Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ)

— Роджерс, у тебя отвратительный вкус.

— А вот тот?

— Рыжее дитя концлагеря?

— А этот?

— Роджерс, у меня такое впечатление, что ты выбираешь самых уродливых, дистрофичных и похожих на девочек парней, какие тут только водятся. Некоторые из них даже накрашены.

— А так не должно быть?

— Фу, нет, конечно. Скажи, — он снова подпер щеку кулаком и со странным выражением на лице оглядел Стива с головы до ног, — ты правда хочешь видеть рядом со мной кого-то… настолько женоподобного?

— Они выглядят безобидно, — пояснил свою позицию Стив, — у них не хватит сил навредить тебе. — Он посмотрел на выражение лица Баки и вздохнул. — У меня не очень хорошо выходит, да? Я не помогаю, а только мешаю тебе, хм… развлекаться.

— Не бери в голову.

— Может, ты скажешь мне, какие… какие парни нравятся тебе? Ну, там, брюнеты или блондины… и что там тебя интересует вместо груди приличных размеров?

— Блондины, — неожиданно развеселившись, ответил Баки, — рост два метра, бицепсы чтоб не меньше, чем у меня, голубые наивные глаза, задница как орех, длинные сильные ноги, широкая грудь. Сильные, надежные, и чтоб одной рукой могли поднять Харлей Дэвидсон.

— Бак, — с упреком произнес Стив. — Ты же понимаешь, что нужно быть реалистом? Ну где я тебе возьму такое совершенство? Я даже не уверен, что такие бывают. И вообще, мотоцикл одной рукой поднять может только… Постой-ка… Ты же не… О, Господи! Как же Джейн? Бак, так нельзя, Тор…

Баки закатил глаза. Тор, вне всяких сомнений, был хорош, но он не был тем, в кого Баки давно и безнадежно вляпался. Он не был Стивом, мать его, Роджерсом.

— Нет, Тор слишком шумный. И, к тому же, Джейн гораздо умнее и красивее меня. Попробуй еще.

Стив безо всякой надежды огляделся.

— Умеешь ты озадачить, — огорченно произнес он, не замечая, с какой теплой насмешкой и безнадежностью смотрит на него Баки. — Вот тот шатен с широкой спиной?

— Дохляк стероидный, — едва взглянув в указанном направлении, отозвался Баки. — Поехали домой, а?

— М. Подожди.

— Сорок баксов в этом веке не деньги, Стиви.

— Да при чем тут это. Мы пришли с определенной целью.

— Мы ее не достигли, поэтому я предлагаю просто забыть об этой глупой идее и поехать домой.

— Ладно, — в последний раз оглядев зал, вздохнул Стив. — Но мне было бы спокойнее, если бы тебе нравился кто-то вроде этого, — он с едва заметным оттенком брезгливости покосился на тонкого парня в рваных джинсах и майке-сеточке.

— У него соски проколоты, — нейтрально заметил Баки.

— Что? — Стив с забавной смесью любопытства и отвращения еще раз посмотрел на парня, и не успел опомниться, как тот оказался рядом с их столиком.

— Я Мик, — манерно растягивая гласные, представился он, и Стив с трудом подавил вбитый матерью рефлекс — вставать, когда в комнату входит девушка, не важно, леди она или нет. Баки тихо фыркнул — видимо, Стив не считал Мика мужчиной даже на уровне подсознания. — Желаете развлечься, мальчики?

За мальчика Баки мог бы и в челюсть двинуть, но не такому хлюпику. Стив ощутимо напрягся и требовательно посмотрел на Баки с выражением «сделай-что-нибудь-о-боже-оно-разговаривает».

— Спасибо, Мик, но нас вполне устраивает компания друг друга, — сжалился над ним Баки.

Мик облизал их обоих плотоядным взглядом с головы до ног и, томно выдохнув «жаль», удалился, покачивая бедрами.

— Если бы твоя голова сейчас превратилась в чайник, — насмешливо произнес Баки, — то на нем бы подпрыгивала крышка, так ты кипишь.

— Пойдем, — хрипло отозвался Стив. — Мне все равно, кто с кем спит и на ком женится, пока это, — он сделал странный жест рукой, — это… не…

— Идем, — Баки дождался, пока Стив поднимется, и приобнял, засунув ладонь в задний карман его джинсов, — надо поддерживать легенду. Представь, что мы в разведке.

