Приходите за счастьем вчера (СИ)

До Елены дошёл смысл комплимента, она подняла золотистые глаза, в которых печаль уступила место лёгкой улыбке:

- Ну, если ты будешь поварёнком. Хотя командовать тем, кто даёт деньги и отвлекать его от обеления чьих-то заляпанных нехорошей субстанцией имён, как-то не слишком прилично…

- Елена, заканчивай со стереотипами…

Выбросив из головы все ненужные идеи относительно родственников, следующие полчаса Майклсон наслаждался отлично приготовленным завтраком с красивой женщиной, однако, не забывая контролировать ход мыслей, когда они поворачивали не в ту сторону. Он не обольщался спокойной вежливостью мисс Пирс. Во-первых, обиды не прощены, и то, что Елена вынужденно позволяет чужому человеку, никогда не станет разрешено претендующему на её тело, пока он не исполнит продолжительные вальсы, стирая коленные чашечки, и, во-вторых, на таких как Елена женятся, а не используют в постели к обоюдному удовольствию. Аксиома. Чуть не подавившись блином от невесёлого вывода, к несчастью, не впервые посетившего его голову, но вовремя запив ставшую поперёк горла еду чаем, Майклсон напомнил себе, что совершенно не готов ни ко второму, ни тем более к первому. Но и разыгрывать влюблённость, обнадёживая девушку, чтобы получить желаемый секс, он не собирался. Тупик. Оставалось с ней поболтать – по крайней мере, это была одна из немногих женщин, которая умела открывать рот, не становясь надоедливой.

- Я полагаю, ты здесь не останешься? – невинным тоном спросила Елена, прожевав последний кусочек и отложив вилку.

- Почему? – Вообще-то она была права, но в нём неожиданно проснулось раздражение. Если уж быть честным, закономерное – Кол сообразил, что всё это время с ним играют. Как и два месяца назад. Но что тут поделаешь – ведь и впрямь хороша.

- Кол, не обижайся, но что ты собираешься делать в американской провинции? – в преувеличенном изумлении приподняв брови, Елена чуть отодвинула стул от стола. Майклсон бросил короткий, косой взгляд на линию её колен, показавшуюся в разошедшихся складках зелёного шёлка, когда девушка откинулась назад. – Моль костюмами снабжать?

- Отдыхать.

- Тебе?! – Искренне рассмеявшись, брюнетка прямо посмотрела ему в лицо, без задней мысли разъяснив: – Ты и Мистик Фоллз из разных миров. Поэтому решение пожить у вас и далось мне так легко, это для меня здесь покой и комфорт, а для тебя лишний день,.. – Елена подхватила с блюдца орешки и торжествующе закончила, – скука. Худшее из мучений.

- Ну и что? Ведь и тебе здесь плохо, – тоже отложив вилку, Майклсон с неожиданной жестокостью улыбнулся. – А ты здесь осталась.

- А ещё юрист, – усмехнулась Елена, отпивая глоток чаю и разглядывая глазированный миндаль в своей ладошке. – Нет, мне не плохо. С чего ты это взял?

Лишний вопрос – она поняла это, как только последнее слово фразы сорвалось с губ, но было поздно – если задан вопрос, придётся выслушивать ответ. Дурочка.

- Потому что когда молодая, красивая девушка с обеспеченным будущим говорит о покое и комфорте, это значит, что она несчастна.

- Нет, ты опять не прав. – Упрямо повторила отрицание Елена. Медленно разжевав орешек, брюнетка скривила губки – горчил. Растерявшись от выбранной им темы, Елена неожиданно для себя сообщила: – Я не несчастна и мне не плохо. Люди разные. Мне… ну, просто мне...

- Тебе как всегда. Никак. – Подвёл итог Кол, поставив пустую чашку на блюдце. – Всё что не счастье, характеризуется словом «плохо», Елена. И это не максимализм, а констатация факта.

«Ты тогда тоже счастливым не выглядишь!»

Но, вроде, он и не объявлял, что счастлив. Она промолчала, не зная, что сказать – любой ответ из её уст вёл к проигрышу в два, максимум три хода. И оба это понимали.

- Я имею право на личное мнение по этому поводу. И мне не нравится… – Так и не сказав, что не нравится, брюнетка поднялась из-за стола: – Если ты поел и мы закончили, то я пойду собирать вещи. Сегодня понедельник, а у меня в одиннадцать до полудня урок.

- Да. Спасибо за завтрак, собирайся, конечно. – Он тоже отодвинул стул, но стоило Елене сделать пару шагов по направлению к выходу из кухни, как оказался перед ней. – И прекращай, это не так уж смешно и ненаказуемо. Или я позабуду о том, что ты леди.

