Я без ума от французов (СИ)

– Да, Прис, это и правда я, – Тиерсен улыбается в ответ, стараясь, чтобы это выглядело не натянуто: Приска сегодня не должна была оказаться здесь, никак не должна, мать ее. – Буквально пару дней как в Париже и, если честно, как раз рассчитывал тебя здесь встретить. Сел сказал, что ты часто бываешь в этом клубе, и я подумал сделать сюрприз.

– Ну конечно, сначала к Селу, а потом ко мне, – Приска смеется, и у нее очень красивая, белозубая улыбка, которую только выгодно оттеняет темно-красная помада. – Нет, Тир, даже не знаю, с чего начать спрашивать, я тебя не видела уже лет… шесть. А это твой любовник? – она переводит слабо заинтересованный взгляд на Цицеро. – У него есть имя, или?..

– Нет, у него нет имени, – Тиерсен легко сжимает талию Цицеро – “Все в порядке, я сейчас это решу”, – а Приска тут же перестает изображать заинтересованность.

– Ты все такой же, братец, – она снова тихо смеется. – А тебе бы пора подумать о серьезных отношениях. Боже, тебе же уже… тридцать, с ума сойти!

– Ты тоже почти не меняешься, только хорошеешь, – Тиерсен даже не лжет, Приска действительно выглядит отлично. Она такая же высокая, тонкая и изнеженная, как раньше, только вместо коротких прядей теперь – густые смоляные кудри, собранные в пышную прическу. И все ее черты остались прежними, лишь заострились еще, стали ярче: и жесткий взгляд из-под длинных ресниц, и притягательная, почти совсем искренняя улыбка, и обманчиво плавные, мягкие жесты.

– Оставь этот комплимент до того, как мне будет тридцать, – Приска смотрит Тиерсену в глаза, и он чувствует, как напрягается Цицеро под его рукой. Маленькому итальянцу явно все это не нравится.

– Как скажешь… Слушай, Прис, может быть, мы найдем минутку поговорить наедине? Не думаю, что моему спутнику будет интересно слушать про наши воспоминания, – Тиерсен улыбается краем губ.

– Да нет уж, мне было бы очень интересно, – тихо говорит Цицеро, но и Приска, и Тиерсен игнорируют его.

– Да, конечно, мы можем поговорить в моем кабинете. У меня очень много вопросов, – Приска действительно выглядит так, как будто ужасно скучала.

– Отлично, – Тиерсен поворачивается к Цицеро и отдает ему свой чемоданчик. – Тогда иди пока, сладкий, закажи себе что-нибудь, я скоро присоединюсь к тебе, – он берет лицо маленького итальянца в ладони и наклоняется к нему, коротко касаясь губами губ. И старается взглядом передать: “Все будет хорошо, я со всем разберусь”. И, судя по тому, какими безмятежными снова становятся глаза Цицеро, тот понимает его и расслабляется. Он всегда понимает Тиерсена, даже когда тот думает, что это не так.

– Он не слишком старый для тебя? – Приска достает из сумочки ключ и отпирает кабинет. – Я думала, ты до сих пор предпочитаешь кого помоложе, – она бросает смешливый взгляд через плечо.

– Это было очень давно, Прис, а вкусы меняются, – Тиерсен тихо усмехается, заходя в кабинет за ней.

– Все равно. Не могу себе представить, как можно целовать человека, у которого такие морщины. Фу, – Приска морщится и смеется, закрывая дверь. – А в постели… Господи, у него вообще еще стоит?

– Ты поймешь, что все это выглядит не так страшно, как ты себе представляешь, когда подрастешь, Прис, – пожалуй, Тиерсен до сих пор относится к ней, как к ребенку, пусть и очень опасному. – После сорока жизнь не заканчивается, – он оглядывает кабинет и пропускает момент, когда Приска оказывается слишком близко, разворачивая его за плечи.

– Но разве можно променять цветущую молодость на эту твою “жизнь после сорока”? – она спрашивает тихо и мягко целует его в губы, тем интимным приветственным поцелуем, которым целовала в их встречи шесть лет назад. Приска красива, знает, что красива, хотя она не настолько глупа, чтобы думать, что никогда не состарится. Но сейчас она молода и пользуется своей молодостью, пользуется красотой, хорошо пряча за ними свой разум, не позволяя мужчинам даже предположить, что она может быть умна. Жаль, что Тиерсен знает ее насквозь.

