Дети ясной ночи (СИ)

Юу и Лави отпрыгнули с поразительной синхронностью и поспешили отступить в тень. Старший парень, наконец, опустил взгляд к переданным ему грязным листам, аккуратно расправил и принялся рассматривать. Первое оказалось чем-то вроде письма.

«Поздравляю с назначением после всех этих лет, хандры и больниц. Я коротко опишу о каждом из твоих специальных подопечных, чтобы ты не перерывала тысячу отчётов. У нас проблемы с картотекой. Я знаю, у тебя очень мало времени. Я позабочусь об этом. Блок С — там нет никого опасного, ты в курсе? Первый из твоих будущих пациентов Агур (Бейл Торнтон, 15 лет). Во время карантина находился в S10. Называй его Агуром. На имя не отзывается, а кличку придумал его товарищ. Тихий, по сути, может сорваться, если условия не удовлетворяют его требованиям. Общительный, открытый, нуждается в регулярном физическом контакте. Боится громкого голоса или сердитых окриков. Говори с ним ласково, и он будет счастлив. Самым важным является его развивающаяся никтофобия.

Большую часть детства он провёл в темноте. И зрение у него от того и плохое.

Во время приступов начинает считать, что весь свет должен быть только его, утверждает, что мы крадём его свет. Тогда может бить лампы в других помещениях, хотя обычно он их ворует. Это опасно – давать пациенту стекло, но он постоянно находит что-то, чтобы раскрутить лампы и утащить себе. У него есть светящиеся фигурки для детей, они безопасны для использования, но их может отобрать Майкл. Другой твой подопечный, о нём будет ниже. Ненавидит охранника Джонса с его фонариком. Не ненавидь его за это сама. Придумай другой повод для ненависти, хорошо? Он действительно очень раздражающий тип. Обрати внимание на:

панику при наступлении сумерек;

воровство стеклянных лампочек;

воровство проводов и удлинителей.

Агур хороший мальчик и паинька, если ему дать его свет….»

— Мы действительно должны искать парня, который обожает свет? — уточнил Лави, складывая обратно оборванный лист и бегло просматривая ещё два. — Здесь тоже про него, кажется. Зачем нам именно он, интересно?

— Новый вор света, вот что говорил кто-то в больнице, помнишь? Это был либо Агур, либо кто-то, кто подразумевал Агура вором. Посмотри, что там ещё написано про него.

Вторая записка оказалась короче, да и почерк был совсем другим. В разы неразборчивее. Но это снова было послание.

«Бейл пугает меня. Он всегда был таким странным? Почему ты ни слова не сказала мне об этом? Откуда он всё это знает? На первом же дежурстве нам удалось с ним поговорить, когда пришло время принимать лекарства. И он спросил меня о Джил. Откуда? Разве кто-то мог ему сказать о моей девочке? Я слышала про уровень его IQ, но всё же? И вообще он всё равно ведёт себя странно. Но зато я разобралась в одной детали: он боится не только темноты, но и того, что скрывается в ней. Говорит, что во тьме прячутся монстры, и они опасны, как будто совсем маленький. И что он знает это от какого-то мальчика. Может, мне стоит рассказать об этом Ларсону?»

На втором листке запись была ещё короче, пропечатанная лишь местами. Что-то о зафиксированных побоях. Гематомах, переломе рёбер. Виновный найден не был. Но внизу карандашом было подписано: «Сторож Джонс снова был зол».

— Здесь был злобный сторож?

И Юу понял, что именно хотел сказать Керр:

— Здесь находится злобный сторож?

Они оглянулись на палату, в которой находился их продавец информации, но тот был слишком занят.

— Когда мы были на втором этаже, там кто-то плакал. Думаешь, он действительно кого-то кормит? — осторожно напомнил Лави, перехватывая Юу за локоть.

— Своими пальцами?

— Не напоминай мне…

Юу кивнул, разворачивая последний листок и рассматривая на сей раз детский рисунок: объятый жёлтым сиянием человечек, обмотанный черными мотками, сидит на высоком-высоком дереве. Под деревом непропорциональные кошки, собаки, люди и какой-то выше остальных странный тип в коричневом. Под его ногами расплывается красная лужа, предположительно кровь. И подпись внизу тем же красным, подозрительным цветом, не напоминающим карандаши: «Ожидания Явления будут вознаграждены».

