Цена доверия (СИ)

Энжи понимала поступок Грэма, понимала, но не могла принять. Осознание того, что она больше никогда не увидит его насмешливый взгляд, не услышит хрипловатый смех и волнующий тихий голос, приводило в полнейшее отчаяние.

— Ты хочешь, чтобы я была счастливой, Грэм, но ведь у каждого человека свое понимание счастья, — Энжи поднялась на ноги и с тоской посмотрела на рыбачий домик под номером три. Сглотнув подступивший к горлу ком, она сняла с запястья браслет и оставив его на камне, медленно побрела в озеро не снимая обувь.

С каждым шагом, приближаясь к вожделенной глубине, Энжи чувствовала, что устает, а сердце сжимает в тиски волна страха.

— Энжи? — где-то послышался крик Люси.

— Энжи? — ее зову вторил голос Роя. — Энжи?

Она больше не чувствовала под ногами дно озера и детский страх воды захлестнул ее.

— Энжи?

Голос Люси стал неузнаваемым, а крик Роя исчез.

Энжи инстинктивно забарахталась в воде, пытаясь ухватиться за что-либо. Страх парализовал тело и голос. Она жадно хватала ртом воздух.

Внутренний голос приказал успокоиться, убеждая, что асфиксия наступит очень быстро и все наконец закончится. Закончится жизнь, в которой все желали ей только лучшего, на самом деле подтверждая, что она никому не была нужна по-настоящему.

Инстинкт самосохранения все же перевесил и Энжи, что было сил, закричала, чувствуя, как тело тянет ко дну.

— Энжи? — дикий визг Люси заполнил всю округу. Она сжала в руке браслет, найденный на камне и еще хранивший тепло дочери. — Господи всемогущий! Энжи?

Рой бросился в воду, понимая, что скорее всего они опоздали.

Сотовый Люси разрывался от очередного звонка и она наконец приняла вызов.

— Ты нашла ее? Нашла?

— Грэм, — Люси задрожала всем телом. — Грэм! О, Грэм, будь ты проклят. У рыбачьего домика ты лишил меня Тэйлора, а теперь лишил еще и Энжи.

Он вцепился пальцами в руль с такой силой, что едва не вырвал его напрочь:

— Люси?

В динамике послышались короткие гудки отключенного вызова. Выжимая максимальную скорость, мужчина свернул в сторону Сильвер-Солт.

Как только показалась голубая лента озера, Грэм бросил машину и побежал в сторону дикого пляжа.

Прошло всего лишь несколько минут с того момента, как Рой прыгнул в озеро, но Люси казалось, что пронеслась целая вечность. Перед глазами кружились дни из прошлого: рождение Энжи, ее первые шаги, первые слова, первые слезы и первые обиды из-за того, что Люси так и не научилась ее любить.

— Как же я перед тобой виновата. О, моя доченька! — Люси сжимала в руке браслет, не чувствуя, как металл впивается в кожу ладони, окрашиваясь в алый. Ее глаза, не мигая, следили за спокойной гладью озера, а сердце замерло в тот миг. — Энжи, я тебя люблю. Боже, я так тебя люблю. Неужели именно такой твой поступок должен был пробудить во мне это чувство?

Из воды вынырнул Рой и, жадно ловя необходимый кислород, поплыл к берегу, одной рукой прижимая к себе Энжи.

К ним бросилась Люси и появившийся Грэм.

Ступив на берег, Рой упал на колени, передавая Грэму Энжи.

Тот на автомате надавил на ее грудь, делая массаж сердца, пытаясь выкачать из легких воду.

— Звони в… — Рой закашлялся, сплевывая в сторону воду, и перекатился на четвереньки, яростно пытаясь отдышаться.

Люси что-то бессвязно лепетала по телефону диспетчеру 911, называя место, где они находились.

Грэм их не слышал и даже не видел. Мир сфокусировался на Энжи, с лицом утопленницы: белым лицом, посиневшими губами и с полным отсутствием дыхания.