– Прис, пожалуйста, – он легко отстраняет ее. – Прошло шесть лет.

– Это похоже на то, что я собираюсь что-то вернуть? – Приска легонько усмехается. – То, чего никогда не было? Это просто сестринский поцелуй, Тир, – и она снова касается его губ, и Тиерсен не отталкивает ее, пусть и отвечает сухо. – Я скучала по тебе, – Приска отстраняется сама, облизывая повлажневшие губы. – Мы все скучали. Особенно Сел. Ему было очень тяжело, и я, конечно, старалась проводить с ним время, но он быстро стал отдаляться. Я никогда не была с ним так близка, как ты, и когда ты перестал возвращаться, у нас тоже все пошло к черту, – она отпускает плечи Тиерсена и отходит к столу, кладя на него сумочку. – Но не хочу о грустном. Сел рассказывал мне, что ты до сих пор работаешь в карабинерском корпусе…

– Ну да, – Тиерсену неуютно, но Приска, кажется, этого не замечает. – А ты? Учишься где-нибудь? Завела уже жениха?

– Не делай вид, что тебе это интересно, – Приска опять смеется. – Я работаю с Лефруа и собираюсь замуж, да. За одного из их с Селом компаньонов, брак по расчету, конечно. Приму посильное участие в расширении семейного бизнеса.

– Тебя это не расстраивает? – Тиерсен поднимает бровь. Он думает, как бы отреагировал Селестин, если бы кто-то сказал, что это их с Лефруа компаньон, и что браком, для заключения которого он наверняка сделал очень много, он, оказывается, расширяет семейный бизнес.

– Я всегда знала, что так будет, – Приска пожимает плечами.

– Ладно. А как твои прошлые увлечения? Не хочешь вместе взбодриться немного? – Тиерсен нащупывает в кармане пиджака небольшой пузырек. Раньше это был обычный амфетамин, хотя сейчас чистого вещества, спасибо Лодмунду, там осталась только часть. Конечно, он нужен Тиерсену для другого, для Лефруа, но если угостить Приску парой таблеток – сильно хуже не будет. Тем более что Тиерсен не видит другого варианта сейчас. Он достает пузырек и ставит его на край стола, наклоняя голову и с интересом смотря на Приску.

– Я уже, – она качает головой, и ее взгляд как-то странно меняется. – Мне сегодня хватит.

– Да ладно, Прис, когда ты отказывалась от хорошего настроения? – Тиерсен шагает ближе и улыбается. – Давай примем, как раньше.

– Тир, я не хочу, – у Приски едва заметно вздрагивают плечи.

– А чего ты хочешь? – Тиерсен меняет линию поведения, он не собирается слишком давить на кузину.

– Может быть, повторить всю старую программу? – в глазах Приски еще мелькает что-то, но ее маленький рот снова растягивается в улыбке.

– Думаешь? – Тиерсен усмехается, когда Приска под его внимательным взглядом подходит ближе, и мягко берет ее за локти.

– Думаю, – тихо говорит она, смотря в глаза Тиерсену – ей даже почти не приходится поднимать голову, она ниже его всего на пару сантиметров.

– Все, как захочет моя маленькая сестренка, – Тиерсен улыбается, когда она касается губами его губ, обнимая за шею. Приска вздыхает и приоткрывает рот, и они легко ласкаются языками.

Они целуют друг друга долго и как-то… упоенно, и Тиерсену кажется в один момент, что не было никаких шести лет. Приска умеет делать так, чтобы он что-то забыл. Тиерсен думает какой-то фоновой мыслью, что было бы, если бы Селестин тоже решил его поцеловать. Брат и кузина всегда были единственными, кто умел целовать его так, с каким-то ужасным надрывом, как будто у них никого больше не было во всем мире. Но они трое и правда так думали раньше и часто целовали друг друга. И пусть Приска никогда не была с братьями душой, телом она была их маленькой хорошенькой любовницей, насколько это было возможно. “Проклятая, поганая семья”, – думает Тиерсен, когда Приска глубоко вталкивает язык ему в рот и кладет ладони на бедра, ласкает их через такие же дорогие и пафосные, как вся та жизнь, брюки. Тиерсен поглаживает прохладную кожу ее открытой в коктейльном платье спины, и его начинает тошнить. Нет, хорошо, что Селестин умный мальчик и сумел забыть все это: Тиерсен необыкновенно четко понимает, что никогда больше не хочет возвращаться в свою упадочную юность с ее упадочными чувствами.