— Опять кровь вместо красного, кажется, — пробормотал Лави. — Ничего странного, крови здесь хоть отбавляй, чего не скажешь о карандашах. Хотя, кажется, оно вообще без карандашей нарисовано. И похоже на рисунки Алмы, если честно.

— И ему тогда тоже промыли мозги.

— А ты надеялся, его не для этого сюда привезли? А что касается этого светлячка, мы должны искать его на высоте? — предположил Лави, понимая, что первый вопрос был риторическим.

— Если он не боится остальных, может ли это значить, что он обитает там, где нет никого другого? — кивнул Юу. — Наверху, может ли здесь быть что-то высоко-высоко над всеми другими объектами? И настолько ли неуклюжие все остальные монстры, что не могут туда забраться никакими путями? Загадка без ответа.

— Почему же, выйдем из больницы и будем искать точки повыше, — предложил Лави. — Не стоит унывать так рано. Знаешь, в конце концов, в прошлый раз мы провалились сюда по ошибке и мечтали лишь о том, чтобы выбраться, искали пути к отступлению. А теперь мы пришли осознанно и для того, чтобы…

— Погрузиться только ещё глубже, — напомнил Юу. — Если Алма так старался позвать меня, почему он не появился сейчас?

— Потому что ему кто-то мешает?

Канда закрыл глаза, тяжело сглатывая. Странный вкус во рту не желал исчезать, но и не удивительно. Всё равно ведь здесь запах один, и он отдаёт гнилью и чем-то ещё похуже. Он привык уже, не обращает внимания. И пол этот, прогибающийся под ногами от каждого шага, заплывший кровью и ржавчиной. И стены, старые, растрескавшиеся, с разноцветными пятнами неизвестного происхождения. О том, что за гадость свисает с потолка, даже думать не хочется.

Это место, возможно, было домом Алмы последние несколько лет. Сколько именно, Юу уже не знал; с момента его официальной смерти, позже или ещё раньше? Сколько провёл здесь его младший брат и почему Юу никогда и в голову не приходило, что это надоедливое создание может быть живым? Живым, отчаянно мучающимся в этом кошмарном, извращённом мире.

Алма… Юу помнил его ещё слишком активным ребёнком, Алма постоянно преследовал его. Ходил, словно на привязи. Будто боялся, что кто-то может их разлучить. Канда никогда не понимал восторга, который вызвало у Алмы известие о том, что юридически они станут братьями. Алма всегда хотел старшего брата. И всегда хотел, чтобы этим старшим, умным и заботливым братом был именно Юу.

Заботливым старшим братом... Юу... Да, сказать такое Лави, и он подтвердит, насколько безумно это сочетание. По крайней мере сейчас.

Что, чёрт возьми, с ними со всеми произошло?

В то время Юу… пожалуй, он слишком привык к постоянно преследующему его мальчику, чтобы не привязаться к нему. Но почему он почти никак не отреагировал на известие о разводе и переезде Алмы в другой город?

Почему это совсем не волновало Канду?

Разве это было нормально?

— Как мы сможем спуститься вниз, если лифт в таком состоянии? — Лави вернул его в реальность, и Канда, подавляя желание тряхнуть головой, прогоняя назойливые мысли, вместо этого некоторое время наблюдал за рыжим.

Вместо ответа Юу повторно зажал кнопку вызова, отворачиваясь. Он чувствовал острую необходимость объяснить хоть что-то Лави. Чувствовал, что задолжал это объяснение, но оттягивал момент как мог. И чувствовал расцветающее тепло благодарности всякий раз, когда они были близки к теме Алмы, а Лави молчал.

Он предпочитал нажимать на кнопки, нежели объяснять необъяснимое. Умом понимая, что, кажется, придётся попробовать себя в скалолазании. Точнее в шахтолазании. Японец даже не был уверен в том, что лучше: прокатиться в подозрительном лифте или же спускаться своими скромными усилиями.

Его сомнения разрешили разъехавшиеся с натужным треском двери, ведущие прямо в уже знакомую кабину лифта. Разумеется, открыться до конца они вновь не смогли, застряли, однако оставив достаточно места, для того чтобы протиснуться внутрь.