Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ)

Стив не мог выдавить из себя ни слова. Бедро, за которое его так бесстыдно трогали, горело огнем, карточка жгла ягодицу каленым железом, нестерпимо хотелось немедленно вымыться, но он помнил о Баки. О том, что Баки нужна его помощь в поиске кого-то достойного. Того, кто не будет таким бесцеремонным, как только что отошедший парень, потому что его Баки заслуживает лучшего.

Залпом допив какой-то цветной коктейль, Стив поискал глазами знакомую широкоплечую фигуру и увидел ее в противоположном от стойки углу. Баки теснил к стене тот самый мускулистый мужик, властно придерживая за бедро, и Стив почувствовал, как кровь вскипает в жилах. Так нельзя. Никто не имеет права обращаться с Баки, как с куском мяса. Он не какая-то девочка легкого поведения, чтобы вот так…

Глаза заволокло кровавой пеленой, и Стив резко поднялся. Проталкиваясь сквозь толпу, он даже не извинялся — настолько плохо соображал, что делает. Добравшись до здоровяка, пытавшегося лизнуть Баки в шею, Стив отдернул его за плечо и еле удержался от того, чтобы врезать по лицу. Весьма смазливому лицу, он готов был это признать, и от этого на душе становилось еще поганей.

— Стив? — Баки смотрел насмешливо и чуть пьяно, хотя вряд ли мог опьянеть, как и сам Стив. — Что-то случилось?

— С тобой все в порядке? — голос позорно дрожал от едва сдерживаемых эмоций, природу которых невозможно было объяснить даже самому себе, но сейчас Стив и не пытался. — Баки?

— Все отлично.

— Мне показалось, или…

— А ты что, его мамочка? Это твоя мамочка, Баки? — забракованный Стивом потенциальный ухажер переводил взгляд немного подведенных глаз с одного на другого и ухмылялся. Пошло, грязно, совсем не так, как должен улыбаться тот, кто достоин Баки Барнса.

— Отпусти его, — неожиданно сам для себя сказал Стив.

— А не то что? — нагло отозвался парень.

— Эй, хватит, — Баки решил вмешаться и, отлипнув, наконец, от чертовой стены, сжал запястье Стива затянутой в перчатку левой рукой.— Прости, Рой, в другой раз.

— Джой, — поправил его парень. — Ты считаешь, что меня можно просто так продинамить?

— Я считаю, что тебе лучше убраться с нашего пути, — голосом Капитана Америка произнес Стив, незаметно сам для себя переходя в боевой режим.

— Слушай, парень, я ничего тебе не обещал, так что извини, — Баки, нагло ухмыльнувшись, толкнул неудачливого Джоя живым плечом и потянул Стива к столикам. — Какого черта ты творишь, Стиви? — спросил он, стоило им остаться в относительном уединении.

— Этот парень лапал тебя, а вы знакомы меньше десяти минут, ты даже толком не запомнил его имя.

— Я не собирался на нем жениться, — спокойно попытался объяснить Баки. — Черт, да я даже перезванивать не собирался! Что с тобой случилось, Стиви? Ты же сам предложил прийти сюда.

— Это неправильно, Бак. Это не должно быть так, будто…

— Будто как, Стив? Очнись, на дворе двадцать первый век, здесь люди трахаются в сортирах, даже не удосужившись спросить имя. Чем быстрее ты поймешь это, тем быстрее окажешься…

— Где? В грязном туалете? Да не сдалась мне такая… любовь.

— Любовь, — разозлился Баки, глядя на него потемневшими глазами. — Какая любовь, Стив? Большая и чистая? И взаимная, притом? Да, может, и нет ее вовсе!

— Есть. Должна быть, Бак. Иначе… зачем все это?

— Зачем что, Стив? Зачем трахаться? Для здоровья, понятно тебе? Для гребаного здоровья! Раз уж…

— Раз уж что? — спросил Стив как-то растерянно, не выдал свое обычное «следи за языком» и выглядел как… как Стив.

От его взгляда из Баки разом вышла вся злость, и он почувствовал себя сдувшимся шариком.

— Прости, — уже спокойнее выговорил он, — не стоило идти сюда с тобой. Среди этой грязи не место таким, как ты.