Стив фыркнул, прогоняя напряжение, и устроил руку на плече Баки. С Баки он не чувствовал себя странно. Потому что Баки — это Баки.

***

В квартире было тихо, Баки уже лег. Стив почистил зубы, зачерпнул воды, умывая лицо, и машинально посмотрел на себя в зеркало. Он тупо пялился на свое лицо несколько секунд, а потом, тихо выдохнув «черт», уселся на край ванной.

Прекрасная память суперсолдата услужливо выдала параметры, заданные Баки: блондин, рост два метра, бицепсы чтоб не меньше, чем у него, голубые наивные глаза, задница как орех, длинные сильные ноги, широкая грудь. Сильный, надежный, и чтоб одной рукой мог поднять Харлей Дэвидсон.

Понимание обрушилось на Стива, как девятый вал. Он вдруг вспомнил, с какой жадной нежностью Баки иногда смотрел на него, как млел, чуть слышно постанывая, когда Стив делал ему массаж шеи и плеч, как прижался сегодня на танцполе всем жарким телом, как огладил спину, не решаясь коснуться даже поясницы, не то, что задницы, как убивал, защищая, и тогда, и сейчас.

— Черт, Бак. Я ведь действительно могу поднять мотоцикл одной рукой. Я даже делал это тогда, во время гастролей в качестве цирковой обезьянки.

Не то чтобы Стив не знал, как он выглядит. Просто собственная внешность была для него чем-то второстепенным. Он был благодарен Эрскину за силу, здоровье, ловкость, живучесть, выносливость, за возможность перепрыгивать пропасти, заполненные ревущим пламенем, и выходить из джета без парашюта. Он был солдатом, его тело было оружием. Он знал, что ко всему перечисленному он еще и неплохо сложен, женщины часто давали ему понять, насколько он привлекателен, но он большую часть своей жизни был худым заморышем, и это было не изжить несколькими годами, проведенными в красивом здоровом теле.

Он никогда не ставил себя на одну доску с Тором, никогда себя ни с кем не сравнивал, не примерял к себе стандарты красоты. И когда слышал «блондин, косая сажень в плечах, рост два метра» не сразу соотносил это с собой. Подсознательно он видел себя все тем же болезненным парнем, на которого ни одна девчонка не посмотрит дважды.

Да, была еще Пегги, но она была слишком умна, чтобы видеть в Стиве только внешность. Они могли часами говорить о книгах и военной стратегии, и Стиву хотелось верить, что это не потому, что он… выглядит так, как выглядит.

Стив упер локти в колени и обхватил голову руками, пытаясь понять, когда Баки стал смотреть на него так, и как он сам к этому относится. То, что друг детства, описывая своего идеального партнера, имел в виду именно его, Стив даже не сомневался, — он слишком давно знал Баки, чтобы предположить, что тот перечислил ему случайные параметры, ничего под этим не подразумевая.

То, что Баки хочет его, хочет с ним… секса, никак не хотело укладываться в голове. Стив никогда, вообще никогда не думал о друге в этом ключе, и считал, что по-другому и быть не может.

Он ошибался. Могло.

Сказать, что Стив не задумывался о сексуальных отношениях между мужчинами, было бы неправдой, потому что, может, он до смешного наивен для этого века, но он не идиот, в конце концов. Другое дело, что до полноценной, даже мысленной примерки на себя такой модели отношений у него не доходило. Он никогда не рассматривал других мужчин с точки зрения их привлекательности, лишь походя отмечая, что у Тора красиво вылепленные плечи и ему идут длинные волосы, у Тони совершенно невозможные глаза, но вот пресс ему следовало бы подкачать, у Клинта потрясающая грация и усталый взгляд, а Баки…

Тут все было сложнее. Наверное, потому, что Стив знал Баки с детства, бессчетное количество раз видел его в белье, а то и вовсе голым, уставшим, злым, грязным, вшивым, разваливающимся на части после плена. Он настолько привык к тому, что знает, как выглядит его тело, что почти не задумывался о том, насколько оно привлекательно.

Когда он впервые увидел Зимнего Солдата, то восхитился им, но как-то отстраненно — силен, мол. И с моста на крышу машины прыгнуть, и щит одной рукой поймать. Когда он, не стесняясь, рассматривал Баки уже здесь, в их бруклинской квартире, то лишь с горечью отмечал, как много у него шрамов, говорящих о пережитом, и как мало озорного, живого блеска в глазах.