Укрощение Рики (ЛП)

Однако… все это — чистая теория, и притом, скорее всего, бредовая. Ясон вздохнул. Опять его уносит в эти революционные фантазии, и опять у него ужасно трещит голова… Единственное, что должно его сейчас заботить — обман и наказание Дэрила. Блонди снова вздохнул, отключил терминал и присел в кресло, обхватив голову руками.

Итак, не подлежит сомнению то, что дни Дэрила в качестве его фурнитура сочтены. Пора обзавестись новым слугой… который будет трепетать перед хозяином и подчиняться ему без вопросов и колебаний… и который уж точно не станет приставать с непристойными предложениями к хозяйскому пету. Юный, и желательно — недавно сломленный. Такой, каким был сам Дэрил двенадцать лет назад.

Перед мысленным взором блонди возник Джутиан, пет Ксиана, тот самый бедолага, которого Рауль подверг публичной порке кнутом. Ясон знал, что хозяин намерен продать парня, а свежевыпоротый пет — лучший кандидат в фурнитуры. Всё, что требовалось — набрать номер Ксиана, и юноша тут же перейдет в собственность Ясона. Возможно, он станет живым напоминанием Рики о том, какая судьба его ждет, если непокорный пет не свернет с бунтарской дорожки.

Приняв окончательное решение, Ясон позвонил Ксиану. Тот тепло его поприветствовал, приятно взволнованный тем, что с ним желает говорить главный блонди Танагуры собственной персоной.

— Ясон Минк! Очень рад! Чем могу служить?

— Я звоню насчет твоего пета — Зет пятьсот сорок Кей — так, кажется? Если ты все еще намерен его продать, я бы хотел его приобрести при условии, что ты позаботишься о модификации.

— Ты хочешь сделать Джутиана своим фурнитуром? — Казалось, блонди сильно удивился, но тут же с энтузиазмом продолжил: — Конечно! Разумеется, все можно устроить — без вопросов. Когда тебе его передать?

— Недели через две. Я сам за ним пришлю. И я согласен на любую цену.

— О, нет, прошу тебя… считай это подарком, Ясон! — зачастил Ксиан. — Я настаиваю! Для меня это большая честь.

Блонди уже раздувался от гордости, представляя, как пустит в кулуарах слух о том, что его пет предназначен в фурнитуры самому Ясону Минку — хотя он и терялся в догадках, зачем Ясону понадобился Джутиан, который только что перенес публичный позор и был совершенно сломлен. Однако необычные вкусы первого блонди давно уже стали притчей во языцех.

— Как его самочувствие? — спросил Ясон.

Ксиан молчал, не зная, что ответить.

— Его самочувствие? — переспросил он, неуверенно моргая. — Ты имеешь в виду, как он поправляется?

— Я имею в виду, как… его настрой?

— Ах, это! — рассмеялся Ксиан. — Уверяю тебя, парень совершенно пал духом. Он так и обмер, когда узнал, что я решил его продать. Нет ни малейших сомнений, всё его бунтарство уже в прошлом.

Бунтарство… Это слово в устах Ксиана вызывало улыбку, особенно если сравнить Джутиана с Рики. Ясон прекрасно знал, каким проступком пет заслужил немилость хозяина — он попался на глупейшем из возможных нарушений, открыв так называемый «запретный сундук».

Запретный сундук использовали некоторые блонди, чтобы проверить преданность своих петов и их способность беспрекословно выполнять приказы, невзирая на соблазн любопытства. Сундук хранился в специальном месте в доме, и открывать его было строго-настрого запрещено. Не в меру любознательный пет обнаруживал внутри записку, из которой узнавал, что хозяин только что получил уведомление о его проступке. Корни этой традиции уходили в глубокую древность, и всё же она не умирала, поскольку тайну хранили как зеницу ока — петам и фурнитурам, осмелившимся разболтать секрет сундука, в наказание вырывали язык. Ясон не сомневался: надумай он опробовать старую хитрость на своем сумасбродном монгреле, сундук не продержался бы и до захода солнца.

