Равноценный обмен (СИ)

— Да, — ответил Геральт, шагнул к фонтану, присел на борт, внимательно глядя на Трисс, — вода холодная, ты можешь простудиться.

— И совсем не холодная, — возразила чародейка, всем своим видом показывая, что не собирается покидать фонтан, — дегидратация — то ещё удовольствие, Геральт.

— Представляю, — скривился ведьмак, — но лучше всё же не рисковать.

— Геральт прав, — бросил Аваллак’х, собирая в мешок уже не нужные принадлежности, — предлагаю перебраться в дом. Лёгкий обед и обильное питьё помогут ничуть не хуже фонтана.

— Сейчас… ещё немножко, — жалобно попросила Трисс, садясь, подобралась поближе к струям чистой воды, льющейся через края мраморной чаши, и принялась жадно пить. И только когда зубы чародейки застучали от холода, а губы посинели, она медленно поднялась на ноги, взяла из рук Цири полотенце, кое-как им обмоталась, попыталась переступить через борт, поскользнулась, потеряла равновесие и упала бы, если бы не Геральт.

Он успел подхватить её, взял на руки, прижал к себе, чувствуя, как она дрожит, и бросил вопросительный взгляд на эльфа. В ответ Аваллак’х сделал знак рукой, предлагая следовать за ним, и пошагал к дому.

========== Глава 38 ==========

Первым, что бросалось в глаза в гостиной Знающего, был портрет Цири. Он изображал ведьмачку за мгновение до того, как она вошла в Tor Gvalch’ca. Геральт понял это сразу — тот взгляд Цири врезался ему в память, и, как оказалось, не только ему.

— Пожалуй, именно эта картина помогла мне принять верное решение, — сказал Аваллак’х, заметив взгляды гостей, прикованные к портрету. — Я рисовал её дольше, чем что-либо до этого, а когда закончил — отправился в Темерию искать Zireael.

— Красиво, — обронила Трисс, неохотно отрываясь от стакана сока с глюкозой, который поставил перед ней эльф. — Не знала, что ты ещё и художник.

— Для Aen Elle естественно стремление к прекрасному, — улыбнулся эльф, наполняя кубки лёгким пахучим вином, — практически каждый из нас — творец.

— Кроме Эредина, — обронила Цири, устремляя взгляд в пламя камина, уютно потрескивавшего за изящной кованой решёткой. — Он презирал людей, но мало чем отличался от них: точно так же любил проливать кровь, неважно — чью.

— Он был воином, Zireael, — мягко сказал Аваллак’х, — в его жизни были две настоящих страсти: смерть и секс. И даже я не знаю, что он любил больше.

— Смерть, — не поворачиваясь, произнесла ведьмачка, — их любовь была взаимной. И похоже, смерть очень сильно ревновала его к живым. И в итоге забрала, чтобы не делить с кем-либо ещё.

— Туда ему и дорога, — Геральт поставил опустевший кубок на стол, — последний, кого мне будет не хватать — это Эредин.

— Предлагаю сменить тему, — подала голос чародейка, — лучше расскажите, что произошло после того, как меня упаковали. Последнее, что помню — руки Филиппы на своей голове и боль.

— Ты правда хочешь это знать? — поморщившись, спросил ведьмак, увидел утвердительный кивок Трисс и рассказал ей всё. Скупо, сухо и по-деловому, минимально вдаваясь в подробности. И невольно вздрогнул, когда она сказала:

— Хорошо, что там не было Йен.

— Да, — не стал спорить Геральт, — но её и не могло там быть. В любом случае, с Ложей покончено, а нам ничто не мешает вернуться домой и спокойно жить дальше.

— Спокойно? — покачала головой Трисс. — А война, Геральт? Думаешь, Туссента она не коснётся?

— Думаю, — решительно ответил ведьмак, — уверен, что она не затронет весь Континент, даже если всё-таки начнётся. Воорхис — не Эмгыр. К счастью.

— Согласен, — тонко улыбнулся Аваллак’х, снова наполняя кубки и стакан Трисс, — ему не хватает внутренней силы для того, чтобы стать достойным преемником Эмрейса во всех отношениях. Владычество Нильфгаарда закончилось, к счастью для остальных… людей. А самое удивительное во всём этом — причина. Этот юноша, Линар, он хотя бы осознаёт, какие процессы невольно запустил и кем стал сам?

