Цена доверия (СИ)

— Ты пойдешь к нему. Ты… Ты наделаешь глупостей, — по ее щекам покатились слезы.

— Глупости делаешь ты, потому что покрываешь подонка, который должен быть взят под арест, — прошипел он. — А, что касается меня… Я взрослый мальчик и сам могу о себе позаботиться.

Энжи молчала.

— Ладно. Не скажешь, я узнаю сам, — безапелляционно заявил Грэм.

— Грэм, прошу, — Энжи протянула к нему руку, словно пыталась удержать.

Он резко повернулся к ней и, склонившись, заглянул в глаза:

— Энжи, кто он?

— Барт Кауфман.

— Сменный охранник из магазина? Почему? — Грэм втянул в себя ноздри.

— Он хотел отношений, которых не хотела я. Я попросила Роя сделать мою смену в графике с тобой. Я не хотела и близко его к себе подпускать. Всего несколько месяцев назад он встречался с матерью. Ты можешь представить, как это все бы выглядело? Я… Он пришел под какой-то дурью и стал кричать, что я… Что он меня ненавидит, — Энжи трясло, а дыхание стало прерывистым. — Что ненавидит Роя и разнесет его магазин к чертям. Схватил стул и занес над витриной. Я набрала номер участка и побежала к нему. Этот придурок бросил на витрину стул, а потом швырнул в гущу осколков меня. Грэм?

— Что? — он пытался переварить услышанное, рассеянно глядя мимо Энжи.

— Оставь. Если ты вдруг исчезнешь из Сильвер-Солт из-за меня — из-за еще одной Томпсон — я этого не переживу. Клянусь тебе, что жить не буду, — с мольбой она слабо сжала его напряженное плечо своей рукой, из кисти которой торчал введенный под кожу капельный катетер.

— Не шантажируй меня, Энжи, — сурово пригрозил Грэм, пристально глядя в ее полные страха глаза.

— Грэм?

Он продолжал молча смотреть на нее.

— Поцелуй меня, — неожиданно попросила она. — Поцелуй меня, Грэм!

Челюсти его сомкнулись, а под кожей заходили желваки. Грэм шумно втянул в себя воздух, чувствуя запах лекарств, исходивший от нее, и. медленно склонившись, почти невесомо коснулся губами ее щеки.

Слыша ее обиженный вздох, он выровнялся и направился к двери, так и не обернувшись.

Где находился дом Барта Кауфмана Грэм узнал от Роя. Мужчина удивленно поинтересовался, зачем ему Кауфман, но Грэм обошелся ответом, что по личному делу.

Кауфман распахнул дверь после настойчивого стука и удивленно посмотрел на Грэма.

— Мистер Киттон? Неожиданно. Что случилось?

— Ты один? — Грэм оценил его внешность, отмечая хорошую физическую форму.

— Да, — недоуменно ответил тот.

— Отлично, — Грэм переступил через порог дома и, оглядевшись по сторонам, неожиданным рывком схватил парня за шею, ударяя спиной об стену.

— Что такое? Вы чего?

— Через десять минут, ты отправишься в полицейский участок и сознаешься в том, что сделал. В противном случае, сдохнешь жуткой смертью, — прошипел Грэм, хватая его за грудки, и в следующий момент ударяя коленом в пах.

— Я не знаю, о чем вы. Ничего не понимаю.

— Знаешь, — настаивал Грэм, повторяя удар.

— Я не знаю.

Грэм заломил его руки за спину и приложил его челюсть к своему колену.

— Черт, не трогал я эту шлюху, — закричал Кауфман, пытаясь вырваться. — Не трогал ее.

— Я ведь не уточнил, в чем тебя обвиняю. Ты сам себя сдал. Или ты идешь в полицию, или правосудие стану вершить я. Мне не впервой. Что выбираешь? — пальцы Грэма сдавили его шею и парень закашлялся. — Ну?

— Я пойду, — прохрипел Кауфман.

— Отлично. Я как раз на машине, — Грэм отпустил его и заботливо поправил рубашку на его шее.

***

Дни превратились для Грэма в череду бесконечной унылой серости, не предвещая ни одного светлого лучика, хотя на улице царила поздняя весна. Май уже приближался к своему завершению.

Природа Арканзаса заиграла самыми яркими красками лесов и речной глади. Воздух наполнился ароматом зелени и горячей земли.

Но на сердце Грэма царила пустота.

