Герой не твоего романа (СИ)

— «Пожилой зануда», — повторил Роберт, теряя терпение: он полагал, что Хичоль заговаривает ему зубы и на сделку идти не желает. — А поговаривают, что сил-то у тебя еще хватает. Во всяком случае, на то, чтобы трахаться со своим слугой.

— О, такое болтают? — Хичоль прикинулся смущенным, сделав это с нарочной неправдоподобностью. — Про Хангена, да? Так и знал, что это всплывет! Я ведь и моих дорогих сыновей, Хёкдже и Донхэ, от него родил. Есть у вампиров старше тысячи лет такая особенность, так что советую погибнуть, пока ее не обрел.

— Чего-о? — испугался Роберт.

— Шутка, молодой человек. Нельзя же верить любому бреду. А если я скажу, что скоро Землю захватят инопланетяне, которые боятся укропа? — Хичоль стал серьезнее и достал записную книжку, пояснив при этом: — Никак не привыкну ко всем этим электронным штукам. Так какие заведения тебя интересуют?

Роберт продиктовал все названия; вскоре явился Ханген, которому Хичоль протянул вырванный из книжки листок со словами:

— Нужны документы на эти отели, казино и бары в Лас-Вегасе. Я собираюсь передать их мистеру Лэйну. Безвозмездно.

— Совсем? — удивился Роберт, когда Ханген, не задавая вопросов, удалился. — И ты ничего от меня не потребуешь взамен?

— Совершенно. — Хичоль подошел к шкафу и достал бутылку коньяка. — Отпразднуем удачную сделку?

— Но почему? Черт, Хичоль, ты, конечно, один из самых крутых вампиров в мире, но эти заведения все-таки уйму денег стоят…

— Я стал слишком много знать и больше не дорожу своими достижениями, — меланхолично ответил Хичоль, поставив на стол два бокала. — Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь…

— Ванильные цитатки, как у девочки в социальной сети, — засмеялся Роберт, поднося к губам бокал. Он был расслаблен, потому что больше не боялся неудачи. Все-таки не зря летел в Париж. — А у вас все-таки с этим китайцем что-то есть? Я ничего против не имею. Сам, кстати, такой же, только я не девочка с ванильными цитатками, а, скажем так, мальчик с пацанской моралью!

Хичоль отвернулся и, прикрыв глаза, сделал глоток коньяка. Дожили. Сделал жест доброй воли — теперь будет расплачиваться, терпя чужие приставания. Глава клана, как же. Даже Чанмин так не подлизывался, хотя имел, благодаря Юно, гомосексуальный опыт… Ах, да, гадость какая. Теперь Хичоль знал, почему именно Юно заставил обесчестить своего нового слугу. ХоМины же, черт бы их побрал.

— Это была не ванильная цитатка, если только, разумеется, ты не считаешь Библию сборником излияний старшеклассниц где-нибудь в «Твиттере», — спокойно ответил Хичоль, медленно открывая глаза и поворачиваясь к собеседнику.

То, что он увидел, привело его в состояние шока. В последнее время он слишком часто его испытывал, с этим надо было заканчивать… Хотя, судя по всему, до конца оставались считанные дни.

Роберт замер на стуле с бокалом в руке, а верхняя часть его тела то растворялась в воздухе, то снова появлялась. При этом он даже не дышал. Хичоль протянул руку вперед и наткнулся на вязкую субстанцию, которая через несколько секунд после прикосновения, словно поразмышляв о своем дальнейшем поведении, растеклась по стулу и полу. Запаха разлагающегося человеческого тела не возникло — создавалось впечатление, будто расплавилось нечто неорганическое. Может быть, подкрашенный лед.

Хичоль бросился к окну. Из его кабинета открывался восхитительный вид на Триумфальную арку. Только сейчас это архитектурное сооружение вело себя несколько странно — оно медленно, но верно ползло вперед по Елисейским полям, при этом не издавая никаких звуков и легко сгибаясь, словно резиновое.

Хичоль был древним вампиром и владел пирокинезом. И он понимал, что творится. Ему не было страшно. Он чувствовал обреченность и горькое, противное разочарование.

Но Хёкдже и Донхэ подготовлены не были. Когда Триумфальная арка вернулась на свое насиженное место, уступив главную роль резко почерневшему небу, братья влетели в кабинет отца с жуткими криками.

