Осколки (СИ)

— Ты издеваешься?

— Нет, — и невинности в глазах прибавилось.

— Я тебя убью!

— Снова?

— Мэйсон! Я серьезно, а ты!

— Амнелл! — она закатила глаза. — Да не помню я. Помню, как шарахнуло в грудь, больно. Как я лечу через парапет. Это все быстро было, очень. Потом боль в голове… а дальше уже — твое лицо перекошенное в слезах надо мной… Вот и все.

— Когда ты очнулась… ожила, ты мне сообщила, что Кара тебе сказала, что ты не умерла, — Кэлен снова прищурилась, недоверчиво, подозрительно. — Ты еще у меня уточнила: мол, правда не умерла?

— Да? — она нахмурилась, прислушиваясь к чему-то в себе. — Да… припоминаю. Это и впрямь было как сон. Ну, будто мне приснилось, что я блуждаю в темноте, такой, знаешь, непроницаемой, иду куда-то, медленно так… А потом меня Кара догоняет, берет за руку, говорит, мол, куда собралась? Ты не умерла. Идем обратно, — она допила одним глотком холодный кофе, поморщилась, поставила кружку на стол, вновь на миг буквально вжавшись в Кэлен. Кэлен обняла ее за плечи одной рукой, другой взъерошила волосы:

— Это уже третья версия событий, Мэйсон…

— Говорю же, сладкая, не помню я ни черта…

— Ладно, — Кэлен улыбнулась. — Бог с ним. Главное, ты жива, — вдохнула, бережно прикоснулась пальцем к коже рядом с раной, медленно обвела вокруг шрама: — Неужели не болит совсем?

— Говорю же — терпимо, — Мэйсон пожала плечами. Независимо. Кэлен с улыбкой качнула головой, погладила пальцем левый уголок её губ, припухший, цветущий багрово-фиолетовым:

— А здесь?

— Не болит.

— Железная Мэйсон! — Кэлен закатила глаза. — Что-то у тебя все левая сторона страдает в последние дни…

— И? — Мэйсон вздернула бровь. — Что это значит, доктор?

— Считается, что правая сторона тела — это проекция отношений с социумом, а левая — с собой. Ты поссорилась с собой, Мэйсон? В твоем случае это даже не фигура речи, — Кэлен тихо коротко рассмеялась.

— Чушь какая-то, — она улыбнулась, весело, как-то задорно. — Мы с мелкой мирно живем, — и вдруг наклонила голову, глянула чуть исподлобья: — А вот у вас, похоже, что-то опять не гладко.

— С чего это ты взяла?

— Времени восьмой час вечера, а ты меня не гонишь спать, — она зевнула сдержанно, не открывая рта. — Не требуешь выдать тебе Кару… Что-то случилось у вас, сладкая?

— Ну… — Кэлен смущенно отвела взгляд. Сглотнула. Вот что ей сказать? “Я боюсь, что Кара на меня обиделась, потому что я ей пообещала, что если придется выбирать, я выберу её, а не тебя Мэйсон. Но я не выбрала”... Ага, да. Как такое можно сказать? Убедить себя, что Мэйсон не обидчивая? Не обидчивая, невозмутимая, ей все равно, ей не бывает больно… железная. А вот нет! Кэлен в это не верит, не желает верить. И потому не может сказать правду… Правду, которая вполне способна ранить Мэйсон — что бы там сама Мэйсон не воображала о себе. Кэлен вздохнула: — Я боюсь. Боюсь, что Кара обидится на меня.

— А что ты натворила? — кажется, она спросила это с искренней заботой. Если б только не эти насмешливые черти в глазах…

— Ну… Она ведь тебя… она ведь не дала тебе умереть. По моей просьбе. А я потом даже спасибо ей не сказала…

— Хм… — вот теперь Мэйсон действительно озадачилась. Нахмурилась недоуменно. — Так у тебя возможности не было, разве нет? Мы же не менялись с мелкой после этого.

— Да. Но… вдруг она ждала? Ну, что я, убедившись, что с тобой все в порядке, попрошу позвать ее и поблагодарю…

— Амнелл… — Мэйсон прищурилась, буквально просканировала её пристальным, изучающим взглядом. — Как по мне, ты или недоговариваешь что-то, или заморочилась не по делу. Если недоговариваешь, то я помочь не смогу… сама тогда разбирайся.

Кэлен пришлось приложить просто неимоверные усилия, чтобы удержать на лице грустно-расстроенное выражение, чтобы испуг, острый, мгновенный, не отразился в глазах. Вот же чертова Мэйсон, внимательная, проницательная! Как она это делает, а? Кэлен свела к переносице брови, приподняв — сложила домиком:

— Думаешь, Кара не обидится?

