Танец Опиума (СИ)

— Секрет всякого счастья — любовь, — подытожила Сакура, поддавшись романтическому настроению.

— Любовь — понятие растяжимое. Каждый воспринимает этот феномен по-своему.

— А? — не поняла Сакура, которая не ставила перед собой цель подробно разбираться в наипрекраснейшем проявлении чувств человека.

— Ну, некоторые считают, что любовь — это страсть, эмоции и извечный огонь двух сердец, — спокойно пояснил Саске.

— А разве это не так?

— Смотря с какой стороны рассматривать… — загадочно промурлыкал Учиха. — У меня иное представление о любви.

— Расскажи, — пытливо попросила Сакура. Теперь её очередь хлопать глазами и внимать каждое слово.

— Спокойствие — вот моя любовь, — кратко обобщил он, сведя объяснения к минимуму. Однако осуждающий и с тем же любопытный взгляд дурнушки побудил брюнета представить её вниманию подробный рассказ. — Сакура, скажи мне, что нужно людям, которые не знают покоя в жизни? Которые всегда на волосок от смерти? Которым чужд крепкий сон по ночам и безмятежные сны с участием единорогов и радужных пони? Которые всю свою жизнь скитаются от одной пули к другой ради подписания очередного контракта? Которые видели все оттенки каждой человеческой эмоции, начиная со страсти и заканчивая страхом? Такие люди глубоко несчастны, несмотря на все богатства, которые даровали им жизнь и бизнес. И такие люди хотят только одного. И именно покой они отождествляют как проявление любви. Одари мафиози минутой покоя, и он будет любить тебя до конца своих дней.

Саске говорил нарочито медленно, чтобы смысл дошёл до Сакуры и усвоился в её голове, как усваивается пища в пищеварительном тракте. И девушка не подвела надежд Учихи. Зелёные глаза наполнились мыслью и пониманием этой мысли.

Харуно понимала, о каких несчастных людях шла речь — о тех, кто ищет в этом большом безобразном мире хоть что-то святое и не заляпанное человеческой кровью. Итачи и Саске были одни из тех, кому не повезло родиться в семье мафиози. Они, и правда, были люди глубоко несчастными и непонятыми.

Разве Итачи Учиху можно было назвать счастливым, психически здоровым человеком? Неужели болезненную склонность к жестокости можно было назвать нормальным явлением? Или полное отсутствие понимания, милосердия и доверия? Да как же неумение выражать собственные эмоции можно было причислить к плюсам? И именно таким встретила его впервые Сакура. Итачи не умел любить, путая любовь к вещам с любовью к людям. Он был одинок, хоть и не признавал того. Учиха умел анализировать, но не испытывать эмоции. Воспринимать — но не сочувствовать. Ему был незнаком опыт, когда попавшему в беду человеку помогают, а не оставляют во лбу пулю, чтобы избавить того от страданий. И только глупец воспримет Учиху-старшего как идеального человека. Встреть своего кумира Итачи на улице и услышь он лесть или увидь взгляд, полный восторга и восхищения, брюнет не понял бы обожания, сочтя это за угрозу. Тогда фанат мёртв, а Учиха по-прежнему чёрств, как двухнедельная корка хлеба.

А всё почему? Да потому, что ещё толком не познав любви в нежном возрасте, Итачи лишился её, получив взамен кровь на лбу и сцены насилия. Будь Учиха-старший нормальным ребенком, без красочной родословной, то непременно сошёл бы с ума. Но он был отличен от других, а потому превратился в монстра. Неуправляемого, опасного и несчастного до глубины своей души.

Итачи не понимал, отчего так брыкалась и противилась Сакура, когда он увозил её в свой дом из больницы. Категорично не желал осознавать и того, почему она так милосердна к незнакомцам. И только затем, когда Харуно принялась залечивать его разорванное в клочья сердце, Учиха понял, в чём была его ошибка. Его, казалось бы, извечные комплексы, страхи и ледяной панцирь безразличия таяли прямо на глазах, заставляя Итачи вдыхать свежий воздух, наполненный чувствами и долгожданными эмоциям.

А Саске? Можно ли его было назвать счастливым человеком? Вся его злоба, ненависть и повадки тирана появились не на пустом месте. Сакура встретила его в помятом состоянии. И это отсылка не к его внешнему виду, а к тому, что творилось внутри. Закипавшие обиды на брата, презрение собственного отца и изображавшая равнодушие мать сыграли с парнишкой злую шутку. Пожалуй, Учихе-младшему пришлось даже хуже, ведь, в отличие от своего брата, который успел впитать в себя скудную влагу любви, у Саске её вообще не было. И, верно, потому Итачи был более уравновешен, нежели его младший брат.

