профессиональный рассказчик, а он может что-нибудь упустить.

Растянувшись на побитой жизнью софе, Ирина мертвым голосом докладывала обстановку. Сэм сидела на подоконнике, курила в открытое окно и изредка плевала на листья старого каштана, росшего под окном, почти не вслушиваясь в слова. Ей было неинтересно. Мужчины расселись на полу, слушая и раздумывая.

А думалось невесело; все из головы не шло, что эти ребята младше даже Сэм, самого юного мастера котерии, что мальчик еще и калека. Что по-хорошему, за такие дела и четвертовать маловато будет.

К концу рассказа бутылка стараниями Дрейка опустела; сам он, уперев в руки вихрастую русую голову, пытался унять подступившую к горлу ненависть. Не вышло, прорвалась в слова и голос:

- Сволочи, уже и детей не щадят…

- А что, когда-то было иначе? - в ответ раздалось злобное шипение; брошенный в пустоту вопрос задел открытую рану. Последнее порученное Инглэнду задание касалось именно убийства ребенка. - Прости.

- Ничего, сам виноват. Надо было соглашаться.

Лоран горько улыбнулся в ответ:

- Да прям… Ну согласился бы, а потом в омут головой? Тут даже когда со взрослым и знаешь, что покойник слова доброго не стоил, и то, - он запнулся, подбирая слова, - приходит, шипит… руки тянет…

- Ты просто в этом недавно. Потом легче. А вообще неплохо держишься, конечно.

- Спасибо на добром слове, - ответ из-под сложенных рук прозвучал невнятно. Инглэнду скоро тридцать, в котерию пришел из спецназа - кому, как не ему, знать такие вещи… но все равно тошно.

Джеймс склонил голову на плечо костюмера. “Хорошо, что я вызвался в мастера,” - в очередной раз подумал Лоран. Пролив первую кровь, можно и крышей двинуться, особенно если она без того держится на честном слове… Джею бы точно башку снесло, а у него ведь семья, дети…

Все снова упирается в детей. И в семью. Должно же оставаться и в их жизни хоть что-то святое. С другой стороны, тем страшнее это святое потерять. На Дрейка, точнее, на то, что от него осталось, смотреть страшно…

Морган Инглэнд не был замешан в дела котерии; более того, он даже не подозревал о ее существовании - и, конечно, понятия не имел, чем занялся после армии младший брат. Занимался себе наукой, посылая подальше всех, кто к нему с нечистыми предложениями совался - а, несомненно, к обладателю таких мозгов совались многие. Без пяти минут гений. Идеалист и гордец, каких поискать. Был.