Несколько дней назад Энжи выписали из больницы и он знал, что девушка чувствует себя более-менее хорошо. Сам того не осознавая, Рой стал информатором Грэма, рассказывая ему все подробности дела. Кауфман получил по заслугам, но в то же время стал центром всеобщего внимания и сплетен. Как в свое время и Грэм. С разницей в том, что действительно был виновен.

Но как и полагается по закону жанра, были те, кто осуждал, и те, что встали на его защиту, обвиняя Энжи в грехах матери.

Грэм закончил ремонт дома. На его кредитной карте ничего не осталось, но он и не переживал по этому поводу. Деньги ушли на добротную починку родного гнезда и счастливую улыбку матери.

Темы Томпсонов они не касались, словно тех и не существовало. Грэм не показывал ни малейшей заинтересованности при упоминании о них, Кейт же пыталась избавить его от этих упоминаний.

Сидя на новеньких ступенях крыльца, Грэм лениво потягивал сигарету, разглядывая яркое солнце через призму затемненных стекол очков и обдумывая мысль, что в Сильвер-Солт ему больше делать нечего. Если он хотел обычной жизни: с нормальной работой, своим жильем и стабильными отношениями, следовало искать это все в большом городе, где есть тысячи возможностей и десятки тысяч попыток. Где-то, но никак не здесь. Не рядом с прошлым и уж точно не рядом с Энжи Томпсон.

— Мам, я прокачусь к озеру. К ужину вернусь, — Грэм бросил окурок в мусорный бак и, сев в машину, направился в сторону озера Блу, где располагались рыбацкие домики некоторых жителей городка. Одним из них был и домик его отца.

Грэм не был в нем с той самой февральской ночи 1997 года. Но возникло твердое желание посмотреть в глаза своему наибольшему кошмару и, наконец, перевернуть эту главу в книге жизни.

Грэм наблюдал знакомый с детства пейзаж, утопая в водовороте воспоминаний. Все они были яркими и незабываемыми. На озере он поймал свою первую рыбину, научился плавать и грести в лодке. Там он выкурил свою первую сигарету, впервые напился с друзьями и впервые переспал с девчонкой на два года старше него самого.

Грэм остановил машину на спуске к дикому пляжу, долго не решаясь подойти к рыбацкому домику под номером три.

Пересилив себя и попутно выкурив еще одну ментоловую сигарету, Грэм-таки вышел из машины и, громко хлопнув дверцей, пошел по поросшей травой тропинке, тянувшейся вдоль домиков. Остановившись перед нужным, Грэм сделал шаг к нему, чувствуя дрожь в коленях. То было странное ощущение, неподдающееся описанию, да и пониманию тоже.

Обогнув стену домика, он ступил на деревянную террасу с видом на озеро и увидел облокотившуюся на подпорку Энжи. Девушка стояла лицом к озеру и, полностью поглощенная своими мыслями, даже не слышала скрипа деревянных половиц.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Грэм, подходя ближе.

Энжи встрепенулась и растерянно посмотрела на него:

— Оказывается, здесь очень свободно думается.

— Это действительно так, — кивнул Грэм, встав рядом с ней.

— Ты приехал сюда уничтожать демонов прошлого? — спросила она, разглядывая голубую спокойную гладь на горизонте уходящего на покой солнца.

— Что-то вроде того, — кивнул Грэм.

— Меня выписали два дня назад, — неожиданно проговорила она.

— Я знаю. Я не навещал тебя в больнице…

— Решил, что так будет лучше? — оборвала она его.

— Именно, — Грэм обернулся к входной двери и медленно повернул ключ. Дверь со скрипом отворилась, и он ступил в маленькую комнатку с одним окошком, занавешенным старомодным тюлем.

К его удивлению там не осталось и следа былой трагедии. Видимо, после случившегося, отец все убрал и очистил до блеска, хоть сейчас мебель и покрывал слой пыли, а по углах свисали кружева из паутины.

Руки Энжи обвили его плечи сзади и она прижалась щекой к его лопатке:

— Позволь этому вновь пройти сквозь тебя, но уже в последний раз и отпусти навсегда.

Грэм, тяжело дыша, прикрыл глаза, чувствуя, как время тянет его назад. Ощущая в ладони тяжесть старой бейсбольной биты и отдачу от удара, пронзившую его правое плечо. В ушах прозвучал глухой удар о чугунный радиатор и пронзительный визг Люси, а в ноздри ударил запах крови. Сердце бешено колотилось в груди, пульс зашкаливал, прорываясь сквозь кожу на виске и запястье. По щекам потекли слезы и он шумно вздохнул. Тело обмякло.