Влюбленный Дед Мороз

— Гм, спасибо, конечно, но…

— Никаких «но». Действовать будем так.

И, хотя в кабинете, кроме них, никого не было и никто не посмел бы подслушивать под дверью, Лилия Бенедиктовна низко нагнулась над столом, поманила к себе Екатерину Сергеевну, и дальнейший разговор происходил у них уже шепотом.

— Знаешь, кого мы встретили в компьютерном магазине? — спросил Александр Васильевич.

Он сидел за кухонным столом и занимался тремя делами сразу: читал газету, колол щипцами орехи и наблюдал, как Нина жарит к обеду окорочка по-мексикански. Из их с Митей комнаты на кухню доносились приглушенные дверью восторженные вопли. Митя вдохновенно терзал новую приставку.

— Митиного учителя математики, Олега Павловича.

— А-а-а, — отозвалась Нина, потянувшись к полке с пряностями и взяв по ошибке белый перец вместо розового. — И как он после вчерашнего?

— Перец не тот, — сказал Александр Васильевич. — И самое время сбрызнуть лимонным соком.

Нина послушно поменяла перец и достала из холодильника лимон.

— О-го-го! Круто! Давай-давай! — слышалось из комнаты.

Александр Васильевич перевернул газетный лист.

— Из Южной Африки пишут, что у них наблюдается небывалое нашествие мигрировавших из Антарктиды пингвинов…

— Папа!

— Что? Ах да… Олег. Ну, нос у него немного припух, но это скоро пройдет. А в остальном, кажется, все в порядке.

— Ну и хорошо, — вздохнула Нина, переворачивая подрумянившиеся окорочка на другую сторону. — У него такой красивый нос…

— Он тебе нравится? Что ты о нем думаешь? Об Олеге, разумеется, не о носе?

Но Нина была достойной дочерью своего отца и потому сказала:

— Папа, нужно еще орехов. Примерно полстакана. А потом порежешь лимонную цедру для пирога.

— Я задал тебе вопрос.

— Два вопроса, папа. А что о нем думаешь ты?

— Мне он понравился. Из него может получиться неплохой зять. Он, конечно, не без странностей — но кто из нас совершенен, в наше-то время? Кроме того, у Митьки не будет проблем с математикой…

— Папа! — Нина уронила деревянную лопаточку, которой помешивала томящийся на соседней сковородке гарнир из золотого маиса с пурпурной фасолью. — Ты серьезно?! А как же Катя? Ведь Олег — ее…

— Ну, пока не ее, — резонно возразил Александр Васильевич.

— Даже не знаю… То есть он, конечно, симпатичный, умный, порядочный… наверное. Но все это так неожиданно…

— А подарок на Новый год и должен быть неожиданным, — улыбнулся Александр Васильевич. — В общем, я пригласил его к нам. И он придет. Возможно даже, сегодня вечером.

Вечером 30 января Олег Павлович отладил программу и запустил ее на своем домашнем компьютере.

Та мысль, что впервые посетила его два дня назад, на уроке алгебры в 7-м «Б», а вторично — во время мюзикла, получила наконец свое воплощение в виде алгоритма.

Два дня назад на уроке невинное дитя своими младенческими устами изрекло, что проще не доказать теорему, а опровергнуть ее.

День назад, во время мюзикла, Олег Павлович понял, как можно это сделать. Как найти числа, превращающие уравнение an + bn = cn в твердое тождество.

Остальное — дело техники. Ну и компьютерного времени.

Если такие числа вообще есть, программа найдет их к завтрашнему утру. В крайнем случае, к вечеру. И тогда грядущий год станет началом новой научной эры, имя Олега Павловича впишут во все учебники математики, а Федя Кузьмин получит обещанную пятерку за год.

«…Ну-ну, — осадил себя Олег Павлович, — эка меня занесло… Пятерку Кузьмину, как же… Сначала надо будет все тщательно проверить. Есть два-три места в наших с Кузьминым логических построениях, которые… ну, не то чтобы сомнительны, но, в принципе, могут оказаться «слабым звеном».

Олег, выгнув затекшую от долгого сидения спину, потянулся так, что затрещали суставы.

