Журавлик - гордая птица (СИ)

«Я так горжусь тобой и твоим поступком: дать жизнь этому мальчику…», «Наступит время, когда Эдвард Каллен придёт к твоему порогу. Пусть не сейчас, не скоро, но придёт… Жизнь — хороший учитель… Когда Эдвард придёт с покаянием, позволь вам двоим снова быть счастливыми… И пусть пройдёт год, пять, семь, а, может, и десять лет — время не имеет значения… Найди в себе силы не оттолкнуть его… Но ведь ты любишь его…», — Эдвард впитывал в себя каждую строчку, смаргивая слёзы, из-за которых слова послания сливались в размытые пятна. Господи, Энни! Как же ты была права: жизнь — действительно хороший учитель. Идеальный, можно сказать! Он и вправду пришёл с покаянием спустя почти десять лет! И Белла, как и мечтала Анна Каллен, не оттолкнула его, но впустила в свою жизнь и доверила самые дорогие свои сокровища — детей. А он не сберёг, не защитил тогда, когда беда в лице Дмитрия Корнева оказалась рядом! Он же в это время валялся бесполезной, бесчувственной кучкой мяса на снегу, не ведая, что жену и детей увозит в неизвестном направлении помешавшийся на мести отморозок! Каллен откинул голову назад и, закрыв глаза, зарычал в бессильной ярости.

— Эта шкатулка очень дорога Изабелле, — раздался тихий надломленный голос.

Эдвард вздрогнул и распахнул веки. Неловко переминаясь, в дверях стояла Танечка. Она медленно подошла и опустилась на кровать рядом с мужчиной.

— Сначала она не хотела показывать её тебе — знала, что ты опять начнёшь винить себя во всём, что случилось с вами за эти годы. Но несколько дней назад Изабелла обмолвилась, что приедет за ней. Вот только не успела… Сегодня я привезла шкатулку сама. Думаю, моя внучка не стала бы возражать.

— Эти письма… — охрипшим от слёз голосом, проговорил Каллен. — Белла сохранила их. Чёрт, да она сохранила даже разбитый вдребезги телефон, подаренный мной!

— Конечно, сохранила, — Танечка погладила Эдварда по плечу. — А как же иначе? Она любила тебя, Эдвард. И любит до сих пор. Да ты и сам это знаешь.

— Знаю, — искренне произнёс Каллен. Он поднял на Татьяну Тимофеевну глаза, но тут же смущённо отвернулся. — Простите, я что-то совсем расклеился. Плачу, словно мальчишка.

— Это ничего, — она говорила тихо и доброжелательно, стремясь успокоить мужчину. — Это нормально. На твои плечи сейчас лёг огромный груз. Но, я знаю, ты справишься. Никто не винит тебя в том, что случилось. Ты слышишь меня, сынок? Все мы верим в тебя. Верим, что ты справишься, что найдёшь моих внучку и правнуков. Никита поможет тебе.

Эдвард обнял Танечку и приник головой к её плечу.

— Спасибо, — еле слышно прошептал и с жаром добавил: — Спасибо вам за поддержку. Я вытащу их оттуда, чего бы это ни стоило.

Осторожно, чтобы не задеть рану на виске, Танечка погладила Каллена по волосам и, тяжело поднявшись, вышла за дверь.

Прежде чем покинуть спальню, Эдвард бросил взгляд на зеркальную дверцу платяного шкафа-купе и, заметив, что кровоподтёк на скуле потемнел и увеличился в диаметре, только раздражённо цокнул языком. Не желая больше любоваться собственным помятым видом, он отвернулся и понёсся на первый этаж, чтобы одеться и покинуть коттедж вместе с Дубовым. Телефон в его кармане зазвонил, когда он перепрыгивал через две последние ступеньки. Скривившись от боли в боку, вызванной резким движением, Эдвард вытащил мобильник. Он злобно фыркнул, увидев на экране незнакомый номер, и красноречиво посмотрел на подоспевшего Дубова.

— Да? — громко выкрикнул Каллен в трубку, попутно включая громкую связь.

— О! Живой и здоровый! — лениво протянул невидимый собеседник. — А я думаю: дай позвоню. Может, я перестарался и прибил тебя ненароком? Оказывается, нет — ты всё ещё дышишь, — до Каллена долетел тихий смешок.

— Корнев! Где Белла и Аня с Сашей? — зло процедил Эдвард.

— В надёжном месте, — ответил Дима довольным, наполненным ленцой голосом. — И будут там до тех пор, пока ты, коп, не сделаешь всё, что я скажу.

— Что ты хочешь? — яростно прошипел Каллен.

