Миссия (СИ)

Он присел на кровать и принялся рассказывать им о Тиррогане и о своем прайде, а детишки осторожно ему улыбались из-под одеяла и слушали, словно сказку.

Неймо решил отдохнуть немного в кабинете, там была вполне удобная кушетка, надо только предупредить Райниха и папу о скором отъезде, и чтоб не вздумали смываться. Он зашел в спальню синего кота и обнаружил там сразу двоих родичей. Отец был распластан на кровати, он раскинул руки и ноги, подобно морской звезде, и стонал. А Райних сосредоточенно склонялся над ним, гладил по животу и прикладывался ухом, словно хотел что-то там услышать, словно его вторая рука, запущенная в папину задницу чуть не по локоть, могла производить какие-то звуки в тонком напряженном теле. И, глядя на сведенные мучительно брови своего отца, его полуоткрытый словно в тихом крике рот, безвольной тряпочкой лежащий на бедре член, вцепившиеся в простыни пальцы, слыша прерывисто-ритмичное дыхание, Неймо не выдержал, наконец:

— Да что же ты делаешь, ему же больно!

— Стимулирую дальний сфинктер, и это очень приятно, так Энкем? — медленно растягивая слова, сказал Райних.

— Так… хорошо… мне хорошо, сынок, иди… — выдохнул папа, прозрачная капелька пота стекала по его виску.

— Сегодня в одиннадцать надо быть в аэропорту, улетаем, — сказал Неймо и вышел.

Увиденная сцена жгла под веками. В кабинете он прижался лбом к стеклу и подумал: а позволил бы Раззук обращаться с собой так? Наверно, позволил бы, он все ему позволял, мучить себя снова и снова, а Неймо и пользовался, не замечая… Почему таким, как его отец или Райних, любой кошмар — словно весенняя лужа, отряхнулся и пошел дальше, а Неймо обречен снова и снова платить по счетам за свои ошибки, ежечасно.

— Вы плачете, господин?

— Что? Нет, — он обернулся, — почему ты так думаешь?

Розовый котенок, Димир, кажется, его звали, робко ему улыбнулся, а потом подошел поближе:

— Взрослые так тихо плачут, и не заметишь, моя мама… тоже…

— Нет, со мной все в порядке. А ты чего не спишь?

— Я… я хотел сказать… — мальчик облизнулся, зажмурился и выпалил: — Меня уже один раз отдавали. В бракч. Айлика не знает, она тогда болела, а я… Вы же все равно узнаете, там ведь бумаги были… Вы только меня отошлите назад, а Айлику не отсылайте, она чистая…

— Нет.

— Она чистая, господин…

— Нет, мы никого отсылать не будем, — Неймо помотал головой и осторожно притронулся к подрагивающему уху котенка. — В Тиррогане считается, что все дети чистые, а грязь — остается на тех, кто принес им зло. Так что ты тоже чист.

Пусть у них так не считалось, а только говорилось, но ведь не сильно он и соврал…

— Правда, господин?.. — Димир поймал его за руку, благодарно целуя.

— Правда. Тебя… не обижали в том бракче?

— Нет, немножко больно было, а потом господин конфетами кормил…

— Господин из Тиррогана? — сморщился Неймо.

— Да.

Ну, конечно же, чертовы секс-туристы, так бы и придушил всех собственными лапами. А нет, лучше посадить, хотя б на несколько месяцев, и пусть хлебают позор до конца своих дней.

— Я всегда думал, у меня это по-другому будет, — вдруг сказал мальчик, — по-божески.

— Да, так все и будет… — ляпнул Неймо, просто не нашелся, что сказать, опять.

Ему хотелось погладить котенка по голове, но он не осмеливался к нему прикоснуться, помня о принципах южан, таких строгих в своих извращениях. Только господин на это имел право. Только чертов долбоеб Райних.

Вместо этого Неймо начал трепаться вдруг о гонках, и котенок оживился, мгновенно превратившись в азартного подростка, практически ребенка, каким он и был на самом деле.

