Дети ясной ночи (СИ)

— А разве потолок тоже должен быть мягким? — шёпотом уточнил Лави.

— Он довольно низкий, — Юу потянулся, пытаясь пальцами задеть его, а потом аккуратно подрезать катаной, при этом не повредив то, что находилось внутри. Одно неловкое движение, и сверху посыпался дождь из старых тетрадных листов, длинных альбомных, маленьких, вырванных из блокнота, смятых, пожелтевших и отсыревших. На некоторых из них были рисунки. Детские или выполненные рукой человека, не умеющего рисовать, с корявыми подписями, выполненными… на языке, который Юу вряд ли когда-нибудь видел. И вообще сомневался, что эти записи имели смысл. Каракули. Вот только на более поздних листках обнаружились слова на английском. Короткие заметки, одинаковые предложения, имеющие смысл только для того, кто их писал. И только некоторые подписи на рисунках стали внятными. Странный парень с руками-ножами — надзиратель. Кукла или девочка — Алисия. Юу с трудом, но вспомнил, что так назвали сестру Алмы. Рисунок, на котором был человек без каких-либо отличительных черт и подпись «гость». Множество рисунков, однако, показывали места или строения, подписанные непонятным способом. И лишь редкие листы были полностью посвящены письму. Например, неуклюжий стих про цепочку. Эта же цепочка была на пяти разных рисунках. Только нарисованные разным способом звенья цепи и ничего больше. Юу, рассматривая их, невольно покосился на дверь, что была закрыта цепью. Некоторая часть сообщений была посвящена «опасным рыбакам». Упоминалось, что их двадцать восемь. И, кажется, только из-за страха перед ними Алма не выходил наружу.

Или не мог — новый взгляд на цепи.

С некоторым недоверием Юу отнёсся к улыбке Лави, когда тот пихнул парню под нос один рисунок с двумя людьми и одними губами произнёс: «это ведь ты, да?» И на рисунке Алма действительно изобразил себя с братом.

Присутствовали записи про того, кто наблюдает, и кто тоже пугал Алму. Записи про того, кто всегда с ним. Записи про мертвецов. Записи про мертвецов так же были очень и очень частыми, однако, вопреки ожиданию, не было ни одного рисунка с мертвыми или хотя бы окровавленными, ранеными.

«Они там живы» — было написано на совсем свежем листочке, и рядом улыбающийся зверёк.

— Думаешь, он бывал здесь часто? Приходил к этой двери? — поднимаясь на ноги, поинтересовался Лави.

Юу тоже поднялся и пожал плечами.

— Он здесь бывал. И это был он. Именно он. А значит, нам сейчас только один путь — вперёд.

— Дверь оставим открытой?

Юу кивнул. Закрывать её пусть даже не на замок не хотелось. Их и так могут закрыть с этой стороны. Он медленно пошёл вперёд, тщательно освещая свой путь, и уже через некоторое время заметил изменения. Мягкие матрасы со стен исчезли, с пола и потолка тоже. Но пол оказался окрашен красным тёмным цветом, и тот же цвет беспорядочными брызгами покрывал стены.

А запах не давал повода сомневаться — это была не краска.

Ещё через десяток метров путешествия в этом коридоре под ногами начало неназойливо так хлюпать, и Юу, прикрывающий рот и нос рукой, ощутил жестокую потребность в хоть какой-то порции свежего воздуха.

— Ещё несколько минут, и у меня разовьется клаустрофобия. А что если здесь в принципе нет выхода? — нервно передёрнул плечами Лави.

— Поворачивать назад нет смысла.

— Ну, почему же. Я уверен, что Хизер с Сэм над нами посмеются.

Юу с трудом заставил себя сглотнуть образовавшийся в горле ком и приглушил свет фонарика, чтобы хотя бы не видеть так отчётливо расплывающееся озеро крови у себя под ногами. Правда, избавиться от неприятных ощущений с каждым новым шагом это не помогло. Ещё через какое-то время Лави вдруг замер, поднял свою монтировку и с размаху ударил, оставляя в стене глубокую отметину.

— Ощущение будто мы ходим кругами, — пояснил он.

Юу покосился на стены, кажущиеся совершенно однородными и прямыми. Впрочем, в такой темноте разве разглядишь, как следует? Глубоко вдыхая спёртый воздух и задерживая дыхание, он всё же произнёс:

— Скоро выйдем отсюда.