— Денег, — совершенно спокойно пояснил Дмитрий. — Много-много денег. Я слышал, у тебя они есть. Придётся поделиться, если хочешь вернуть свою девку и её довесков.

— Сколько? — Эдвард, поняв, что его ярость доставляет Корневу большое удовольствие, с трудом взял в себя в руки и постарался перейти на нейтральный тон.

— Три миллиона. Долларов! — жёстко отчеканил Корнев.

— А твои аппетиты растут, Митя, — не сдержался Каллен. — Что ж, ты их получишь. Но есть одна загвоздка: деньги лежат на моём счету в Штатах. Чтобы перевести их на моё имя в Россию, понадобится время.

— Как долго? — деловито уточнил Дмитрий.

— Сумма большая… Несколько дней, я думаю.

— А ты постарайся сделать всё как можно быстрее, — предупредил Дима. — Только от тебя теперь зависит жизнь моих «гостей».

— Если с их голов упадёт хоть один волос… — рыкнул Эдвард.

— Не упадёт. Пока что. И нельзя ли повежливее? — Корнев откровенно наслаждался тем, что снова вывел противника на эмоции.

— Я хочу удостовериться, что Белла жива. Дай мне поговорить с ней, — произнёс Каллен решительно.

— Боюсь, это невозможно сейчас, — засмеялся Дима. — Наша общая подружка в своём уютном подвальчике недалеко отсюда. Я ей даже кровать предоставил. Не на что жаловаться. И она жива, можешь не сомневаться.

При этих словах Эдвард зажмурился, пытаясь справиться с накатившим бешенством — Дима держал Изабеллу в каком-то грязном подвале, словно бездомную собачонку. Он сделал глубокий вдох и мысленно досчитал до пяти, прежде чем продолжить разговор.

— Я хочу услышать своих детей! Мне нужно знать, что они в порядке, — он предпринял попытку надавить на Корнева.

— «Своих детей», — с сарказмом повторил тот. — Так и быть, удостоверься.

До слуха Эдварда донёсся шорох, а потом взволнованный Анин голосок пропищал:

— Алло.

— Аня, солнышко, как вы?

— Папочка, ты жив! Я так испугалась, думала, что ты… что ты умер, — Аня жалобно всхлипнула.

— Жив. Конечно, я жив, — нежно проворковал Эдвард, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться и не заплакать самому. — Скажи, он не… причинил вам вреда?

— Н-нет, — несмело протянула Аня, — но я хочу домой. Хочу к тебе и к маме. Нам велели ложиться спать, но я не могу — за стенкой громко играет музыка и какие-то люди ссорятся друг с другом. Они так орут, — с ужасом прошептала девочка.

— Малыш, наверное, это… просто соседи. Я знаю, это трудно, но… постарайся не обращать на них внимания.

— Я постараюсь, — пролепетала Аня грустно. — Ты ведь заберёшь нас отсюда?

— Конечно, принцесса. Вы обязательно вернётесь домой. И очень скоро. Я обещаю тебе это, слышишь? Обещаю. Ты только потерпи чуть-чуть, маленькая.

— Ладно, — Анюта шмыгнула носом.

Где-то на заднем фоне Корнев произнёс: «Достаточно. Следующий», и Эдвард услышал в трубке тихий голос Саши:

— Привет, пап. Ты… сильно пострадал?

— Несколько царапин, сынок. Только и всего.

— Это хорошо, — выдохнул мальчик. — Пап, я не знаю, где мама. Она не с нами, и я боюсь за неё. Очень.

— Саша, держитесь. Я заберу вас оттуда и найду маму, клянусь. И прошу, не дерзи ЕМУ. Веди себя спокойно, как бы он ни провоцировал тебя. Так нужно для вашей же с Аней безопасности. Ты можешь мне это пообещать?

— Д-да, — смущённо пробормотал Саня. — Да, могу. И… я стараюсь присматривать за Аней. Она постоянно плачет и требует маму.

— Я знаю, — вымученно произнёс Каллен. — Ты молодец, сынок. Всё будет хорошо, верь мне. И не отпускай сестру от себя ни на шаг. Я очень люблю вас, помни об этом.

— Я знаю, — голос Саши начал дрожать, как будто он сдерживался из последних сил, чтобы не заплакать. — И мы тебя любим, папочка.

«Всё, хватит уже этих соплей!» — снова вмешался Дмитрий и, судя по звукам возни в трубке, он отобрал у Саши телефон.

— Как видишь, я не обманул тебя, Каллен, — зло выплюнул он. — Надеюсь, у тебя хватило ума не ставить в известность полицию? Нам ведь это совсем ни к чему, не так ли?