***

В аэропорту было шумно и душно, кондиционеры не справлялись со ставшей совсем невозможной жарой, и Неймо считал минуты до начала посадки. Димир и Айлика, чистенькие и переодетые из своих дурацких тряпок в купленную утром приличную одежду, упрямо таскались за Райнихом. Новоявленный господин нервно задергал хвостом, когда оба котенка синхронно повалились на колени из-за какого-то его резкого слова. Утомленные отдыхом соотечественники брезгливо косились на них.

— Немногие решаются на такое, — стоящий рядом с Неймо серенький кот указал на Райниха бутылкой с водой. — Вечный союз, освященный и подтвержденный перед лицом предков, — кот неприлично хихикнул.

— С чего вы… — Неймо не успел договорить, всех пригласили на регистрацию.

— Просим извинить за причиненные неудобства, — симпатичная полосатая кошечка не стала им улыбаться, как другим пассажирам, и отказалась оформлять перелет для двух котят, предложив решить вопрос напрямую с начальником таможенной службы.

— Мы обязаны передать данные вашего родича, того, который временный супруг, в службу опеки и контроля над несовершеннолетними Великого Королевства Тирроган, — сказал толстый таможенник Неймо в кабинете полчаса спустя, — из всех бракчей, заключаемых в Бжаре, в Тиррогане признается только подтвержденный…

— Перед лицом предков, — закончил Неймо. Боже, ну и мерзость. Неужели придется… но как?!

— В случае заключения такого бракча, — задорно добавил пухлячок, подмигнув, — вы спокойно можете вернуться на родину. Малолетние бжарцы получат гражданство и будут находиться под опекой своего… хм… супруга до совершеннолетия. Больше я вам ничем помочь не могу. Ну-ну, не расстраивайтесь, не вы первые, не вы последние, кто попал в сети этих стервецов. Вот, почитайте, что пишут об этом в местной прессе.

— Спасибо, — минуту спустя сказал ему Неймо, возвращая журнал с купюрами. Хорошо, что у него с собой были наличные, в Бжаре без них никуда.

— Не за что, — тот довольно улыбнулся, заглянув меж страниц. — Вашему родичу не о чем беспокоиться, ведь его однодневный бракч недействителен вот уже целых десять минут. А значит, и сообщать не о чем. До свидания, и удачи вам.

— Ты правда заключишь с нами святой союз, господин? — Айлика радостно захлопала в ладоши, прыгая по номеру.

— Нужно разрешение от главы вашего клана, и выкуп, или как это называется, — Неймо погладил прижавшегося к нему Димира по розовой шерстке.

Райних с папой тискались на диване и ухмылялись. “Почеши, и хвост почеши, и уши… Ооо, и вот здесь особенно…”

— Не беспокойтесь, господин, — Айлика хитро сверкнула глазками, — после однодневного бракча за нас не попросят много.

В ближайшей ювелирной лавке Неймо покупал им браслеты и кольца. И два колечка себе. Он все еще надеялся договориться с родичами Димира и Айлики, чтобы избежать этого позорного обычая, свадьбы, ограничиться ритуалом в церкви.

— Вы, любезный господин, не уважаете наши традиции — сказали ему. — Разве можно отдать детей тому, кто не чтит обычаи?

У Неймо поплыло перед глазами от злости. Да что же за дерьмо здесь творится! Котята стояли в сторонке, держась за руки и прижав ушки. Я обещал им, напомнил себе Неймо, обещал увезти отсюда, рассказал о новой сытой жизни, дал надежду.

— Любезный Канах, — он улыбнулся, но получилось не очень, — я принимаю ваши условия. Когда можно будет назначить день свадьбы?

— Как только вы заплатите выкуп.

— Отлично, — подал голос Райних, услышавший знакомое слово “выкуп”, безмозглый котяра был удивительно одарен лингвистически и умудрялся даже успешно торговаться на рынках, — тогда давайте сделаем это прямо сейчас.

— А что будет-то? — шепотом спрашивал папа у Райниха, когда они ехали к церкви.

— Не знаю. Свадьба какая-то, — отвечал тот, старательно выговаривая новое слово, — еще один прекрасный местный обычай. Драка, наверное, и попойка!

Неймо резко повернулся к ним, борясь с подступавшей тошнотой: