Знак равенства (СИ)

- Всегда, - повторил за ним Баки, находя ладонью член.

- Да. Ты просто забыл об этом. Я… я надеюсь, ты вспомнишь.

Как Баки оказался сверху, Стив не понял: тот двигался как-то запредельно быстро. Вот он почти расслабленно сидел у его ног – мгновение – и он нависает сверху, вжимает в скрипучую постель всем своим немаленьким весом.

- Ты знаешь, чего хочешь? – спросил Стив ему в губы. – Помнишь, что делать?

- То же, что и пять минут назад? – хрипло спросил Баки, легко касаясь губами его скулы.

- Есть и другие варианты, - тихо ответил Стив. – Я… могу показать. Обещаю, не сделаю ничего, что тебе не понравится.

Баки приподнялся на руках, несколько секунд изучал его лицо и в конце концов кивнул, будто соглашаясь на опасный эксперимент. Стив провел ладонью по его лицу, волосам, стараясь не делать резких движений и не отводить взгляд.

- Я очень тебя люблю, Бак. Мы пара и это, вроде как, должно быть само собой разумеющимся, но ты не помнишь об этом сейчас. Поэтому я хочу, чтобы ты знал: я никому не позволю причинить тебе вред.

- Мне сложно причинить вред, - Баки склонил голову к плечу, будто обдумывая что-то, и продолжил: - Я знал тебя, - это не было вопросом, но Стив все равно кивнул, продолжая перебирать волосы Баки. - Я очень не хочу делать тебе больно, - продолжил вдруг он, остановив взгляд на уже едва заметном отпечатке своих зубов на плече. – Останови меня, если… когда я сделаю тебе больно.

- Я прочный, - усмехнулся Стив.

- Твоя модификация позволяет не чувствовать боль?

- Нет, но регенерация ускоренная.

Баки хмыкнул, принимая информацию к сведению, и, повторив «Останови меня, если что», будто переключился в другой режим. Стив задохнулся, когда его грубо дернули вверх, заставив проехаться спиной по покрывалу, содрали с бедер полотенце и вжали в постель. Баки было много. Он был везде. Горячий, тяжелый, болезненно, до какого-то немыслимого предела возбужденный.

- Хочу тебя сожрать, - прохрипел он Стиву на ухо, - у меня внутри горит все, как в ебанном аду. Как под напряжением. Ты знаешь, что такое быть под напряжением, Капитан Стив?

- Просто Стив, - с трудом выговорил тот, - и нет, не приходилось.

- Мир – белый от боли. И весь ты – желание, чтобы эта боль исчезла. То, что я чувствую сейчас – будто наоборот. Навыворот. Понимаешь?

- Да, - выдохнул Стив, сжимая коленями его бока. – Понимаю. И знаю, что поможет.

Он вывернулся из-под Баки, потянул к себе сброшенную у кровати куртку и, порывшись в кармане, вытащил небольшую плоскую аптечку.

- Нет времени искать что-то более подходящее, да и во время войны у нас не было и того, - он показал Баки крошечный тюбик с заживляющей мазью. – Ляг на спину. Я… остановлюсь, если тебе будет дискомфортно.

- Боль?

- Нет, - усмехнулся Стив, - надеюсь, наоборот.

Баки лег, вытянув руки по швам, и настороженно наблюдал за тем, как Стив выдавил половину тюбика себе на ладонь и погладил его бедро, а потом обхватил член другой рукой и с усилием провел по всей длине. Баки прикрыл глаза, сжав челюсти так, что, казалось, выкрошатся зубы.

- Т-ш-ш, не напрягайся. Не бойся меня, - Баки распахнул глаза и взглянул на него – Стив мог поклясться – с насмешливым удивлением.

- Бояться? Я?

- Лежи. И… вольно, Бак. Не нужно вытягиваться в струнку и пытаться быть как можно тише. Я очень надеюсь, тебе это все равно не удастся. Я постараюсь.

Склонившись, Стив вобрал в рот его член, разом, весь. Они и раньше проделывали такие штуки друг с другом, Баки часто забавлялся тем, что выдумывал процессу всякие дурацкие названия. Типа «глотание бейсбольных бит» или «змея ныряет в холодную воду». Стив не понимал, откуда тот берет такие ассоциации, но все равно было смешно.

Теперь Баки едва слышно стонал, ухватившись за изголовье кровати, а его бедра дрожали от напряжения, будто он держал себя в узде, и это стоило ему огромных усилий. Стив сжал член Баки у основания, еще несколько раз прошелся по нему губами и языком, а потом щедро нанес на него мазь, надеясь, что этого будет достаточно. Но даже если нет, он не собирался ждать ни единой лишней минуты.

