Осколки (СИ)

— Да, — Кэлен улыбнулась, даже рассмеялась — а на глазах слезы, снова, черт побери. — Да, моя радость. Понимаю, — склонилась, приняла её губы своими. И губы опять соленые — но сладкие, вкусные, самые вкусные в мире, просто наслаждение! Кэлен и наслаждалась: долго, неторопливо, смакуя, упиваясь их нежностью, их мягкой силой, их настойчивостью и податливостью… А когда насытилась — временно, конечно же, ибо разве можно насытиться любимыми губами раз и навсегда? Нет же, ну! — когда оторвалась, с легким головокружением, переполненная нежностью и воздушным, невесомым совсем счастьем, зацепилась взглядом за шов над левым виском. Наморщилась сочувственно, прикоснулась губами ко лбу рядом:

— Болит?

— Ну… — Кара скосила глаза в сторону, прислушиваясь в себе. И выдала с интонациями Мэйсон: — Терпимо.

— Ты не бодрись, — Кэлен нахмурилась, посмотрела строго. — И не геройствуй! Ты не эта твоя альтернативная личность безбашенная!

— Ладно, — рассмеялась, потянулась сладко всем телом. — Но оно правда почти не болит. Так, ноет чуть-чуть. Мэйсон не врала, это вполне терпимо, — посмотрела прямо в глаза Кэлен честными-пречестными глазами: — Клянусь, любимая, — тут же, не позволяя возразить, ответить, спросила: — Так вы поймали его? Маньяка?

— Нет, — Кэлен вздохнула. Нахмурилась, поморщилась. Воспоминания, словно только и ждали за дверью, тут же вывалились на сцену, прогоняя невесомое счастье. И притащили за собой досаду, вину, горечь, обиду… Весь этот мерзкий коктейль! Кэлен снова вздохнула, улыбнулась грустно Каре: — Сайфер сбежал, это ведь…

— Сайфер?! Все-таки он?

— Черт, милая, ты же совсем не в курсе… — Кэлен секунду задумчиво смотрела на Кару. Затем тряхнула головой: — Хочешь есть? Я голодная. И только сейчас поняла, что мы с Мэйсон ни черта не ели сегодня!

— Хм… тогда, наверно, и я хочу. Раз наше тело не питалось сегодня.

— Отлично! — Кэлен подорвалась, села в кровати. — Поехали, поедим где-нибудь… и я тебе все расскажу. Тем более, наши с тобой двое суток актуальны и начинаются заново.

— Ого! — вспыхнуло солнце в глазах, солнечные блики побежали по губам, разжигая на них улыбку.

— Да! — Кэлен не удержалась, склонилась, поцеловала эту улыбку. — Ты моя до утра вторника.

...Да. Странные это были дни. Странные и удивительные. Особенно эти вот двое суток, что Кэлен провела с Карой. Только с Карой. С ней одной. К полудню понедельника даже поверила, что… вполне может снова втянуться в эти самые «нормальные» отношения — с одним партнером. У которого нет никакой альтернативной личности. С партнером, который принадлежит только ей. И она, Кэлен, принадлежит только ему. В смысле, ей. Каре.

Но… вечером все того же понедельника она вдруг с ужасом поняла, что… соскучилась по Мэйсон. Нет, не потому что ей — упаси бог! — наскучила Кара, вовсе нет. Расставаться с Карой она не хотела, и на самом деле с тоской думала о том, что вот уже утром, во вторник, с Карой придется попрощаться — на двое суток, да. И Кэлен заранее грустила. Но — при этом и радовалась предстоящей встрече с Мэйсон. Вот так. И, да, скучала по ней, по чертовой нахальной Мэйсон. А главное — Кэлен поняла это, признала — её жутко, до озноба просто, пугает мысль, что Мэйсон может не быть. В её, Кэлен, жизни — и вообще. Что будет одна только Кара. Любимая, невозможно, невыносимо любимая, желанная, самая чудесная — но только одна. Нет. Нет-нет-нет! Черт, может с ней, с Кэлен, и впрямь что-то не так, может, она ненормальная — но ей нужны были они обе. И не от одной из них она не могла, не хотела отказываться!..

Впрочем, все это было потом, после. А сейчас, субботним вечером, Кэлен была абсолютно, категорически счастлива. Она наслаждалась уткой по-пекински, обществом Кары, своим рассказом о событиях прошедшего дня… Теперь, в уютном разноцветном полумраке китайского ресторанчика в Чайна-Тауне, в восторженном свете любимых глаз — любопытных, сочувствующих, удивляющихся — они, эти события, казались приключением, интересным, немного опасным, но при этом даже веселым. Память словно бы задвинула в темный дальний угол тот ужас, что Кэлен испытала, когда Сайфер выстрелил, когда Мэйсон перелетела через парапет… когда Кэлен вытаскивала её и пыталась оживить. Сейчас отголоски этого ужаса — совсем легкие, совсем не ужасные, — вспыхивали, смешиваясь с восхищением, в глазах Кары, и Кэлен даже наслаждалась ими, чувствуя себя героем. Кара ведь умела слушать, Кара слушала, как бог, и этим Кэлен тоже наслаждалась, рассказывая и рассказывая обо всем — как боролась с чертовой Мэйсон, но так и смогла отправить её в больницу, как боялась ехать в управление и встречаться с капитаном, как злилась на Сару Литл, пока та колыхала буферами перед носом Мэйсон… Кара хохотала — и этим Кэлен тоже наслаждалась, ведь это редкость, настоящая редкость — смех Кары!

