Танцевальная арена (СИ)

- Подожди-ка, разве мы не ушли вместе? Я же ясно помню, как вызвал нам обоим такси…

- Да нет же. Когда ты вскочил и начал орать, тебя сразу вывели из зала, а я осталась. Хотя, знаешь, может, ты и ждал меня у выхода… - правда, я не помню, как и с кем добралась до дома. Может быть, мы действительно уехали вместе, просто я была слишком взвинчена, вот этот момент и выпал из памяти.

Эдвард не кричит. Он бледен, куда бледнее обычного, глаза мечут молнии:

- Вот сволочи… спекулировать на девичьей скромности… ну ничего, я этого так не оставлю.

*

- Итак, что вы можете мне сказать?

- Они недовольны, - Эли ловко отрезал еще один кусочек влажно блестящей говяжьей печени и отправил его в рот. Он знал, как неприятны другим его трапезы, и нарочно издевался над людьми, ничуть не стесняясь своих привычек. Во всяком случае, так казалось Мейсену. - Они попытаются оспорить контракт. Строго говоря, вероятность того, что у них хоть что-то получится, минимальна - мисс Свон, ставя свою подпись, была в здравом уме и твердой памяти, коль скоро только мы с вами знаем об обратном; она совершеннолетняя - и потому вполне дееспособна, а ее незнание некоторых аспектов дела ни один суд не сочтет достаточным основанием для расторжения контракта.

- Вы уверены?

- В букве закона - вполне, но не забудьте, что у Каллена есть деньги. После того, как спустя год все суды графства пошлют его по понятному адресу, он сообразит поднять свои связи - и еще через месяц добьется повторного рассмотрения дела; процесс затянется месяца на три плюс-минус неделя, после чего контракт будет расторгнут.

Мейсен грязно выругался сквозь зубы. Слишком многое поставлено на карту, он может остаться без гроша из-за перепуганных юнцов!.. Эли слегка улыбнулся, пережевывая сырую печень.

Разменявший восьмой десяток, уродливый, полуслепой, с деформацией позвоночника и по-женски длинными ногтями, он вовсе не походил на телохранителя - скорее уж на шута при королевской особе. И все же те, кто пользовался его услугами, не променяли бы его на сотню шкафообразных молодцов. Крепкие молодые парни отстреливались от злоумышленников или закрывали хозяев своими телами, умирая от пуль, - Эли круто изменял маршрут, объезжая засаду за три квартала. Почти не видя дороги, твердо знал, что творится вокруг, и ни разу не попал в аварию. Он был сведущ в ядах, - вроде бы в молодости писал диссертацию по ядам крови или чему-то в этом роде, - и мог, только взглянув на стакан или тарелку, определить, отравлена ли пища. Считал в уме интегралы и, сочетая знание математики со сверхчеловеческой интуицией, еще ни разу не ошибся, предсказывая то или иное событие. И, помимо всего прочего, мало кто мог сопротивляться его гипнозу.

Он оказывал услуги многим и не служил при этом никому. Получал от “хозяев” деньги и защиту - и царствовал в своих кварталах. И с каким-то садистским удовольствием обсуждал деловые вопросы именно в ресторанах, именно за едой. Любовь этого человека к сырому мясу обескураживала даже тех, кто постоянно имел с ним дело; эту и многие другие мерзкие уловки Эли использовал, чтобы, не прибегая к гипнозу, надавить на психику собеседника и заставить играть по своим правилам. Старому магу порой хотелось поиграть честно. Или создать иллюзию честности.

- Прекрасно, - совсем не прекрасно, отвратительно. - И что же вы предлагаете?

- Мисс Свон живет в Лондоне не одна. Ее сожитель и бывший партнер по сцене - некто Дориан Грей, восемнадцати лет от роду, полтора года назад попавший в автомобильную катастрофу; повредил правое колено, таз и позвоночник, не так давно встал из инвалидной коляски. К самообороне в данный момент неспособен, насколько мне известно, - по губам старика скользнула змеиная усмешка. - Его жизнь, насколько я могу понять, очень дорога прелестной девушке. Думаю, вам все ясно…

- А если возникнут трудности, как в тот раз?

