Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)

— Нам не хватает тебя в галерее, Виктория. Мама… Миссис Трюмпер очень переживает за тебя. И, хоть она это и не показывает, но без тебя она как без рук. Всё пошло наперекосяк с тех пор, как ты оказалась здесь. У всех, понимаешь? Ты можешь даже и не знать, как важна многим и многим людям. Но я уверен, всё снова будет хорошо, и ты обязательно об этом узнаешь. А пока ты спишь, я должен тебе кое-что сказать…

Тихий скрип двери палаты прервал меня, и я обернулся назад, чтобы узнать личность вошедшего.

— Мистер Каулитц, время посещения давным-давно истекло, — строго проговорила усталая и заспанная медсестра. — Не заставляйте меня принимать крайние меры.

— Ещё минутку, хорошо? — сложив ладони в умоляющем жесте, прошептал я.

Женщина лишь покачала головой, тяжело вздохнула и, сделав шаг назад, покинула помещение, тихо прикрыв за собой дверь.

— Я скучаю по тебе, МакИвен, — придвинувшись на стуле ещё ближе к больной, вновь заговорил я. — Скучаю по твоей улыбке и смеху, по слишком уверенной походке и задранному вверх носу с веснушками. Скучаю по тому, как ты делаешь вид, что я — пустое место. Да, чёрт возьми, я и есть пустое место, — рассмеялся я, тыльной стороной ладони утирая всё-таки прокатившуюся по щеке слезу. — Скучаю по твоим глазам, которые начинают метать ядовитые стрелы, когда я нахожусь в поле твоего зрения. Ты ненавидишь меня, но всё, что ты делаешь — безумно очаровательно и красиво. Абсолютно всё, Виктория. И… Пусть ты никогда не узнаешь об этом, но я люблю тебя. И, наверное, буду любить всегда, раз уж это продолжается уже столько лет. Я просто никогда не хотел себе в этом признаваться. За это тоже прости.

Немного помолчав, и переварив всё, что только что набрался смелости сказать, я заботливо подоткнул одеяло, которым была накрыта блондинка.

— Уверен, что я раздражаю тебя даже когда ты без сознания, — я рассмеялся, поднимаясь на ноги. — Но я обязательно приду завтра, и послезавтра, если понадобится. Я буду приходить каждый день, обещаю. Не знаю, поможет ли это тебе каким-то образом, но я просто чувствую, что должен. А сейчас мне пора, иначе два здоровенных охранника, которые уже давным-давно меня здесь заприметили, выволокут отсюда за волосы. Спокойной ночи, — уже шепотом добавил я и наклонился, чтобы почти невесомо коснуться губами лба Виктории.

Оставляя на поврежденной коже лёгкий поцелуй, я почувствовал, как что-то легко щекочет мой подбородок. Проводя всё своё время в больнице рядом с девушкой, я совсем забыл о таких простых процедурах, как, например, бритьё. Наверное, самое время заняться этим сегодня вечером. Или завтра утром…

Тихий, хриплый стон нарушил тишину, царящую в палате. Я подумал было, что моя расшатанная психика вновь сыграла со мной злую шутку, но нет. Чуть приподняв своё лицо, я смотрел в открытые глаза Виктории. Её тяжелые, опухшие веки поднимались и снова грузно опускались. Она начала дышать чаще и попыталась поднять руки, но тут же их опустила. Я замер, совершенно позабыв обо всех тактиках поведения, которые я давным-давно продумал, на случай, если девушка очнётся в моём присутствии.

— Где я? — тихо, еле различимо, но членораздельно проговорила она. Её черные глаза рассеянно бегали по моему лицу, которое я был не в силах отстранить от неё ни на сантиметр. — Что ты здесь делаешь? — добавляя в тихий голос такую знакомую раздражённую интонацию, поинтересовалась Виктория.

Я готов был подскочить и расхохотаться во весь голос, но вместо этого лишь продолжал смотреть в её черные, вновь полные жизни глаза. Я не верил в происходящее, меня распирало от счастья во все стороны, а я просто стоял, как дурак, всё так же наклонившись к её лицу.

— Я… ты в безопасности, Виктория, — поспешил заверить её я. — Правда, всё будет хорошо. Я сейчас позову доктора! — резко распрямляясь, уже более твёрдым голосом промолвил я и уже хотел было направиться к медсестре или лечащему врачу.

— Билл, — всё так же еле слышно позвала она. — Билл!

— Что такое? — растерянно спросил я и застыл посреди палаты. — Ты меня слышишь? Ты… ты можешь оставаться в сознании? — падая перед кушеткой на колени, я держался из последних сил, чтобы не начать биться в истерике от переполняющих меня эмоций. Моё спокойствие было важнее, оно сейчас было нужно нам обоим…

— Билл, мне очень страшно, — промолвила Виктория, лицо её исказилось, а только что открывшиеся глаза наполнились крупными слезами.

— Я обещаю, с тобой будет всё в порядке, нужно только позвать врача, слышишь? Ты со всем справишься, — с уверенностью глядя блондинке в глаза, шептал я.

— Хорошо… Хорошо, — кивая головой, девушка поморщилась, и я понял, что каждое движение приносит ей боль.

— Только не плачь, ладно? Ты в норме. Ты просто… очень долго спала.

— Да, и мне приснился очень странный сон, ты… — начала тараторить девушка.

— Тише-тише, — улыбаясь, я успокаивающе провел пальцами по её волосам и на секунду прижался своей щекой к её. — Не трать силы, сейчас я позову врача, а потом ты мне всё расскажешь. Всё, что захочешь рассказать. Ладно?

— Ладно, — одними губами ответила она, и я почувствовал, как её пальцы слабо сжимают мою ладонь, находящуюся на уровне её рук.

— Я пойду, ты только немного подожди и пообещай, что снова не уснёшь, — вставая на ноги, попросил я Викторию.

— Обещаю, — на секунду закрыв глаза, но тут же их открыв, проговорила блондинка. — Билл, — снова позвала меня она.

— Да? — откликнулся я, уже стоя у двери.

— Ты не уходи, ладно? Пообещай остаться, — страх отразился в глазах Виктории, но тут же испарился, когда на моём лице появилась улыбка.

— Обещаю. Я буду здесь, пока ты этого хочешь, — я коротко кивнул и рывком открыл дверь палаты.

Клянусь, я звал медицинский персонал так громко, что не удивился, если бы коматозник из соседней палаты проснулся хотя бы для того, чтобы встать и врезать мне по первое число…

====== Сейчас или никогда ======

POV Виктория

Bruno Mars — It will rain

— Я привезла тебе чистую одежду, специально к выписке! — заботливо кудахтала весело порхающая по палате Эмили.

— Твой материнский инстинкт проснулся чуть раньше, чем нужно, — осторожно заметила я, игриво толкая в плечо подругу, чей животик за последнее время уже заметно округлился. — Я уже давно приготовила спортивный костюм и серьёзно настроена на то, чтобы ехать домой в нём.

— Тот, что с дыркой на спине-то? — поморщившись, поинтересовалась шатенка и сложила в большую жёлтую дорожную сумку несколько книг, что покоились на моей прикроватной тумбочке. — А это что ещё такое? — спросила Эмили, указывая пальцем на стопку бумаг, которую несколько мгновений назад придавливали три увесистых томика. — Твой извращенец — любитель дырок на лице нашёл в себе последнюю завалявшуюся наглость и загрузил тебя бумажной волокитой прямо в больнице?

— Ты же прекрасно знаешь, что я не в оплачиваемом отпуске, и мою работу за меня делать никто не будет, — раздражённо бросила я. Осторожные и не очень подъезды подруги по поводу Билла успели мне уже порядком надоесть. — К тому же, я сама попросила Билла привезти мне эти бумаги.

— Так и занялся бы сам всей этой чепухой, раз вы так спелись, — почти брезгливо опуская стопку листов вслед за книгами в сумку, пробормотала Эмили.

— Закрыли тему, — мотнула головой я и, немного подумав, свернула хлопковый спортивный костюм и положила его на кушетку рядом с сумкой, как бы указывая подруге на то, что если она не будет задавать лишних вопросов, я сделаю всё так, как ей угодно. Ну, почти всё…

— Вот и славно, — умиротворённо пролепетала шатенка, упаковывая мои вещи.

Быстро натянув светлые джинсы и персикового цвета футболку, которые привезла мне подруга, я опустилась на кровать и, тяжело вздохнув, оглянула свою палату. Нельзя сказать, что несколько недель, проведённые здесь — лучшее время в моей жизни, но, как ни странно, худшим назвать его тоже невозможно.

Да, сначала мне было больно, дискомфортно и страшно. Постоянные процедуры, анализы и прием предписанных медикаментов — тоже большая ложка, нет, целый чан дёгтя в бочке мёда! Однако, медицинский персонал, который меня наблюдал, всегда был на удивление дружелюбен со мной, и, что самое главное — меня постоянно навещали.