— Бак, я не… — Стив сделал жест рукой, будто помогая себе подбирать слова, — я все понимаю. Секс без отношений, у тебя и раньше такое было, с этой, как ее? Роззи, например. Но даже с Роззи ты о чем-то говорил, прежде, чем…

— Потому что Роззи — девушка, а девушки, ну, большинство, не дают просто так. Если бы можно было, я бы с удовольствием пропустил разговоры и совместные походы в кино, а сразу запустил руку ей в трусики. Потому что я парень. И это — та-дам! — означает, что другие парни думают так же, даже те, которые предпочитают члены большим грудям.

— Я так не думаю, — Стив упрямо наклонил голову, и Баки вздохнул, подозвал официанта, заказал еще два дурацких коктейля с соломинками и, подперев щеку металлической рукой, уставился на него со странной нежностью.

— Я знаю, — сказал он. — Но ты — совсем другое дело, Стив. Ты — это что-то особенное, и всегда таким был, а потому я совершенно не понимал тех глупых куриц, которые игнорировали тебя.

— Я ужасно танцую, — улыбнулся Стив, которого, похоже, отпустило напряжение — Баки был в безопасности, — и Наташа говорит, что мне надо меньше занудствовать.

— Много Наташа понимает, — хмыкнул Баки, допивая свой коктейль. — Хочешь, потанцуем? У меня ноги по-всякому крепче, чем у любой девушки в Нью-Йорке.

— Но… — Стив хотел сказать что-то о приличиях, но Баки кивнул на танцпол, где мужчины кружили мужчин, и сдался. — Идем. Зря мы заплатили по двадцать долларов за вход, что ли?

Танца не получилось. Стив бестолково топтался вокруг Баки, чувствуя себя с каждой минутой все неуютнее, но терпел. Ради Баки он позволил бы разрезать себя на куски, уж танец он как-нибудь переживет.

А потом Баки прикрыл глаза и прижался к Стиву сразу весь, горячий, гибкий и скользнул рукой по спине. Кожу будто обожгло, но совершенно не так, как там, у стойки, под прикосновениями незнакомца, а будто окатило горячей волной, и Стив вдруг увидел это со стороны — себя и Баки. То, как это выглядело, вызывало в нем целую бурю непонятных чувств. Здесь была и странная гордость за то, что Баки такой красивый. Что, несмотря на все, что ему не посчастливилось пережить, он не утратил странного магнетизма, который чувствовали все вокруг. Здесь было и смущение от того, что все, кто смотрел на них (а на них действительно пялились), могли счесть их парой, любовниками, хотя ни о чем таком Стив никогда даже не думал — это же Баки. И последним, едва поддающимся идентификации, было ощущение, что Баки с ним, а, значит, все правильно. Значит, Баки никто не обидит.

— Идем домой, — вдруг сказал Баки, отстраняясь и не глядя в глаза.

— Что? — очнулся Стив. — Мы же только пришли.

— У меня нет настроения.

— Но… — Стив посмотрел на Баки, на его отсутствующее выражение лица, пустой взгляд, которым он скользил по лицам, даже, видимо, не различая их, и решительно заявил: — Мы пришли веселиться. Мы, в конце концов, заплатили сорок баксов, на эту сумму в тридцатые можно было жить целый месяц.

— А сейчас это четыре чашки кофе. Идем домой, Стив.

— И тогда ты скажешь мне, что случилось?

Баки странно на него посмотрел и спросил:

— Это обязательное условие?

Стив на несколько мгновений будто впал в ступор, пытаясь сообразить, где та отправная точка, с которой все пошло не так.

— Давай присядем, — Стив потянул Баки к столу. — Расскажи мне. Тебе что, так понравился тот здоровяк? Я не могу считаться ценителем мужской красоты, но… черт, Бак, да он был агрессивен, как пиранья. Я думал, он перегрызет тебе горло.

— Стив, ты такой придурок, — невесело рассмеялся Баки. — Тебе напомнить, кто я? Ты можешь себе представить кого-то достаточно чокнутого, ну, кроме Старка, чтобы попытаться перегрызть мне горло?

— Ты выглядел беззащитным, — заупрямился Стив.

— Я выглядел готовым к траху, — попытался объяснить Баки, намерено употребляя слово, от которого Стив поморщится. — Что я должен был сделать? Сжать горло того парня своей левой и оскалиться? Да он бы обосрался, а я хотел от него другого.

— Язык, Бак, — ожидаемо поморщился Стив.

— Язык, — согласился Баки.— В это время я бы уже совал свой язык ему в горло, если бы не твоя паранойя.

— Прости,— неискренне отозвался Стив. — Как тебе вот тот парень, — он ткнул в худое ломкое нечто с длинными крашеными волосами.