Саске восполнял отсутствие любви своей жестокостью, нахальством и тиранией. Ему нравилось чувствовать превосходство над другими, нравилось управлять людьми и их жизнями. Нравилось и то, как он прибегал к насилию, запихивая брыкающуюся розоволосую официантку в свой Порше. Для Учихи это было игрой. Игрой, которая заполняет обжигающую пустоту внутри него. И только после того, как пустующее место Сакура принялась заполнять тёплыми чувствами, Саске смог избавиться от своих внутренних демонов и отбросить в сторону своё недавнее хобби. Он перестал противиться своей врождённой уравновешенности и гибкому уму.

После появления Сакуры, всё, казалось бы, и правда встало на свои места.

Но неужели всё это лишь потому, что Харуно дала братьям долгожданный покой, которого они никогда не знали? Разве любовь подобного рода способна на такие волшебства?

— Любовь для таких, как я, — это не ссоры, не ругань, не битьё посуды и не извечная ревность. Нам страсти хватает на работе. Такие люди ценят постоянство и неизменность чувств, преданность и искренность, покой и уют. И когда человек даёт им ту самую душевную безмятежность, когда одно присутствие вносит в беспокойное сердце равновесие, когда ураган эмоций превращается в мерное дыхание — только тогда я и подобные мне люди говорим о любви. Мне не нужны истерики по поводу девушек, заглядывающихся на меня, хоть и не встречающих взаимных чувств. Мне не нужны пустые подозрения в измене и глупые ссоры о том, каким я должен стать. Мне не нужны условия и требования, пустое нытьё о том, что я не купил цветов, и навязчивость в общении. Ибо я не изменяю, не лгу и не забываю — я всего лишь занят. Я хочу приходить домой, как в крепость: отгораживаться от бури эмоций, класть голову на колени любимой девушки и засыпать под тихую колыбель. И тогда я сделаю всё ради того, кто дал мне минуту покоя: закидаю цветами, подарками, вниманием… и даже отдам свою жизнь. Вот что я называю любовью. Вот что мой брат называет любовью. Вот что такие уставшие от бури эмоций люди, как мы, называют любовью. — Саске с каким-то трепетом взглянул на Сакуру и прошептал: — Ты моя минута покоя, Сакура.

Жаль, что Учиха-младший забыл упомянуть, что и для Итачи дурнушка была целой вселенной, дарящей ему извечный покой и душевное равновесие. Сакура хлопала глазами, впившись взглядом в Саске.

— То есть ты отрицаешь любовь, как проявление страсти, и признаешь любовь, как проявление душевного равновесия. Всё правильно?

Саске кивнул, наградив дурнушку своей неповторимой улыбкой.

— А как же страсть, которую так любят женщины? — хитро улыбнулась Сакура. — Как же сцены ревности и громкие слова, битьё посуды и ссоры?

— На криках и обидах крепких отношений не построишь. Выяснять отношения и ругаться — самое паскудное дело. Многие расстаются и снова воссоединяются, ругаются и мирятся, делают друг другу больно путём измен и колких слов, а затем мирятся… Зачем все эти лишние телодвижения? Зачем тратить понапрасну силы, когда эти самые силы можно перенаправить в более полезное русло. Чем кричать, лучше бы книгу, к примеру, прочитать…

— Без ссор ни одни отношения не обходятся, — грустно заметила Сакура, вспоминая сегодняшний день и ругань с братьями.

— Согласен. Но в данном случае я имел ввиду ссоры по пустякам.

— Разве причина сегодняшней ссоры — не пустяк? — приподняла бровь Харуно, предполагая, что именно таковой и была перепалка.

Саске хохотнул и весело отозвался:

— Именно по этой причине тебя так любит и наше с братом ближайшее окружение. Ты не раздуваешь ссору из ничего. И не делаешь из мухи слона. Они, во всех смыслах исключая Конан, не так часто встречают людей, награждающих их не головной болью, а тёплой улыбкой и спокойной атмосферой. Большинство женщин склонно говорить и думать о себе, как о чём-то необыкновенном и единственно-неповторимом. По их мнению они — это апофеоз внешней неповторимости и индивидуальности внутреннего мира. Одним словом — фарс и скрытое высокомерие. А ты — это и есть тот самый апофеоз неповторимости и индивидуальности. Ты — это искренность во всём своём совершенстве. Все из Акацуки — все до одного — любят тебя. Пускай они ведут себя иной раз по-свински, но сути дела это не меняет. И пускай они делают это не так, как я, но любят же… Ведь не всякая любовь — это объятия, поцелуи и секс. Любовь — непреодолимое желание прийти на помощь, успокоить добрым словом и защитить от всех невзгод. Любовь — понимание того, что страдания неизбежны в случае потери…