— Ну же! Ну же, Энжи, — Грэм яростно давил на ее грудную клетку, позабыв о том, что может сломать ей ребра. — Энжи, маленькая недалекая идиотка!

Ничего не изменилось.

Грэм застонал, чувствуя как немеют конечности:

— Моя маленькая.

Свистящее клокочущее дыхание, вырвавшееся с груди вместе с водой, встрепенуло Грэма, и он резко поднял Энжи, давая ей возможность очистить легкие.

Она в недоумении смотрела на него, надрывно откашливаясь от воды.

Не менее удивленно на нее смотрел Рой, который уже и не надеялся, что Грэм сумеет вернуть девушку к жизни.

Люси хотела броситься к ней, но Рой удержал ее, кивая на Грэма, и она вдруг покорно кивнула, застыв на месте.

— Ты… — хриплым осевшим голосом обратилась к нему Энжи.

— Люблю тебя, — Грэм наконец выдохнул с облегчением. — О, Господи!

Энжи дрожала от холода, сковавшего тело, а лицо все еще не покидала мертвенная бледность.

Грэм прижал ее к себе, пытаясь согреть собственным телом.

Слышались звуки сирены машины парамедиков, но в их помощи уже никто не нуждался.

— Я считал, что время лечит, разделяя мили. Я был дураком. Прости меня, Энжи, — прошептал он ей на ухо.

Дрожащими руками она сжала его руку и вжалась в его торс.

Люси осторожно положила ей на колени небольшой конверт и, поцеловав в лоб, перевела взгляд на Грэма. Впервые за прошедшее время они смотрели друг на друга с каплей былой теплоты. Люси разомкнула губы, чтобы что-то сказать, но так ничего и не произнесла. Повернувшись, она побрела прочь с пляжа, не оборачиваясь.

— Мама — сложный человек, — прошептала Энжи.

— Но она любит тебя. Пусть и по-своему, — ответил Грэм.

Конверт, оставленный Люси, Энжи открыла только утром следующего дня.

Сначала она ничего не поняла, и только перечитав бумагу дважды, до нее дошла суть написанного.

***

— Как же все может повернуться в жизни, да? — Люси вытащила из его пачки, лежащей между ними, сигарету и затянулась, выдыхая клубы ароматного дыма.

Грэм согнул локти на своих коленях и повернул голову к машинам, скользившим по дороге за белым заборчиком дома Киттонов.

— Эффект бумеранга или как оно там называется, — Люси тоже посмотрела на дорогу, а затем опустила взгляд себе под ноги — на каменные ступени крыльца. — Насколько сильно я ненавидела тебя последние двадцать лет, ровно настолько теперь тебя любит моя дочь. Это… странно. Нет, не так… Это полный идиотизм. Так не должно быть.

— Не должно, но так есть. И ты видишь, что врознь нам с ней уже не быть, — Грэм вздохнул.

— Ты правда ее любишь?

— А ты сомневаешься? — Грэм посмотрел на нее.

— Знаешь, что в конверте, который я отдала Энжи там, на озере? — вдруг спросила она.

— Что?

— Завещание. Старик Фарнелл признал Энжи своей внучкой и переписал на нее свое имущество. Его адвокат уже заверил документ, — Люси поднялась.

— Поздравляю.

— Я добивалась этого двадцать лет. Больше ни одна дрянь не сможет причинить Энжи боль какими-либо мерзкими обидными словами. Грэм, — она повернулась к нему. — Ты позаботишься о ней?

— Обещаю, — он кивнул.

— Я не в восторге от этого всего, ты знаешь. Но я приму это. Ради Энжи. Я ей так много задолжала, — и Люси направилась к своей машине, ее внедорожник вскоре исчез из виду.

Грэм вздохнул и потянулся к своему телефону.

Жизнь вновь поворачивала на сто восемьдесят градусов, но он привык к таким поворотам. Они не страшили.

Пусть все было не так, как он хотел, но он получил ту, что хотел.

И взмах ее ресниц решил его судьбу.