- Что? – Запах его одеколона защекотал ноздри, и Елена раздражённо поморщилась от мурашек пробежавших по спине. Подобные неконтролируемые ощущения она не любила.

Собрав всё оставшееся терпение, запасы которого, учитывая происходящую в семействе свистопляску, неумолимо истощались, Кол с тяжёлым вздохом начал объяснять:

- Елена, я взрослый мальчик и прекрасно вижу, что ты не отказалась от цели подинамить. Полчаса смотреть на твои голые коленки…

- Ты слишком высокого мнения о себе. – Наверное, статуя была бы эмоциональнее, чем Елена – таким арктическим холодом веяло от выражения её лица. – После того, что ты попросил тогда, Кол, ты последний человек в мире, с которым бы я стала флиртовать. Запомни это раз и навсегда.

Брюнетка не врала. Осознание, что вся невербалика, которой он только что был свидетелем, ей не придумана и не отрепетирована, заставило ошарашенного открытием мужчину сделать шаг назад. Да и с чего он взял, что Елена флиртует?! Тёплый, непривычно сочный голос, съехавшая пола халата, которую девушка не заметила, пару взмахов ресниц… Но ведь и ничего больше – прямая осанка, никаких надутых или приоткрытых губок, кокетливых переглядок, двусмысленных намёков и фраз... Всегда гордившийся умением считывать эмоции людей, Кол почувствовал себя на редкость глупо. Но все его инстинкты несмотря на это буквально вопили о том, что женщина, обливающая его сейчас ледяным презрением, пять минут назад соблазняла. Впрочем, это был один из немногих случаев, когда Майклсон видел, что инстинкт подвёл – на лице Елены были написаны искренние недоумение и гнев.

- О’кей. Верю, извини – это был мой личный задвиг на почве тебя, – он помолчал, ожидая хоть какой-то реакции в ответ, но Елена смотрела перед собой всё с той же неприязнью. Решив её приободрить и побудить к действиям – когда тебя так морозят взглядом, приятного мало, – Кол произнёс: – Елена, иди собирай вещи, как намеревалась. И не беспокойся – мне и впрямь нет смысла сидеть в Мистик Фоллз, поэтому никто тебя тревожить не будет. Посуду уберу.

- Вот и славно. – От негодования стянув халат у горла так, что едва могла дышать, девушка, уже входя в гостиную и поднимаясь по лестнице, озвучила: – Не дожидайся, вызову такси. И, пожалуйста, оставь телефон своего брата на барной стойке, чтобы я могла связаться с Кет.

- Оставлю. До встречи.

«Чтобы тебе провалиться в первый попавшийся кювет!» мысленно пожелала брюнетка, однако с прежней улыбкой возвратилась в комнату. В очередной раз потревоженный Мартин, неодобрительно мяукнул, но, видимо, учуяв запах рыбы, поднялся с места. Однако Елена вместо того, чтобы в очередной раз пойти накормить любимца семейства, доверенного ей под опеку, села на кровать и со вздохом подтянула колени к груди:

- Я превращаюсь в настоящую потаскушку. Рядом с ним, конечно. Чуть не поцеловала в щёку… – Кот выразил своё недовольство явственнее, вцепившись острыми когтями в её халат. Но рассеянно убрав его лапы и снова забыв про рыбу, брюнетка приподняла зелёное полотно, обнажив ноги до бёдер и вытянув их перед собой на постели. Мужчинам эта часть её тела всегда более чем нравилась – от природы изысканной формы как у “породистой кобылки”*, развитые, но не перегруженные выпирающими мышцами, стройные, со всеми нужными впадинками и округлостями – иными словами, ноги танцовщицы, не могли не вызывать вполне естественные желания, но сегодня она, пожалуй, впервые выставила эту красоту напоказ нарочно, получая невероятное удовольствие от того, как взгляд Кола скользит от щиколоток к бёдрам, время от времени останавливаясь на коленях. Точнее не впервые, подобные же фокусы Елена проделывала два месяца назад, и что поступает сегодня так же, осознала лишь после того как вернулась к себе. Быстро прикрыв свои несчастные ноги тканью, брюнетка покраснела, чувствуя себя и впрямь вульгарной девицей, вешающейся на мужчину, который явно не разделяет её принципов жизни. Всего два месяца с похорон отца, у Кет куча проблем, они лишились фирмы Алека, а значит и возможности не отказывать себе ни в чём – и при этом такие глупости в голове.