- Вы сами виноваты, что выбросили деньги на ветер, мистер Мейсен. Морган и Дрейк Инглэнд всегда были излишне щепетильны в вопросах чести; вы об этом знали, но решили проигнорировать мои советы. В данном случае предпосылок к каким-либо сложностям я не вижу.

…Несколько лет назад, во время очередного делового ужина, Чарльз не смог сдержать любопытства:

- Вы когда-нибудь пробовали человечину, Эли?

- Да, - ответил тот так просто, словно речь шла об устрицах, - несколько раз.

Миллиардера передернуло:

- Вы так легко в этом признаетесь…

- А что, это может испортить вам аппетит? - удивился старик. - О людях вашего круга и о вас лично говорят, будто вы съедаете своих конкурентов и недругов на завтрак, обед и ужин. Я просто делаю то же самое - в буквальном смысле, а не в переносном.

Больше к этой теме не возвращались. И как будто ничего не изменилось… Строго говоря, Чарльз Мейсен сам не был добрым и сострадательным человеком; даже не будь рядом Эли, он отдал бы приказ убить Моргана Инглэнда: грех не отсечь так гордо поднятую голову. И взять в заложники юношу-инвалида тоже по здравому размышлению додумался бы сам. Но почему-то, глядя на эти паучьи пальцы, увенчанные когтями глубокого темно-красного цвета, он содрогался от суеверного ужаса, понимая: он в любой момент может оказаться на месте своих жертв. Эли сожрет очередного хозяина, когда тот ему надоест. В самом прямом смысле.

========== Глава 13. Паутина. ==========

Чудесно просыпаться, не чувствуя злого напряжения, повисшего между нами в последнее время. Улыбаться сквозь сон уже погруженному в работу любимому. Видеть его улыбку и солнечный взгляд и представлять, что ничего не было. Ни контракта, ни “Ватханарии”, ни даже позавчерашнего визита к адвокату Эдварда…

- Так что он сказал? - осведомляется Дориан, имея в виду адвоката. Толком поговорить об этом нам еще не удалось.

- Сказал, что сделает все, что сможет.

- То есть, пятьдесят на пятьдесят, - принц переворачивается на спину, некоторое время молчит, разглядывая потолок. - Знаешь, хорошо бы мой старик откинулся в ближайшие дни…

- Ты с ума сошел? - хорошо, что я лежу, иначе не удержалась бы на ногах. Он желает смерти родному деду так спокойно, словно это в порядке вещей. - Нельзя так говорить о родственниках!

- Он мне не родственник, - в голосе звенит сталь, красивое лицо словно каменеет. - И никогда им не был. В свое время старикан качественно вдолбил мне в голову, что родство не зависит от генов, и это единственное, в чем мы полностью солидарны… А на деньги этого скупого рыцаря вполне можно озолотить адвокатов, чтобы те решили дело в твою пользу.

Когда Дориан говорит так, с ним лучше не спорить. Это просто опасно… Он ненавидит деда со всей страстью, на какую способен, и, вспоминая этого джентльмена, очень легко впадает в холодное бешенство. В такие моменты я стараюсь уйти в другую комнату или перевести разговор, каждый раз при этом чувствуя себя сапером-новичком посреди минного поля; пока мне везло, но кто знает…

Я встаю, закутываюсь в темно-розовый пушистый халат и молча ухожу на кухню готовить завтрак. К тому времени, как сварится каша, дышать станет намного легче. Все нормально, такое тоже бывает. Если у тебя есть огонь, ты изжаришь на нем вкусное мясо и обожжешь глиняные горшки, придав им прочность камня; согреешься в самую холодную ночь и защитишь от хищников своих детей, разведя костер у входа в пещеру; наконец, огонь очень красив. Но будь с ним осторожна - пламя больно жжется… Эту притчу придумала для меня Рене, кажется, когда я впервые рассказала ей, как беспокоюсь из-за вспыльчивости моего парня. Впервые услышав мамину сказку, я подумала и решила, что с огнем в пещере все же лучше, чем без него.

Сегодня я никуда не тороплюсь - даже балеринам положены выходные. А завтра - предел мечтаний - нам обоим никуда не надо… Завтра будет целый день только для нас двоих. Я обещаю себе, завтра мы прекрасно проведем время. Сегодня и завтра я буду очень осторожна с огнем.