Пробка (СИ)

Иначе… Иначе Саша, раз зайдя в разгромленную квартиру, плюнет, заберет детей и бросит меня уже навсегда. Терять Сашу и детей я, пытающийся исправиться, не хотел — куда мне без моей семьи? Только в петлю.

— Привет, Ян, — вежливо поздоровался я с омегой с пола, повозился и сел, весь облепленный пеной. — Я очень тебе рад, клянусь. От нас Саша вчера ушел. Научи меня вашим самым основным омежьим делам. Вопрос жизни и смерти.

========== Часть 13 ==========

Кипящий возмущением Ян выпялился на меня, открыл рот, отпыхиваясь, закрыл и снова открыл.

— Что это у вас грохочет? — осведомился он с недоумением, крутя головой в поисках источника жуткого звука. — Реактивный двигатель испытываете?

Я приподнял руки, помахал ими на подобие крыльев и вздохнул.

— Стиралка, — сказал чистую правду. — От нас пытается улететь, следом за Сашей. Точнее, от меня персонально, я ее достал, обкнопил и задушил порошком.

Ян сморгнул и как-то вдруг сдулся.

— Так вот откуда пена, — протянул он и затеребил на пальце прядь разметанных по плечам русых волос, наматывал колечками и сразу распускал. — Из стиралки… Кхм, логично… Порошка много сыпанул, да?

Я поскреб ногтями подбородок, слегка уколовшись об успевшую нарасти с утра щетину, и чихнул в знак согласия. От подсыхающей пены неприятно стягивало кожу, она была везде — на лице, на волосах и одежде, щипала, заставляя слезиться, глаза. Подшлепавший Мишка молча протянул мокрое полотенце, я взял его с кивком и принялся вытирать опирающемуся на мое бедро локтем Ярику мордашку, но ничего путного не добился и плюнул на безнадежное занятие. Проще встать и умыться под краном.

Кроме полотенца, Мишка приволок ведро и две большие половые тряпки, убирать пену, но лично я, на данный момент, не видел в уборке смысла — из ванной продолжал переть белый поток.

Интересно, пено-извержение когда-нибудь закончится? Что-то оно подзатянулось. И стиралка, хоть и грохочет на весь дом припадочной, пока не улетела и не взорвалась. Наверное, ее заправили некачественным, разведенным топливом, а может, сбились внутри какие-то хитрые настройки. Или стиралки без крыльев не летают. Или она одумалась и решила остаться с нами. Иди разбери, что там у этой машины на уме, не приняв предварительно грамм двести…

Ян наклонился и потрепал жмурящегося от пены Ярика по щечке.

— Показывай вашу стиралку, Вова, — попросил он меня. — Мне кажется, я знаю, почему она так скачет. Ты ее на максимально скоростной отжим включил.

Я, с некоторым трудом, поднялся на ноги и повел омегу укрощать стиралку. Ян обязан преуспеть. За мной плелся, цепляясь за мою руку, Ярик и хныкал, что ему щиплет глазки. По-хорошему, ребенка надо было раздеть, ополоснуть под душем и уложить в постель, но заниматься одновременно им и потопом у меня не получалось.

Едва шагнув в ванную, Ян навис над стиралкой, поизучал с минуту панель управления, удовлетворенно хмыкнул и быстро нажал две кнопки. Стиралка практически мгновенно прекратила биться в конвульсиях и загудела тихо и ровно. Пена из нее больше не лезла.

Ян обеими ладонями огладил едва не отправленную мной на орбиту бедолагу по дверце загрузки.

— Устала лапочка, — пожалел он машину. — Перегрелась. Ничего, скоро остынешь…

Омега бормотал стиралке еще какие-то ласковые слова, Ярик ныл на разные лады, а я фырчал и пух. Саша тоже периодами разговаривает с техникой, иногда хвалит, иногда поругивает и утверждает, что техника все слышит и все понимает. Судя по явно положительной реакции нашей стиралки на Яна, действительно и слышит, и понимает. Здорово вздыхать в тишине…

Где-то хлопнула дверь, я вздрогнул и очнулся: кто-то, вроде, зашел в квартиру?

— Вова! — донесся из прихожей Сашин упрекающий, встревоженный голос. — У вас входная дверь нараспашку!

Приехал, мое сердечко, мой самый желанный, самый замечательный и самый умный на свете омега. Вряд ли ко мне, не стоит обольщаться, скорее, к заболевшему Ярику.