— Насчёт последнего — не уверен, — покачал головой Геральт, — а о первом ему лучше лишний раз не думать. В отличие от Детлаффа, для него человеческая жизнь — не пустой звук. И, как бы то ни было, я не жалею о том, что мы сделали.

— Жалеть о прошлом — самая бессмысленная вещь на свете и странно притягательная при этом, — задумчиво произнёс эльф. — Она причиняет нам боль и, вместе с тем, мы предаёмся ей с завидной регулярностью.

— Есть такое, — кивнул ведьмак, — и чем дольше живёшь, тем чаще это происходит. И как вы, эльфы, с этим справляетесь? — он глянул на Аваллак’ха, прочёл ответ в аквамариновых глазах и добавил: — Проклятье, от настойки Региса нас разобрала элоквенция, а от твоего вина — понесло в философию.

— Словоблудие, Геральт, — эльф поставил кубок на стол, — и не более того. Совершенно бесполезное и утомительное занятие, но хотя бы не опасное для здоровья, в отличие бурных застолий с краснолюдами, часто заканчивающихся не менее яростными потасовками. К тому же, — он бросил выразительный взгляд на Трисс, удобно устроившуюся в кресле и прикрывшую глаза, — кое-кому из нас не мешало бы хорошенько выспаться. Вы переночуете здесь или?..

— Или, — Геральт поднялся, — честно говоря, мне хочется поскорее вернуться домой. Твой мир красив, но слишком…

— Чужой для тебя, — понимающе кивнул Аваллак’х. — В таком случае, предлагаю продолжить беседу в другой раз, если, конечно, ты захочешь.

— И лучше всего будет сделать это в Корво Бьянко, — Геральт встал и подошёл к уснувшей чародейке, легко коснулся её плеча: — Трисс, проснись, нам пора домой.

— Ой, — она вздрогнула, потёрла глаза, — я сама не заметила, как уснула.

— Не удивительно, — улыбнулся эльф, — после пережитого тебе просто необходим отдых. Zireael, — обратился он к ведьмачке, по-прежнему молчаливо-задумчивой, — портал в Туссент откроешь ты или я?

— Я, — девушка поднялась, окинула внимательным взглядом чародейку и ведьмака, — так будет лучше.

***

Запах крови Детлафф учуял, как только вышел из портала. Он был настолько сильным, что вампир даже поморщился. Примерно так же воняло в логовах после обильных возлияний. Но откуда он взялся здесь? Неужели кто-то из низших осмелился нарушить запрет, явился сюда, выпил Линара и здесь же уснул?

Это казалось невероятным, но… откуда тогда взялся заляпанный кровью плащ, валяющийся у лестницы? И кровавые следы на перилах и на ступенях? Всё выглядело так, словно вампир изрядно перебрал и поднимался наверх на четвереньках. Но почему тогда отпечатки ладоней человеческие и такие знакомые?..

Сузив глаза, Детлафф взбежал по лестнице, уже зная, что сделает с посмевшим посягнуть на самое ценное для него. Пощады не будет, даже если это окажется один из высших, решивший заглянуть к собрату на огонёк. И плевать на последствия — за всё нужно платить!

Вампира в комнате не было. Ни высшего, ни низшего — никакого. Там вообще не оказалось никого, кроме Линара. Юноша лежал на постели, уткнувшись лицом в подушку, испачканную в крови. Он был полностью одет, даже сапоги не снял, и слегка посапывал. И от Линара невыносимо воняло кровью. Не его. Запах и вкус крови юноши Детлафф прекрасно знал и не спутал бы его с другим никогда.

Вампир присел на край кровати и положил руку на плечо юноши:

— Лакхрами, ты в порядке?

В ответ Линар что-то неразборчиво промычал и дёрнул плечом, пытаясь стряхнуть мешающую тяжесть. Детлафф сжал пальцы и заставил юношу перевернуться. И невольно отшатнулся, увидев, что его рот, лицо и грудь покрыты уже засохшей кровью.

— Просыпайся! — он тряхнул Линара сильнее, успел заметить, что на шее нет следов укуса, и нахмурился, начиная понимать, что всё это может означать. — Что ты сделал?

Юноша открыл глаза, всё ещё подёрнутые хмельной пеленой, и несколько мгновений молча пялился на Детлаффа, а потом улыбнулся перепачканными кровью губами:

— Ты вернулся, — протянул к вампиру окровавленные руки и тут же их отдёрнул повернул ладонями к себе, добрую минуту молча рассматривал, а потом поднял голову и спросил: — Что со мной?