Герой не твоего романа (СИ)

— Ну что же это такое, кто так работает! — засмеялся дон Эстебан, который распорядился, чтобы нового главного бухгалтера привезли к нему. Он расположился в своей просторной гостиной и курил кубинскую сигару, которую предложил также гостю. Тот, естественно, отказался. — Рабочий день — до шести, а ты готов задерживаться до полуночи?

— Корейский менталитет, — пояснил Джеджун. Ему сложно было общаться с наркобароном, потому что по-английски тот говорил с убийственным испанским акцентом, но он старался разбирать все слова — в конце концов, его корейское произношение тоже наверняка затрудняло понимание.

— Вы готовы работать сколько угодно, если вам доплачивать? — спросил дон Эстебан.

— Мы готовы работать, пока не справимся со своими обязанностями, — поправил его Джеджун.

В комнату вошла Сильвия, уже в ночной сорочке с изображенными на ней зайчатами. Она, видно, хотела пожелать отцу спокойной ночи, но, увидев Джеджуна, взбодрилась, обрадовалась и побежала к нему.

— Это же тетя с клумбой!

— Она самая, — согласился Джеджун и помог девочке занять свободное пространство рядом с собой на небольшом диване.

— Ты понравился моей дочке, — удовлетворенно сказал дон Эстебан. — Но она, кажется, считает тебя дамой. Чувствует. У детей — хорошее чутье. — Джеджун удивленно посмотрел на мексиканца, и тот объяснил: — Я знаю, как в твоем мире дела обстоят. Тяжело, наверное, у нас?

— А, нет, не совсем. — Джеджун смущенно засмеялся. Сильвия тем временем стала показывать ему свою плюшевую лисицу и знакомить его с «питомицей». — Друзья привыкли и уже почти не подшучивают надо мной. Да и я осваиваюсь. Стараюсь больше не попадать в глупые ситуации. А то ведь было такое, до сих пор стыдно…

— Знаю, знаю, — кивнул дон Эстебан. — Наслышан, в какое положение ты майора Пака загнал. А ведь они с Джунсу оба — самые настоящие находки! Было бы хорошо, если бы ваш целитель переключился на кого-то другого, как думаешь?

— Не уверен, — осторожно ответил Джеджун, приняв предложение Сильвии погладить лисичку. — Кажется, майор начинает испытывать чувства к Джунсу…

— И поэтому теперь без его разрешения даже поехать никуда не может! — Дон Эстебан хлопнул себя ладонью по колену. — Джеджун, я понимаю твое желание сделать всех счастливыми, но поверь: эти двое — не пара. Они слишком разные, отношения между ними держатся только на обмане. Джунсу никогда не полюбит такого человека, как майор Пак.

Джеджун не мог не согласиться. Хичоль, вешавший ярлык «дерьмовая парочка» на всех, кроме художника и майора, был, пожалуй, не прав: именно они абсолютно не подходили друг другу. Но от этого Джеджуну становилось грустно. Он подсознательно проводил параллель между собой и военным. Они оба не имели права претендовать на то, что получили в этом мире, верно?

— Тетя, почитайте мне книгу перед сном, — попросила Сильвия, так трогательно глядя на Джеджуна снизу вверх, что тот не сумел отказать ребенку. Он лишь попросил у ее отца разрешения, которое без промедления получил. Правда, Сильвия оказалась той еще маленькой врединой: книга была на испанском, но почитать ее было нужно непременно, и Джеджун минут десять веселил малышку коверканием испанских слов. Но он не злился. Его братья вели себя куда хуже.

— А завтра на английском почитаете, — сказала, утихомирившись, Сильвия.

— Завтра? — оторопел Джеджун. — Но я…

— Вы же придете? — Девочка даже села на кровати, испугавшись, что «тетя» больше не вернется. — Ну придете же?

— Я здесь не живу, — напомнил Джеджун.

Сильвия сунула Джеджуну в руки плюшевую лисичку.

— Она сегодня с вами хочет спать, — заявила девочка. — А завтра вам придется прийти, чтобы отдать ее мне. Вы ведь не заберете чужую игрушку?

Джеджун лисичку не взял, но все равно на следующий день явился проведать девочку. И действительно читал ей сказку на английском языке — «Золушку».

— А у вас есть прекрасный принц? — спросила Сильвия, когда сказка в кратком изложении подошла к концу.