— Па-а-ап! — Они бросились к нему и взялись ощупывать, словно проверяя, живой он или нет. Добившись от отца реакции, они схватили его за руки и стали в ужасе делиться впечатлениями: — Пап, люди исчезают или перестают шевелиться, Триумфальная арка в бутик «Chanel» заглядывала, но на нее никто, кроме нас, и внимания не обратил! Ты не свихнулся? Это правда?

— Это конец? — поразительно спокойным тоном поинтересовался вошедший Ханген.

— Полагаю, да, — кивнул Хичоль. — Настя, видимо, уже не придет, и нам осталось несколько дней. Вот этот Чанмин, вот тварь, не забрал нас с собой, хотя знал, чем все закончится… Ханни, убери лужу. Это был Роберт. И потом иди в мою комнату.

Хёкдже и Донхэ обнялись, глядя на неестественно-черное небо за окном.

— А может, мы просто обдолбались в лоскуты? — с надеждой предположил старший.

— Хорошо бы, — дрожащим голосом ответил младший.

Небо залил огонь.

За двенадцать дней до странных событий в Париже Джунсу уехал в Пачука-де-Сото навстречу новому роману, Джеджун приступил к исполнению обязанностей бухгалтера, а остальные члены «команды мечты» отправились в США в грузовике, набитом банками с консервированным зеленым горошком. Водитель и его напарник пожали своим пассажирам руки, проводили их вглубь фургона за гороховую баррикаду, а затем принялись объяснять, как себя вести. В принципе, все правила были простыми: до границы с США можно было делать, что угодно (только не есть горох — его правда везли для продажи), а перед границей, после сигнала, следовало стать тише воды, ниже травы и покорно ждать разрешения снова подавать признаки жизни.

— Короче, срать, если что, тоже прямо в фургоне, — подытожил Ючон, когда Чанмин закончил перевод для не владеющих испанским языком. Юно отвернулся в сторону с выражением лица, которое говорило, что у него для комментария просто нет слов.

Впрочем, главным, что смутило некоторых участников «боевого квинтета», был совет не оказывать сопротивление американским пограничникам, если те остановят грузовик и обнаружат в нем нелегальных эмигрантов.

— Что ты за вампир такой, а?! — стал Хичоль вопить на Чанмина, когда автомобиль уже полдня был в пути. — Все вампиры умеют гипнотизировать простых смертных, а ты — заводской брак!

— Эй, полегче, дорогуша. — Чанмин аккуратно отцепил от себя Хичоля, который уже вцепился в его рубашку, словно когтями. — Я твой господин. Имей совесть.

— Я ее поимел, причем еще до начала полового созревания — морально, — сказал Хичоль, все-таки отпуская Чанмина и даже самому себе не желая признаваться, что так подействовал озвученный старшим вампиром приказ. — А что, если нас схватит американская миграционная служба? И потом по миру разлетится новость: КИМ ХИЧОЛЬ НЕЗАКОННО ПЕРЕСЕКАЛ ГРАНИЦУ МЕКСИКИ И США СРЕДИ БАНОК С ГОРОШКОМ, С ДВУМЯ ПИСТОЛЕТАМИ И ОДНИМ НОЖОМ!

— Ты же не Хичоль по паспорту, — напомнил Ючон, который с детской сосредоточенностью разглядывал в свете смартфона этикетку на консервах. — Я же, например, типа из этой… Якутии.

Юно удивленно посмотрел на Хичоля. Чанмин, поняв, что вызвало у него подозрения, засмеялся и толкнул слугу в бок.

— Ну, к тому же, что ты за важная птица такая, чтобы новости о тебе распространять в средствах массовой информации? Может, артист какой-нибудь?

— Ага, снимаюсь в домашнем порно, играю на нервах, исполняю пляску святого Вита, — хихикнул Хичоль, подыгрывая своему господину.

— Все будет хорошо, — ответил Кюхён, который все это время раскладывал на полу свои магические листочки с иероглифами — по всей видимости, проводил нечто вроде инвентаризации. — Нас никто не поймает. Я не вижу никакого греха в том, чтобы человеку путешествовать из одной страны в другую, и именно этому мешать не намерен.

— Кюхён, какой же ты плохой, весь из себя неправильный Кюхён! — воскликнул Хичоль, так резко шлепая ладонью по полу рядом с заклинаниями монаха Священной горы, что некоторые верхние листочки разлетелись. Кюхён, чуть покраснев, принялся собирать их обратно. — От того, что ты будешь медитировать в позе беременного таракана, пока нас арестовывают, ничего не изменится!