Считай звёзды (СИ)

Отвожу взгляд. Он отводит. Играет спокойно, не остается сомнений в его намерении усыпить меня, что, кстати, выходит на «ура», ибо моя голова начинает клевать. Решаю не сражаться, а просто получить эстетическое наслаждение, и двигаюсь, ложась обратно на подушку. На бок, поджимая колени, которыми упираюсь в спину парня. Руками стискиваю одеяло, собирая у лица, чтобы уткнуться в него замерзшим носом. Прикрываю горячие веки. Мне определенно необходимо больше сна.

Слушаю мелодию. И с каждым моим вздохом, она становится тише. Тело вяло тонет в кровати. Удары сердца ровнее.

И темнота без усилий забирает меня.

***

Беспроигрышный вариант, правда, почему О’Брайен выбирает именно эту мелодию, трудно сказать. Он продолжает наигрывать песню отца, одну единственную, которую смог воспроизвести в голове. Его отец не вел записи. Все ноты и мотивы хранились внутри его сознания. Эту мелодию мужчина оставил без названия, и именно ее он наигрывал по вечерам, когда Дилан ложился спать. Действует, как успокоительное.

Звук всё тише. Постепенное снижение. Парень поглядывает на девушку, а та дышит тихо, спокойно, веки не дергаются. Уснула. Дилан усмехается краем губ, но довольно вымотано. Он не спал полночи, разбираясь с уроками, чтобы быть готовым к неделе тестирований, плюс ему ещё нужно отправлять работы учителям по почте. Так что сам сейчас пойдет дремать. Возвращение взрослых мало радует, но рано или поздно они бы свалились, как снег на голову. О’Брайен успевает неплохо так отвыкнуть от жизни с теми, кто чаще вызывает негатив, чем девчонка, уткнувшаяся носом в одеяло.

Мелодия прекращается. Канет в шуме дождя. Парень аккуратно ставит гитару опираться на кровать, сам встает, тихо подходя к окну, и закрывает его, тем самым погрузив помещение в тишину, но приглушенно можно уловить гром в небе. Возвращается к музыкальному инструменту, наклонившись, чтобы забрать его, а взглядом упирается в лицо спящей девушки. Пальцы касаются гитары, и на этом всё. Дилан с внешним безразличием следит за тем, как Райли дергает мизинцем на руке, проводя им по щеке.

Не выпрямляется полностью, подходя ближе к изголовью кровати, и приседает на одно колено, руками опираясь на мягкий край. Внимательно наблюдает за спящей крольчатиной, попутно избавляясь от лишних мыслей в своей голове, что способны ввести парня в ступор. Ничего странного не происходит — вот слова, которым он верит.

Но ведь это не совсем нормально, так? Но О’Брайен предпочтет лгать себе. Самообман — дело полезное, если уметь его контролировать.

Пальцами одной ладони скользит вверх, касаясь щеки Райли, второй рукой подпирает свой висок, немного наклонив голову. Просто смотрит. Просто ему это нравится. Некому судить его поступки и поведение.

Осторожно подносит пальцы к спутанным темным волосам, начав накручивать мягкие пряди. Следит за лицом девушки. То остается неподвижным и спокойным, поэтому парень чувствует себя раскованнее, когда подается вперед, с напряжением скользнув ладонью к затылку Янг, чтобы немного повернуть голову, открыв ее губы. Тормозит, наклоняясь к бледному лицу. Вслушивается в дыхание девушки. Спит. Осторожно водит пальцами по коже ее шеи, задевая цепочку, и нервно глотает воду, скопившуюся во рту, когда перескакивает взглядом с опущенных век на губы. Сердце в его груди уже скачет, заливая весь организм знакомой болью, но Дилан игнорирует, приподнявшись, и опирается локтями по обе стороны от Финчер, опять наклонившись к ее лицу.

Скорее всего, это относится к самым неверным его поступкам.

И Дилан совсем не горд тем, как дает себе проявить слабину.

***

Мне ничего не снилось. Это был обычный глубокий сон, позволивший мне как следует отдохнуть. Не скажу, что чувствую себя лучше, но появляются силы и желание встать с кровати, в то время как утром стремления к движению не возникало, а мысли о деятельности вызывали уныние. В комнате всё та же темнота, за окном мелкий дождь, на экране телефона пропущенные вызовы от друзей и отца. Семь вечера. Давно не удавалось так долго спать. Хорошо, что окружающий мрак не пугает, а вот тишина немного настораживает. Знаю, нелепо, но повисшее в воздухе молчание кажется иным, немного непривычным.

Словно пусто.

Потираю лицо ладонями, смиряясь с мыслью: придется опять входить в режим «кухарки-горничной». Успеваю неплохо так отвыкнуть от жизни с отцом. Первым делом, нужно что-то приготовить. Они точно вернутся голодными. А еще надо пробежаться по дому и довести его вид до божеского. Или хотя бы попытаться. Без растений здесь как-то непривычно и голо. Ладно, в любом случае, могу напрячь Дилана. Пусть немного посодействует.

Слезаю с кровати, оставив ее незаправленной, и шаркаю к двери, выходя в холодный коридор. Легкая озадаченность охватывает при не обнаружении какого-либо источника света. Вокруг темно. И тихо. О’Брайен спит? Еле ориентируюсь, вытянув перед собой руки, которыми нахожу дверь комнаты парня, и толкаю от себя, ведь она не заперта. Скрип древесины, а после ничего. Темнота, тишина. Стою на пороге, пальцами нащупав выключатель. Яркий свет обжигает глаза, заставляя морщиться от боли, но быстро приспосабливаюсь к раздражителю, сложив руки на груди. Изучаю взглядом комнату. Никого. Продолжаю молча находиться без движения, пока осознаю.

Он ушел?

Организм реагирует медленно и довольно… Необычно. Стенки горла почему-то сжимаются, будто во избежание образования комка, но тот всё равно встает поперек, вызывая приступ глотания. Где-то между ребрами отвратительно зудит, хочется ногтями расчесать кожу, прорыв себе путь к костям и вырвать источник жжения. Дергаю пальцы, слушая хруст.

Не хочу показаться наглым, эгоистичным человеком, но в голове крутятся волнения, касающиеся далеко не простого факта ухода парня, а, по большей части, моей участи, как жильца этого дома. Отец и Лиллиан. Два сложных человека со мной под одной крышей. Как мне существовать с ними?

И, конечно, я начинаю отрицать, когда мысли о взрослых перетекают в тревогу о парне. Это просто незнание, каково будет наедине с этими двумя. Беспокойство исключительно о себе. И только.

Надеюсь, он не вернулся в дом своего двинутого отчима.

Волнение. О. Себе.

Потираю плечи, холодно. Переступаю с ноги на ногу, внезапно ощутив сильный укол где-то под сердцем, что вызывает секундный приступ злости. Резко хлопаю ладонью по кнопке выключателя и хлопаю дверью, опустив напряженные до хруста в костях руки вдоль тела. Стою. Взгляд врезается в деревянную поверхность. Каждый вдох сопровождается ударами в груди, такими отчетливыми. В ушах отдается пульсация ритма. Перебираю пальцами ткань майки. Постепенно отрицательная эмоция меркнет, и мои глаза начинают выражать озадаченность. Что за резкая вспышка агрессии? Я ведь даже не успела обдумать своих действий, словно сознание отключается, поддаваясь неконтролируемому желанию проявить ярость.

Такие приступы уже происходили. Дважды. Но они были сильными, буквально с темными пятнами перед глазами, а главное, они хотя бы имели основание. Сейчас что? Не пойму… Надо обсудить это с отцом. Меня тревожит этот бесконтроль.

Начинаю медленно идти по коридору к лестнице, ладонью потирая лоб. Включаю свет, осторожно спускаясь на первый этаж. Ладно. Чего тревожиться о неизбежном возвращении взрослых? Лучше подготовить почву для поддержания хорошего расположения духа отца.

Включаю свет на кухне, недолго топчась на пороге, и перевожу взгляд на входную дверь. Смотрю. Молчу. Тишина окутывает.

А всё же… Куда он ушел?

Дергаю головой, отгоняя ненужное, что только захламит мой разум. Надо вернуться в режим своей жизни, что основывается исключительно на состоянии отца, ибо пока я живу с ним под одной крышей, он должен быть в приоритете. В таком случае, его плохое настроение обойдет меня стороной.

Верно, мам?

Тряпка. Таз с водой. Хожу по дому, убираясь. Протираю пыль с полок, мою полы и борюсь с желанием взглядом найти растения, чтобы смахнуть с их листьев слой грязи. Без цветов пусто и как-то… Не так. Сижу на полу в гостиной, руки болят, никак не могу оттереть странное пятно. Волосы хоть и убраны в пучок, но всё равно становится жарко.