Желания браться прямо сейчас за «слабые звенья» не было никакого. Наоборот, была смутная надежда, что все обойдется и так и что к утру программа выдаст желаемый результат.

А пока…

Неожиданно перед его мысленным взором всплыло лицо Екатерины Сергеевны. Кати. Лицо было грустным. Катя смотрела на Олега укоризненно и выжидающе. Олег почувствовал некоторое смущение. Недавние воспоминания зашевелились в нем.

Но тут же вместо Кати явилась обиженная и разгневанная Полина. Олег невольно покосился на выключенный со вчерашней ночи мобильный телефон.

«После, — проникновенно заявил Олег обеим привидевшимся женщинам. — Все — после. Поймите, мне сейчас просто не до вас. Я думать ни о чем не могу, пока не получу результат.

Хотя нет, кое о чем могу. О картинах Митькиного деда, в которых загадочным образом запечатлены фундаментальные математические образы».

А впрочем, чему удивляться?

Красота равна гармонии, гармония равна совершенству, совершенство равно математике. Математика же есть царство чистой и незамутненной мысли. Мысли, которая объемлет весь мир.

«…Опять меня на философию потянуло, — с досадой подумал Олег. — То женщины, то философия. Чего доброго, и в самом деле стихи писать начну… Чур меня, чур!

Надо просто сходить и посмотреть на эти его картины. Прямо сейчас.

Тем более что он сам меня звал. Тем более что живет по соседству.

Дом я помню, а вот какая квартира?..

Вот олух, он же дал мне свою визитку!

Только куда я ее дел?..»

Визитки не было. Олег вспомнил, что сунул ее в правый карман пальто — то есть именно в тот, в который совать ни в коем случае не следовало. Потому что еще с прошлой зимы в правом кармане зияла крупная прореха, которую Олег еще с прошлой зимы собирался зашить сам или попросить зашить Полину.

На Полину, впрочем, было мало надежды. Да ей проще купить ему новое пальто!

Поэтому Олег Полину и не просил. Считал ниже своего достоинства принимать от женщин дорогие подарки.

Но и у самого руки не доходили. Вот и дождался.

Поразмыслив над случившимся, Олег решил наудачу выйти во двор и прогуляться вокруг Митькиного дома.

Вдруг на этот раз теория вероятностей сработает в его пользу и во дворе он встретит Соболева-старшего, а если не его самого, то хотя бы его дочь… как ее, Нина, кажется… или внука Митю?

Во дворе, как и вчера, кружилась и пела метель. Олег обогнул детскую площадку и настороженно посмотрел на теремок, но в нем было тихо и пусто. Снег надежно укрыл все следы вчерашнего побоища.

Дом номер тридцать шесть насмешливо глянул на Олега своими семью этажами и четырьмя подъездами.

112 квартир, машинально подсчитал Олег Павлович. И, как назло, во дворе ни одной живой души. Ни одной бабули на лавочке. Хотя это и неудивительно — ведь холод на улице, метель. Да и темнеет зимой рано. Бабули же любят тепло, свет и сухую ясную погоду.

А как бы пригодилась сейчас бабуля! Бабули всегда все про всех знают. Ничто не может укрыться от цепкого взгляда бабули, отдыхающей с товарками на скамеечке у подъезда…

Олег внезапно остановился.

За неимением бабули сгодится и молодая женщина, подумал он.

Ну, относительно молодая.

Екатерина Сергеевна. Катя.

Она-то точно знает номер квартиры своего ученика.

Кроме того, ему будет приятно услышать ее голос, неожиданно для себя решил Олег.

Да. Действительно, приятно. И потом, надо же поинтересоваться, как она вчера добралась до дома и как себя чувствует нынче.

Он достал мобильник, включил его, глянул на удлинившийся список непринятых звонков, пожал плечами и набрал номер Кати.

Катя отозвалась мгновенно, будто ждала его вызова.

— Ах, Олег Павлович… Олег! Как же хорошо, что вы позвонили! Сама бы я не решилась…

— Что? — встревожился Олег, мгновенно забыв свои первоначальные намерения. — Что с вами, Катя? У вас что-то случилось?

— Да… то есть не совсем, но… Мне очень нужна ваша помощь! Если б вы только могли приехать…