— Значит, вы в тупике, — Кара то ли уточнила, то ли подвела итог, когда Кэлен, наконец закончила — и повествование, и свою порцию утки. Они расслабленно потягивали зеленое Циндао, китайское пиво со спирулиной, — весьма на любителя, да, — в ожидании десерта, и Кэлен было хорошо, так невозможно хорошо, что... Да понятно, что: не хотелось думать ни о деле, ни — тем более — о том, что они в тупике, совершенно, категорически не хотелось! Но Кара взяла и вернула её — своим этим то ли вопросом, то ли резюме — с небес не землю. Кэлен вздохнула, сразу поскучнев:

— Да, мы в тупике. Если честно, у меня идей вообще нет. А у тебя? — спросила, скорее, из уважения к Каре, чем из интереса. Не хотелось ей думать обо всем этом, ну! Не хотелось — хоть сейчас, в этом уютном полумраке, в этом тихом счастье — встречаться снова с собственной беспомощностью… да и глупостью, что уж тут!

— Ну… — Кара пожала плечами. — У меня только в одном направлении голова работает, ты же знаешь, — компьютеры, — улыбнулась смущенно, словно извиняясь. — Я бы продолжила поиск в Сети… Если Сайфер, например, не врал, и он лишь исполнитель… Может, и правда только поставлял девочек своему доминантному сообщнику… тогда есть вероятность, что этот, главный, сам продолжит охоту, — подняла бокал, посмотрела сквозь него на висящий над столом фонарь в желтом бумажном абажуре. — Кстати, Кэлен, а почему ваши техники… кибер-криминалисты это не сделали? Ты же говорила, они у вас есть?

— Есть, — Кэлен свое пиво допила, задумалась на секунду — не повторить ли? Они сегодня передвигаются на такси и пешком, так что за руль ей не садиться… Решила пока воздержаться, отодвинула пустой бокал, улыбнулась Каре: — Мы их не озадачивали. Не знаем, кому можно доверять. Сообщник Сайфера точно из наших, но кто?

— Да… ключевой вопрос, — Кара дотянулась через столик, накрыла руку Кэлен своей. — Ладно, милая, я подумаю, что можно еще сделать. Вижу, ты сейчас не очень-то хочешь об этом говорить.

Кэлен ничего не ответила, лишь улыбнулась благодарно — все-таки она чуткая, её Кара, чуткая и понимающая, — наклонилась через столик, поманила Кару к себе, приложила к её губам свою благодарность…

За десертом веселились, как дети. Блюда заказали разные: для Кэлен, поскольку она традиционные китайские сладости пробовала неоднократно, — мороженое разных видов под какими-то совершенно сумасшедшими соусами: черт знает, что за специи в них входили, но вкусно, невозможно, невероятно! А вот Кара, как оказалось, с десертами Поднебесной знакомилась впервые. И потому, изучив с живым, абсолютно детским любопытством этот раздел меню, набрала целую гору всякой сладкой всячины. Сели рядышком, таскали кусочки друг у друга из тарелок, облизывали пальцы — и не только свои, кстати, — пачкали друг другу носы мороженым, шоколадом, соусами… целовались, конечно же. Особое наслаждение Кэлен получила, наблюдая за процессом снятия Карой пробы с каждого нового десерта. О, это впрямь был целый ритуал! Сначала Кара зависала над огромным бамбуковым подносом со сладостями, сверлила глазами все их по очереди, внимательно, пристально. Кэлен в эти моменты видела в ней Мэйсон — детектива Мэйсон, вызвавшего на допрос группу китайских сладостей. Кэлен хихикала мысленно, а то и вовсе прыскала, не сдержавшись, прямо в мороженное. Потом Кара подхватывала с блюда что-то — пирожное из золотистой фасоли, например, или кусочек тысячеслойника, медленно подносила к лицу, снова смотрела, чуть прищурившись, словно спрашивая: могу ли я тебе доверять? Дольше всего разглядывала, принюхиваясь и сомневаясь, жареное молоко — вкуснейшую, на самом деле, штуку, но с весьма смущающим неофита названием. Кэлен даже пришлось пояснить, что это всего-навсего замороженный молочный крем, обжаренный в кляре, — иначе Кара скорее всего так и не решилась бы откушать странное лакомство…