Скоро — понятие растяжимое, поняли они, спустя почти пятнадцать минут пути. По крайней мере, так показывали часы. А потом часы неожиданно показали половину третьего ночи. Парни переглянулись, настораживаясь и невольно ускоряя шаг. Дверь, металлическая, простая дверь, также, как и стены, забрызганная кровью, возникла из темноты, словно декорация. Однако эта декорация легко открылась, лязгнув железным сломанным давно замком.

Коридор был старым с голыми серыми стенами, местами осыпавшейся штукатуркой. Доски под ногами отсырели, и деревянная труха сбилась по углам вместе с комьями мусора и грязи. Смотреть на потолок и вовсе было противопоказано: вид зелёно-черных спутанных волокон, свисающих оттуда и покачивающихся в такт несуществующему ветру, вызывал лишь чувство тошноты.

Как и всё здесь, впрочем.

Коридор был наполнен звуками. Шуршание, шипение, щёлканье и пугающее больше обычного мычание. Однако все эти звуки раздавались не из самого коридора, а откуда-то сбоку, и ответ пришёл почти сразу: знакомая дверь с полустёртой надписью S14 подсказала юношам их новое местоположение. Проблема была лишь в том, как именно эта дверь выглядела. Полностью металлическая снизу, в верхней половине она превращалась в стальные прутья решётки, позволяющие разглядеть то, что находится внутри.

Подозрительная коробка замка на двери светила красной лампочкой и не давала ни одного ответа на тему того, как именно её надо открывать.

Юу кивнул самому себе, и Лави открыл обратно дверь, через которую они только что прошли. Пока что она продолжала вести в тот же длинный коридор, и выход был свободен.

— Боюсь, этот мир не ограничивается всего одной больницей, — Лави нерешительно посветил между прутьями ближайшей палаты, разглядывая пустое грязное помещение и забившуюся в угол сгорбленную и съежившуюся фигуру. — Думаешь, здесь есть следы или указатели, как найти Алму?

— Если он здесь прячется, то вряд ли. Тогда он, скорее всего, в том месте, куда никто не сунется. А здесь все выглядит так, словно эта больница… обитаема, — Юу кивнул в сторону дрожащего комка и громко позвал: — Эй!

Разнообразный, полный энтузиазма шум донёсся из самых разных палат, но только не из этой.

— Не нравится мне всё это, — прошипел Лави, прижимаясь к Канде.

— Мне тоже.

Ничего не поделаешь, они медленно направились дальше по коридору, стараясь держаться в стороне от палат и поближе к безопасной стене. И при этом стараясь не светить слишком сильно, дабы не тревожить местных. Мало ли кто здесь мог находиться?

— Я хочу немедленные следы Алмы! — прошептал Лави, делая шаг и едва не спотыкаясь о низкую скамейку. Аккуратно обойдя её, он осмотрел тринадцатую палату и почти отскочил от двери двенадцатой. Там внутри на голой кровати сидел человек. Или что-то похожее на человека. Луч света выхватил сгорбившуюся, раскачивающуюся фигуру, закутанную в грязно-серую ткань. Вообще-то это было похоже на бывшую наволочку. Но главным в этом пациенте было то, что это именно он мычал сейчас.

— Мы же уже слышали его, — заметил Юу, делая шаг к решётке и вздрагивая, с трудом подавляя желание подпрыгнуть, когда фигура на кровати резко распрямилась и обернулась прямо к ним. Лицо и голова этого существа были закутана в кровавую простынь. И голыми оставались лишь руки. Вполне человеческие, только очень тонкие, костлявые и бледные, полностью белые с тёмными пятнами грязи и крови.

— Обманщик, — произнесло существо довольно ясным мужским голосом и отвернулось.

Юу с Лави изумлённо переглянулись.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Канда.

— Этот трюк на меня не подействует. Я слышу его издалека. Я различаю его. Всегда раньше, чем он приходит искать. Вы не он. Не обманывайте.

— Мы и не собирались выдавать себя за кого бы то ни было, — отозвался Юу. — Серьёзно, мы вообще здесь для того, чтобы найти одного человека.

Существо (или всё же человек?) выставило руки перед лицом, сжало и разжало пальцы. Покосилось в дальний, отгороженный почему-то досками угол и рассмеялось.