Как бы я, на правах главы семейства, хотел встретить любимого чистой, аккуратной квартирой, вкусным свежим обедом, ожидающими вокруг накрытого к трапезе стола опрятными, причесанными детьми и букетом цветов.

Увы, в наличии море мыльной пены, сырая курица в кастрюле, сожженная сковородка, разобранный на доски платяной шкаф в спальне альфят и помятая герань. Плюс мокрый Ярик с температурой и так, по-моему, и не помытый Мишкой Юпитер.

Прибьет меня Сашка, точно прибьет. А я лишь покаянно преклоню перед ним колени, ибо заслужил, и перетерплю. Пусть отвесит оплеуху, пусть наорет матом и попинает, пусть высыпет мне на макушку не чищенный со вчерашнего вонючий кошачий ящик-туалет.

Я переживу и крики, и боль, и унижение. Главное, Сашенька дома. Другого счастья ни мне, ни нашим детям не нужно.

Потом Саша заберет Ярика, лечить, мы с Мишей уберем всю пену, а поедим бутербродов с чаем — сыр, хлеб и колбаса куплены. За цветами сгоняю после ужина, если силы останутся.

Расставив таким образом приоритеты, я выпрямил спину, расправил плечи и повернулся к вшагнувшему в ванную мужу, готовый пережить любой скандал во имя сохранения и дальнейшего развития нашей семьи.

========== Часть 14 ==========

Саша приблизился ко мне, мрачному и внутренне приготовившемуся ко всему, включая развод, вплотную и неожиданно клюнул в щеку коротким поцелуем.

— Ты же мой талантище, — усмехнулся кривовато, и сразу отстранился. — Чтобы меньше, чем за сутки, так убить квартиру… А что хмуришься? Неужели совесть мучает?

Похоже, он не собирался устраивать скандалов и был настроен вполне миролюбиво. Чудо. Я малость воспрянул духом и послал ему первую, пробную, робкую улыбку.

— Очень стыдно, Сашенька, — вздохнул, чувствуя — к щекам неудержимым потоком приливает кровь. — Ты даже не представляешь, насколько.

Саша, сохраняя серьезное выражение лица, подгреб к себе Ярика и потрогал ребенку лоб.

— Почему вы оба мокрые? — спросил мой омега весьма холодно. — Вы в пене валялись, что ли? Поумнее игры найти не мог, Вова? Хочешь Ярика до воспаления легких довести?

Я уставился на любимого с возмущением: он меня за конченого идиота считает?

— Мы упали, Саша, — сказал, и обиженно поджал губы. — Подскользнулись и упали. Эта пена ужасно скользкая, если ты не заметил.

Саша буркнул нечто неразборчивое типа «заметил, спасибо» и потух глазами.

— Потоп я уже оценил, круто, — он отвернулся от меня и прищурился куда-то в угол. — Про шкаф Миша просветил. Что еще вы без меня натворили? Колись, Вов, я выдержу, я сильный.

Я едва не расхохотался: по сравнению с потопом и со шкафом сожженная сковородка была — сущая мелочь, но едва открыл рот ответить, вмешался Ярик.

— Миша хотел нам всем утром пожарить яичницу, папА, — просипел ребенок, потираясь щечкой о Сашину ладонь. — Он нечаянно, не ругай его, ладно?

Уж не знаю, что именно подумал мой муж, когда Ярик вякнул про яичницу, наверное, что мы подорвали газ на кухне, но он, побледнев до пепельно-серого цвета, вдруг начал оседать на пол. Я подхватил его, прислонил к себе и накрепко обнял вокруг талии. Саша беспомощно уткнулся мне носом в ухо и всхлипнул.

— В какой больнице Андрюша? — услышал я его глухой, исполненный отчаяния шепот. — Какой там процент ожогов? Я… я прямо сейчас поеду к нему… Отделение, палата? Лекарства какие-нибудь нужны?

О хосподи. Андрюшка не выбежал встречать папА, Саша связал придуманный им взрыв на кухне с отсутствием ребенка и сделал соответствующие выводы. Вот только не учел, что данные, которые он ввел в уравнение, неверны! Сашу срочно требовалось переубедить и успокоить, пока он не помчался искать по больницам якобы обожженного сына! Наиболее простым и эффективным способом сделать это было показать ему Андрюшку, живого и здорового.

— Идем-ка, любимый, — велел я Саше, — ты, ненормальный параноик. Посмотришь на Андрюшку. И не шуми, разбудишь.