— Амнелл… — очень мягким, снисходительным тоном — и с легким вздохом впридачу. — А ты бы на месте мелкой обиделась? В такой ситуации.

— Я? Нет.

— Ну, а про нее чего так плохо думаешь?

— Почему это плохо? — Кэлен действительно не поняла.

— Сладкая… — Мэйсон усмехнулась. — Похоже, ты правда устала. И заморочилась. И что ты себя изводишь этими обидится – не обидится? Не проще у нее самой спросить?

Кэлен подавила вздох, улыбнулась грустно. Проще. Им. Мэйсон и Каре. Они прямые, простые, честные… в основном. Им действительно проще спросить. А ей, Кэлен, вот страшно. И она, хоть и понимает, что глупо, глупо же, ну! — изводит себя сомнениями… Мэйсон помолчала, ожидая ответа. Не дождалась, качнула головой, усмехнувшись. Прикоснулась губами к губам Кэлен:

— Знаешь что, Амнелл? Я тоже устала. Правда, вымоталась, как ездовая собака. Поэтому давай-ка я пойду спать, а вы тут разберитесь с мелкой. И не бойся. Как по мне, ты ничего ужасного не сделала, — она вновь коротко поцеловала Кэлен. И, резко выпустив её из объятий, развернулась. Кажется, даже сделала шаг...

Кэлен, опомнившись, уцепила её за майку, придержала:

— Подожди… ну постой, Мэйсон! — потащила, притянула обратно, прижала спиной к себе, обхватила одной рукой ее сверху, чуть ниже шеи, устроив ладонь на грудине, другой обвила талию. Положила подбородок ей на плечо, прижавшись щекой к щеке, повторила тихо: — Постой.

— Что такое? — Мэйсон трепыхнулась, но Кэлен удержала:

— Можешь ты пять минут постоять спокойно, а?

— Зачем?

— Затем! Я, может, весь день хотела тебя просто обнять.

— Кхем… А до этого мы с тобой что делали? Не обнимались?

— Нет. Мммм… не так.

— Не так что?

— Не так обнимались. Мэйсон, да постой же ты, куда ты все рвешься? Можешь ты расслабиться?

— Я и не напрягаюсь.

— Ага, я как будто не чувствую, — Кэлен чуть сильнее прижала её к себе, потерлась щекой о щеку. — Расслабься, милая…

— Чего? — хохотнула, весело так.

— Мэйсон!

— Ладно, — она слегка навалилась на Кэлен, обвисла в её руках. Кажется, закрыла глаза. Задышала глубоко, старательно. — Так?

— Дурочка, — Кэлен хихикнула. Снова потерлась о её щеку. — Ну что ты такая упрямая, несгибаемая? Все время сильная. Не пожалуешься никогда… не поноешь…

— Зачем, Амнелл? Мне не нужно, чтобы ты меня жалела.

— Мне нужно! Мне нужно тебя жалеть. И любить. И заботиться о тебе. Хоть иногда.

— У тебя для этого мелкая есть. А мне это все ни к чему.

— Мэйсон, а тогда зачем я тебе, а? Только для секса?

— Да. Для секса.

— Ты нахалка, — Кэлен фыркнула тихо ей в ухо, поцеловала — рядом с ним. Повторила: — А мне все это нужно. Не только с Карой, но и с тобой тоже. Смирись, Мэйсон. Считай, что это твоя плата за секс со мной.

— Ха! А я считала, что секс со мной — твоя плата за возможность быть с Карой.

— Вот ты!.. Нахалка! — Кэлен укусила её за щеку. Легонько, нежно. Тут же поцеловала: — Это когда было… теперь все не так. Теперь люблю тебя. Смирись.

— Амнелл…

— И затихни. Господи, Мэйсон, ну хоть пять минут постой, а!

— Ладно, — неожиданно согласилась. И вдруг и впрямь расслабилась, сама прижалась спиной к Кэлен, обмякла. Кэлен улыбнулась, прикрыла глаза, отдавшись теплому уютному ощущению покоя, близости… Хорошо же, ну! И как только эта упрямая Мэйсон не понимает? Так хорошо… Это ведь просто наслаждение — стоять вот так, в безмятежной тишине, прижавшись к горячему любимому телу, дышать в унисон, слушать, нет, скорее даже чувствовать биение сердца… Ловить малейшие движения этого тела, нюансы, перемены… Вот сейчас, например, оно словно еще потяжелело, как будто бы еще больше расслабилось… совсем, абсолютно расслабилось… на пару мгновений сделалось будто… будто неживое? Черт!!! Мэйсон! Чертова Мэйсон сбежала! Сбегает! Она меняется с Карой… черт побери. А Кэлен все также не готова к встрече...

====== Часть 61 ======