В глазах Джеджуна Чанмин таковым и являлся, поэтому омега не смог отказать себе в удовольствии заверить девочку, что на балу он побывал и туфельку там оставил.

— Ну вы и извращенец, тетя, — захихикала Сильвия, прикрывая рот ладошками, — вы же на самом деле дядя!

Джеджун думал, что его всерьез сочли женщиной — а его, оказывается, так просто дразнили. Покраснев, он пожелал девочке спокойной ночи и ретировался из детской с намерением больше туда не возвращаться. Но потом ему опять пришлось прийти: Сильвия достала няню и отца просьбами привести Джеджуна. Как ни странно, маленькая нахалка попросила прощения за свои шутки.

— Больше не пропадайте, пожалуйста, — сказала Сильвия, глядя в сторону: она чувствовала себя виноватой.

— А ты больше не вредничай, — попросил Джеджун. Он старался, чтобы его голос звучал строго, и у него вышло на твердую «четверку».

— Обещаю, — ответила девочка.

А пока Джеджун пытался придать финансовому бардаку хоть отдаленно легальный вид и налаживал отношения с маленькой принцессой наркотического королевства, король-отец следил за тем, как развивается роман Джунсу с его переводчиком.

— Да, все оказалось очень просто, — отчитывался Рамон. — Он считает офицера дураком. Жалеет и пока еще любит, но меня хочет явно больше. А можно мне этого Джунсу себе оставить, даже когда военный совсем перестанет его интересовать? Он классный.

— Оставь, мне это и нужно, — ответил дон Эстебан. — Только учти, что можешь получить по башке от майора.

Джеджун сразу понял, что с Джунсу творится нечто неладное, когда тот вернулся из Пачука-де-Сото. Пару дней он колебался, но затем все же решил вызвать его на откровенный разговор, пригласив в кафе и заказав обоим вина. Джунсу сначала не хотел делиться своими переживаниями с развратником, который соблазнил юного двоюродного брата, но к концу первой бутылки изменил мнение. Он рассказал все: что Ючон, кажется, тронулся умом, что переводчик не только хорошо владел корейским, но и проявлял завидный энтузиазм в постели, что Джунсу чувствовал свою вину…

— Особенно после того, что случилось вчера вечером, — вздохнул Джунсу, жестом прося официанта принести новую бутылку вина. — Ючон, видимо, понял, что мне нужен секс, иначе я могу уйти. Или ему кто-то сказал — склоняюсь, кстати, к этой версии. Не ты посоветовал?

Джеджун помотал головой.

— Ладно. Видимо, все-таки Кюхён. От него-то парень сбежал из-за целибата… В общем, вчера, когда мы уже ложились спать, Кюхён заявил, что пойдет к вам с Чанмином. Специально — оставить нас вдвоем. Я сказал себе: Джунсу, ты сделал поспешные выводы, Ючон не двинулся, у него просто стресс, вот сейчас займетесь сексом — и все встанет на свои места…

— Так вы это сделали? — удивился Джеджун.

— Да, если это можно так назвать. — Джунсу потер ладонями лицо. — Я был нежным, предусмотрительным, долго ласкал его так, как ему раньше нравилось… Понимал, что после пережитого он боится и не может расслабиться, тщательно подготавливал…

Джеджун поперхнулся вином и закашлялся, прижав к губам салфетку. При первой встрече легко было нести околесицу о беременности Ючона — тогда ведь Джеджун, не обращая внимания ни на какие внешние различия, считал его своим знакомым омегой. Но теперь майор стал для него самим собой, и представить его снизу Джеджун не мог. А после слов художника представил — и чуть не задохнулся.

— Вино не в то горло попало, — оправдался он, заметив обеспокоенный взгляд Джунсу.

— Кое-что сразу показалось мне ненормальным, — продолжил тот, когда Джеджун перевел дыхание и снова готов был слушать его излияния. — Он лежал бревном. Совсем не реагировал на мои прикосновения. У него даже дыхание не участилось, лицо не покраснело — а ведь прежде он всегда заливался таким трогательным румянцем… Черт с ним, думал я, он стал стесняться, чувствовать себя неловко… Но, Дже, он остался таким, даже когда я вошел в него! Как будто сдох подо мной, честное слово! Я уже не знал, как привести его в чувства. Стал трахать жестко, как раньше никогда себе не позволял. И что ты думаешь? Ноль эмоций, Дже! Даже когда дрочишь, рука — и та более страстно себя ведет!