Итак, Джутиан был наказан не за серьезную провинность, а всего лишь за детское любопытство и, пожалуй, легкомыслие — и это делало его идеальным кандидатом для обучения на фурнитура. Публичная порка — отличное средство устрашения, так что в частых наказаниях наверняка не будет необходимости — ведь и к Дэрилу крайне редко приходилось применять жесткие воспитательные меры. И, если уж говорить совсем начистоту, Ясон сочувствовал бедняге пету, на спине которого безжалостный кнут Рауля порезвился во всю мощь. В глубине души Ясон понимал, что наказание, назначенное Ксианом, никак не соответствовало проступку; в пользу пета говорило и то, что он ни разу не взмолился о милосердии, хотя от его воплей мороз по коже пробирал.

Наконец, на парня попросту было приятно смотреть: светлая кожа, сине-зеленые глаза цвета Амойского моря, стройная, хрупкая фигура. Его светлые волосы мягкими волнами спускались ниже плеч и закручивались на концах кокетливыми завитками. Жаль, что Ксиан погубил его как пета — от кнута на коже останутся уродливые шрамы. И всё же юноша мог считаться настоящим красавцем, и фурнитур из него должен был получиться просто идеальный.

Что же до Дэрила, Ясон уже принял решение о его дальнейшей судьбе — он получит свое наказание вместе с Катце. Придется поступить с любовниками по всей строгости — блонди намеревался возложить на обоих большую ответственность, и если он не будет уверен в их абсолютной преданности, как сможет он поделиться с ними своими тайными планами? Нужно, чтобы они всегда помнили: сколько бы свободы ни даровал им Ясон, они должны по-прежнему полностью ему подчиняться, не задавая вопросов и не допуская сомнений.

— Сколько раз тебе говорить, чтоб ты мне не звонил? — разорялся Катце, в ярости от того, что Дэрил снова рискнул выйти на связь.

— Но я так по тебе скучал… и хотел рассказать последние новости — приходил Рауль, чтобы наказать Рики, а потом все трое занялись сексом. Это было потрясающе!

— Оно, конечно, интригует, — ответил Катце, умирая от желания узнать подробности, — но это не повод, Дэрил. Не стоит недооценивать Ясона. Он ведь обязательно всё узнает.

— А мне плевать.

Катце улыбнулся.

— Ах ты, шалунишка! При первой же встрече я тебя отшлепаю!

— Обещаешь?

— И не только. Сейчас не до этого, но я приготовил тебе сюрприз… он тебе точно понравится.

— Сюрприз?! — Дэрил чуть не завопил от восторга, подпрыгивая на месте, как ребенок. — Что за сюрприз?

— Придется немного подождать, любовь моя. Ты всё увидишь собственными глазами. А сейчас давай волоки свою задницу домой. И не смей больше мне звонить!

— А как твои травмы?

— Всё почти зажило. Когда они меня пичкали этим дерьмом, думал, загнусь, на хрен, от боли — но результат впечатляет.

— Ох, — разочарованно вздохнул Дэрил: слова Катце означали, что день его наказания уже близок.

— Так, что это у нас за лицо? Я уже большой мальчик — и я справлюсь. Ты сам знаешь, получу только то, что заслужил.

— Я не вынесу, если придется смотреть, как ты страдаешь, — прошептал Дэрил.

— Не дрейфь. Я накачаюсь опиатами под завязку, — ухмыльнулся Катце. — Ну всё, конец связи. Вот тебе поцелуй. Пока, любовь моя!

— Пока, — отозвался Дэрил, успев заметить, как любовник подмигнул ему, прежде чем завершить звонок.

Катце с тревогой смотрел на темный экран. Он знал Ясона: к гадалке не ходи, блонди рано или поздно раскроет проделки Дэрила, и Катце был не в силах защитить своего любимого.

Но, по крайней мере, у него был заготовлен потрясающий сюрприз.

Идея пришла к нему в голову после того, как Ясон выпорол Дэрила G-ремнем. По дороге из пентхауса в клинику «Танагура Медикал» Катце снова и снова повторял, как тяжело ему было видеть страдания Дэрила. И тут фурнитур обронил фразу, которая его партнера крайне заинтриговала.

— Поначалу было ужасно больно, — признался Дэрил. — Но потом случилось кое-что любопытное.

— Ты… это о чем? — прошептал Катце — каждое слово давалось ему с большим трудом.

— Я почувствовал… у меня возникли сексуальные мысли… и странные ощущения…

Катце растерянно моргнул.

— То есть… ты что, завелся?

— Ну, не то, чтобы… в общем, да, что-то вроде этого. Сам не знаю, все это мешалось с болью, так что не разберешь… И то же самое случалось, когда хозяин раньше использовал на мне G-ремень.