- Смотри на меня, - прошептал Стив, устраиваясь сверху, - смотри, Бак.

Наблюдателем тот пробыл недолго. Стоило Стиву принять его до конца, как Баки, выгнулся дугой, почти сбросив Стива с себя, а потом, умоляя взглядом, заранее будто прося прощения, впился пальцами ему в бедра и яростно подался навстречу.

Это был самый безумный, яростный и в то же время – потрясающий секс в жизни Стива. Сколько он потом ни пытался, но так и не смог вспомнить чего-то хоть отдаленно похожего. Видимо, потому что этому Баки никто не объяснил «правила» и «технику безопасности», принятые у обычных людей. Но они оба не были обычными, и в лишних границах не нуждались.

Баки врывался в него яростно, крепко удерживая за бедра, вбивался так, будто от этого зависела его жизнь. И Стив позволял ему, не пытаясь обуздать. Он лишь уперся ладонями в широкую грудь Баки и чуть прогнулся в пояснице, обеспечив и себе законную долю удовольствия.

Когда Баки одним ловким движением подмял его под себя, Стив на какие-то доли мгновения просто выпал из реальности. Под веками вспыхнули багровые круги, когда Баки, запрокинув голову, застонал: жалобно, будто не понимая, что с ним происходит. Стива выгнуло, он обхватил талию Баки ногами и вжался в него, надеясь, что не нанесет непоправимого вреда, ничего ему не сломает.

Это было безумием. Жестким, страстным, первобытным безумием дорвавшихся друг до друга существ. Стив, кажется, кричал в голос, когда Баки кончил глубоко внутри, тяжело, долго вздрагивая и до крови прикусив плечо, чтобы не издать ни звука. И когда сорвался вслед, как в пропасть, в бушующий ад, за ним – за Баки.

Ему было хорошо. Стив растер след от укуса и повернулся к Баки. Тот лежал на спине и тяжело дышал, упершись в потолок невидящим взглядом.

- Ты как? – хрипло спросил Стив.

Баки перевел взгляд на него, осмотрел наливающийся чернотой след от укуса и хрипло произнес:

- Лучше, чем ты. Блядство, - он очертил кончиками пальцев синяк у него на бедре. – Отморозок.

- Не говори ерунды, - Стив дернул его на себя и улыбнулся. – Мне сто лет не было так хорошо.

Баки некоторое время изучал его лицо, будто хотел понять, правду тот говорит или нет, а потом, вздохнув, зажмурился.

- Черт. Я не…

Стив, рассмеявшись по-настоящему впервые за несколько лет, ответил, ощущая, как снова твердеет член Баки:

- Мы можем повторить. Если хочешь. Столько раз, сколько сможем.

Баки точно хотел. Очень.

***

С трудом разлепив веки, Стив огляделся. За зарешеченным окном давным-давно висела полная луна, кокетливо просвечивая сквозь тонкую занавеску, тяжелая рука Баки собственнически лежала поперек живота, а сам Баки едва слышно выдыхал ему в шею. Спал.

Тело приятно ломило, как после усиленной силовой тренировки, и Стив улыбнулся, подумав, что совершенно не прочь начинать каждое утро не с пробежки, а вот с таких приятных упражнений на выносливость. Баки выпил, высушил его до дна, оставил без сил, хотя Стив наивно считал, что это в принципе невозможно. Но не зря на его запястье красовались налившиеся красным две параллельные полосы: равны во всем. И по силам, и в страстном желании принадлежать, пусть Баки и не осознавал его, этого желания, повинуясь странному инстинкту, сбившему, похоже, многолетние настройки жесткого НЛП.

Вздохнув, он решил оставить все тяжелые мысли на потом, хоть это было и не в его характере. Все проблемы, даже трудные и на первый взгляд неразрешимые, казались мелочью, пустяком по сравнению со случившимся с ним чудом: от дыхания Баки шее было жарко и чуть щекотно, нагретый металл его руки наверняка оставит на животе живописный рисунок-отпечаток бронепластин, и на душе у Стива, несмотря на всю неопределенность, так спокойно и хорошо, как не было уже очень давно.

А еще очень хотелось есть, пить, в душ и не обязательно в таком порядке. Но Баки держал крепко, и меньше всего Стив хотел тревожить его сон. Но есть, с другой стороны, хотелось просто зверски: усиленный метаболизм после таких энергетических затрат был просто неумолим.